Хотя мысли его то и дело вновь улетали в Курск, Гален ловко пальцами складывал лоскуты и орудовал иголкой. Девочка весело щебетала и предлагала разные идеи, чтобы сделать куклу красивее. Она действительно казалась очень доброй и милой. Может не все дети плаксивые, сопливые и обкакавшиеся? Может, действительно есть что-то хорошее в отцовстве и материнстве? Но нет, он не хотел об этом думать. Его это не ждет, был уверен Гален. Даже если ему и удастся вернуться к нормальной жизни, детей он заводить не будет. Оставит это другим, кому хочется тратить свою жизнь на подгузники и сопли.

– Ой, какая красивая получилась, – воскликнула девочка.

В руках Галена лежала и смотрела на них своими черными глазами-пуговками яркая тряпичная кукла с большой ватной головой и в широком платьице.

– А можно я оставлю ее себе? – добавила она.

– Вот еще, – как-то резко посуровев, сказал Гален. – Я же тебе говорил, что это домашнее задание. Я не для того, столько времени потратил, чтобы его переделывать. Но спасибо тебе за помощь.

– А можно, если у вас будут еще такие задание, я вам тоже помогу?

Гален опять с неодобрением взглянул на девочку:

– Я подумаю. Неужели тебе нечем заняться? Что ты слоняешься здесь одна? – ему хотелось отогнать от себя этот прилив теплоты, который так неожиданно случился за работой с нитками.

– Нечем… Со мною никто не хочет дружить в санатории. Поэтому не люблю, когда дают свободное время. Я лучше бы поучилась, – в голосе девочки опять стали появляться признаки слез.

– Ну, почитала бы что-нибудь. Ты же уже умеешь читать?

– Конечно. Но здесь все книжки совсем детские. Они мне неинтересны. Дома я читаю книги для старшеклассников, – она вздохнула и добавила, – ну, так можно, я сюда еще приду?

– Да приходи, кто тебе мешает. Может, и я еще приду, – вздохнул Гален. – Беги уже в санаторий.

– А сколько сейчас времени?

– Не «сколько времени», а «который час» – учись говорить правильно. Сейчас тринадцать тридцать, – произнес он, взглянув на часы.

– Ой, мне пора на обед.

– Давно пора. Беги, – Гален, собрав за собой остатки материалов, направился к дороге. Сделав пару шагов, он оглянулся, увидев, что девочка все еще стоит, смотря ему вслед. – Эй, как тебя там, – он вспомнил, что даже не спросил имя девочки. – Спасибо тебе! – выдавил он из себя.

– Не за что! – улыбнулась девочка.

Услышав за спиной удаляющиеся детские шажки, Гален побрел в гостиницу.

***

Ника лежала на пляже, наслаждаясь лучами солнца, которое все выше поднималось над темными скалами. Она приоткрыла глаза, видя перед собой все ту же картинку, как и десять минут назад. Саша с Альбертом плыли вдали, их головы то исчезали, то вновь появлялись среди недобрых темных волн. Лика же нелепо по-собачьи плавала вдоль берега, каждые три-пять метров останавливаясь и пытаясь нащупать дно. Процедура эта была не особенно приятной: Ника сама, зайдя в море, сразу же поморщилась от боли, наступая на острую крупную гальку. Но она хорошо плавала, и поскольку море было достаточно глубоким, то уже в нескольких метрах от берега она легла на воду, пытаясь быстрыми движениями согреться в холодной воде. Ника давно уже не плавала в море, когда его температура была ниже двадцати пяти градусов, а пляж представлял собой груду камней, лишь слегка обточенных волнами и отдыхающими. Мягкий белый песочек Доминиканы и египетские кораллы встречали ее на отдыхе, но даже в таком случае, она предпочитала плавать в бассейне, чтобы не сушить свою кожу чрезмерно соленой водой. Неужели теперь ее удел холодное осеннее Черное море с его каменистыми пляжами и водорослями, гниющими после шторма прямо не берегу?

– Как же хорошо! – Ника и не заметила, как возле нее оказалась Анжелика, загородившая солнечный свет, и в попытке вытереться полотенцем обрызгавшая ее высохшее тело холодными солеными каплями. – Почему вы… то есть ты, не купаешься больше?

