Когда-то давно, еще учась в институте, мне приходилось препарировать животных. Наверно, это делают все студенты-медики. Мне было интересно посмотреть, что же там. Внутри. Не по картинкам, а вживую. И я представлял, что когда-то другое, еще более совершенное животное будет также специальными приборами препарировать меня. Интересно, нашли бы во мне что-то необычное? Или лишь все ту же груду кишок и еще непонятной формы штуку, называемую сердцем? Но это не главное. Главное вот здесь. В голове. Я знаю, что здесь я уникален. Как по-другому может быть? Ни у одного человека на земле нейроны не сплетались с такую последовательность и не создали еще одну такую же машину, называемую безмозглыми людишками душой. Я один во всем мире и стою сейчас здесь на этом вокзале. В ожидании поезда. Мне осталось всего четыре минуты. Еще что-то успеет произойти за это время в мире. Где-то в Зимбабве родится ребенок, а в Финляндии покончит с собой сын миллионера, сойдет с конвейера новенький «БМВ», будет раздавлен прессом старенький «жигуленок». Что-то произойдет. Я чувствую это. Я это знаю.
Воронеж.
– Зачем тебе ехать, это же полный бред?
– Все… Ты домой идешь – я уже полчаса пытался выпроводить Леху из квартиры после вечерних посиделок по поводу моего отъезда.
– Ладно… Давай. Как доедешь, позвони там что ль или напиши.
– Найду вай-фай и позвоню с ватсапа.
Я захлопнул дверь, оставшись в пустой квартире. Блин, еще убирать все, посуду надо помыть. Влом. Леха, Леха, если б ты знал, зачем я на самом деле еду в Севастополь, ты бы еще не так меня отговаривал. Но лучше уж спи спокойно, последний мой верный друг. А ведь раньше все было по-другому: пьянки всей толпой, девочки в клубах, каждые выходные сауна или спорт-бар. И куда все делось? Товарищи сидят со своими свиноподобными женами по домам и нянчат плаксивых отпрысков. Разве это жизнь? Приходить с работы, чтобы слышать этот ор? Нет, спасибо, я так не хочу. Хотя, конечно, я знаю, что продолжить род надо, оставить свое семя, бл…, дерево посадить, в конце концов, но нет, не сейчас. Мне тридцать один год и я еще хочу жить, а не существовать. Передо мной открыт весь мир, куча женщин, желающих раздвинуть ноги хоть в машине, хоть в моей холостяцкой квартире. Никогда, слышите, никогда я не променяю свою свободу на жирные обеды, детские пеленки и секс с одной и той же женщиной.
Ха, смешно… О чем это я… Совсем забыл о том, что произошло. Весь мир вдруг закрылся. Ведь я безработный. Смешно звучит. Я с восемнадцати лет не был в этом статусе, всегда менял работу только, чтобы перейти на повышение. А тут вдруг… Извините, проект нерентабелен. К сожалению, мы не можем тебе предоставить другую работу. Как будто я о чем-то их просил. Ах, если б побольше бабла, я смог бы внедрить все сам, не продаваясь очередному богатому боссу. А они, видите ли, посчитали, что невыгодно. Ведь их же просчеты, но они никогда не признаются, слишком для этого круты.
Звон стекла, поворот головы: упала бутылка из-под виски. Надо перед отъездом завтра выкинуть пустую тару, а-то вдруг маме еще приспичит нагрянуть и проверить, все ли в порядке в квартире в мое отсутствие. Какое же счастье, что брат еще в школе учится, и мать не капает мне на мозги по поводу появления внуков.
Обидно! Я же мужик: мне нельзя расплакаться, пожаловаться какой-нибудь подружке. А ведь все хреново. Хреново, бл… Как же я ненавижу их всех! Тех людей, из-за которых мне приходится сейчас пить одному в квартире, а не наслаждаться успехом, купаясь в деньгах и завистливых взглядах. Я сам хочу быть сильным. Хочу выбраться из этого бардака. Нет, нет… Почему же так не везет. Я всем докажу, на что способен. Никто не останется в стороне. Все они меня еще узнают. Только нужно немного отдохнуть, а то кружится голова. Прилечь и поспать.
Утро… Время… Что было вчера? Поезд… Мне сегодня уезжать. Вставать? Нет, в семь вечера.. Поезд только в семь вечера…
Рука дотянулась до мобильника, по дороге сбив с тумбочки туалетную воду. 13:13. Забавно. Я проспал почти десять часов, но мозг отказывался этому верить. Он упорно давал команду телу вновь принять горизонтальное положение. А еще дико тошнило. Невероятным усилием воли мне удалось оторвать голову от подушки. Ощущение было такое, будто она весит килограмм двадцать. Кажется, алкоголь имеет свойство наполнять мозг жидкостью и делать его безумно тяжелым. «Высплюсь в поезде» – этой мыслью я утешил себя и добрел-таки до ванной.