– Мне одного раза вполне достаточно, – сказала Ника, осторожно переворачиваясь на живот на своем жестком пляжном коврике, который лишь слегка защищал ее от впивавшихся в тело камней. – А мужчины наши далеко уплыли?

– Да, за ними не угонишься, так хорошо плавают, а я вот никак не могу научиться, – Анжелика попыталась улечься на мокрое полотенце, которым только что закончила вытирать свои волосы.

– Да в такую погоду и я бы не рискнула далеко уплывать.

– Странно, мне кажется, я вижу уже только одну голову, – сказала Лика, замерев в полу-сидячем положении и вглядываясь вдаль.

Ника нехотя приподнялась и оглянулась. Пляж был почти пустым и в море, кроме двух игравших в воде подростков лет десяти-двенадцати уже никого не было. Только по направлению к берегу издали плыл мужчина, судя по всему, это был Саша.

– Не волнуйся, если бы что-то случилось, мы бы заметили, – произнесла Ника. – Возможно, Альберт решил сплавать до пляжа в соседней бухте. Он говорил, что очень хорошо плавает.

Уже через несколько минут, Саша выбрался на берег и, отряхивая с себя соленую холодную воду, подошел к девушкам.

– Где ты потерял Альберта? – с улыбкой и одновременно легкой тревогой в голосе спросила Ника.

– Да он решил сплавать в соседнюю бухту. Хорошо плавает, не обгонишь.

– Ну вот я же тебе говорила, – Ника повернулась к Анжелике. – Все нормально. А почему же ты с ним не поплыл? – спросила она у Саши.

– Подустал уже немного, я доплыл бы, но неохота напрягаться.

– А что там такого интересного в этой бухте? – с детским любопытством просила Лика.

– Ну вообще, очень красивый вид был с моря. Возможно, действительно стоит в следующий раз сходить на дальний пляж. Альберт обещал доплыть назад или вернуться берегом. Просил не уходить без него.

– Нет, ну, конечно же, подождем. Мало ли что.

Ника поудобнее улеглась на своем коврике, справа от нее продолжила пытаться загореть Анжелика, а Саша пристроился слева на своем небольшом полотенце, подложив под голову свернутые шорты. Солнце же решило прекратить согревать загорающих и спрятаться в темной облачной постели, в воздухе начали появляться влажные признаки начинающегося дождя.

Лика лежала на мокром полотенце и никак не могла согреться. Она второй раз в жизни была на море, и оно опять было холодным. В прошлом году им не повезло. Жаркие июльские дни по какой-то непонятной причине сопровождались холодными ночами, когда вечером для выхода на улицу приходилось одевать на себя летние вещи и ту единственную кофту, которую она взяла с собой в предвкушении жары. Кофта и тонкие хлопковое брюки на ногах не спасали. Большая часть группы, вероятно не в первый раз посещавшая Крым, взяла с собой плотные джинсы и ветровки и вполне комфортно чувствовала себя на вечерних гуляниях. Море тем летом казалось особенно холодным, когда она заходила в него в тридцатипятиградусную жару, а на доске у спасательного пункта мелом каждое утро выводилась издевательская надпись с латинской «т» с кружочком слева сверху и тире семнадцать (максимум девятнадцать) градусов. Но и тогда она наслаждалась холодной свежестью и была счастлива от того, что впервые в жизни купается в море. Воспоминания захлестнули ее и сейчас, когда она опять ощутила этот прежде незнакомый соленый вкус брызг, летящих в лицо, и вновь на мгновение почувствовала себя счастливой.

От мыслей ее отвлек звук разговора, доносившийся слева. Саша громко рассказывал какую-то смешную история, а Ника хохотала вслед его словам. Анжелика попыталась приподняться, показывая свое желание поучаствовать в разговоре, но оно не было замечено. Пару раз она даже пыталась вставить какой-то вопрос, но ощущение было такое, что ее не то что бы не слышат, а скорее не хотят слушать. «Опять я лишняя», – горько усмехнулась она про себя и приподнялась, доставая одежду.

– Ой, Анжелика, ты собираешься уходить? – с плохо скрываемой радостью в голосе спросила Ника.

– Да, что-то холодно. Ощущение, что дождь скоро начнется. Я надеюсь, Альберт не обидится, что я ушла без него? – натужно улыбнулась она.