Я открыл холодный кран и подставил руки под струю воды. Набрав побольше, я со всей силы опрокинул ладони на лицо. Холодный град мгновенно ударил по щекам и мозаика перед моими глазами потихоньку превратилась в цельную картинку. Повторив действие трижды, я вытер лицо полотенцем и посмотрел на себя в зеркало. Небритое лицо, мешки под глазами… А ведь и вправду говорят, что после тридцати бессонные ночи и пьянки не проходят бесследно. Молодость. Ведь я же еще молод, еще полон сил, я многого достиг и еще большего могу достигнуть. Хотя в моем возрасте многие уже стали миллиардерами. Многие! Но еще куда больше людей сидит с нищенской зарплатой и занимается никому не нужно работенкой. Но я не они! Я хочу к тем, с миллиардами! А мне не дают идти, расти…
Стоп. Я опять схожу с ума. Я стою в ванной комнате и разговариваю с небритым мужиком в зеркале. Не хочу. Нельзя. Надо взять себя в руки. А в первую очередь поместить в них зубную щетку с пастой, а потом и электробритву. Глядишь, мир вновь начнет меня узнавать: молодого, красивого, успешного! Сегодня в дорогу… И все у меня получится. Просто не может не получиться!
Часть первая.
Море было самое что ни на есть Черное. В день приезда погода совсем не напоминала теплое южное лето, это была настоящая осень. Порывы ветра толкали волны все ближе к берегу, со всей силы разбивая их о камни, и они разлетались осколками пены, возвращаясь в родную стихию. Казалось, как в сказке Андерсена, что в этой пене навсегда остались сотни погибших русалок, ибо море в этот момент нельзя было не назвать живым. Берег прятался в воду обрывистыми скалами, поэтому пляжа как такового и не было. Крупная галька и обтесанные годами приливов камни давали возможность любителям острых ощущений поплавать вдоль берега, рискуя при этом в шторм быть унесенными в турецкие дали или разбиться о прибрежные валуны. Весь пейзаж отливал свинцово-черными тонами и заставлял ненароком зашедшего сюда путника стремиться уйти назад в теплое уютное жилье, скрытое от завываний ветра и падений капель дождя.
Дом находился в пяти минутах ходьбы от моря. Он не был похож на старинный замок, описанный автором позапрошлого века, или на современную виллу, чьи фото можно найти в журнале про сильных мира сего. Нет, совсем не так. Это была типичная дешевая постройка из кирпича и пластика, подобные которой нередко увидишь на северном побережье Черного моря. Ничто вокруг не напоминало о том, что стоит она на земле, много раз политой, хотя адрес у дома и начинался с красивого, знакомого всем названия «Севастополь». Сейчас это было не место жестоких боев, а всего лишь дачный поселок на окраине крупного приморского города. Дом готовился не на века, а лишь для выполнения цели вернуть деньги, вложенные в строительство, ну и еще дать немного подзаработать его хозяевам, если повезет, ведь в современном мире слишком опасно строить долгосрочные планы. Двухэтажное здание с небольшим внутренним двором и крошечным квадратным бассейном приветливо встречало постояльцев свежевыкрашенным белым фасадом и пластиковыми дверьми, выходившими на общий балкон. Небольшая винтовая лестница поднималась от террасы и столовой к входам в комнаты. Мир пластика и алюминия слегка оттенялся южными кустарниками и небольшими деревьями. В общем, типичный черноморский турист несомненно бы отметил, что жить постоянно здесь невозможно, но провести пару недель поблизости от моря, будет вполне комфортно.
После распаковки вещей в комнатах и приведения себя в порядок вся пятеро приезжих собрались в столовой, держа в руках чашки с горячим кофе и чаем. Столовая представляла собой большую открытую комнату с белыми пластиковыми столами и стульями, незаметно переходящую в веранду. В такую погоду ее спокойные серые стены давили на присутствующих своей свинцовой тяжестью. Вместо веселого курортного настроения здесь царила гнетущая атмосфера неизвестности и страхов. Она читалась на лицах всех пятерых гостей. Будто бы они долго ждали и надеялись на что-то новое и интересное, но, приехав сюда, наконец, поняли, что ждет их что-то совсем не такое радужное. Те двое, что встречали их в столовой – красивый темноволосый мужчина лет тридцати пяти, напоминавший успешного доктора из латиноамериканских сериалов, и по-мальчишески одетая худенькая девушка в очках с короткой стрижкой, чем-то напоминавшая ежика из советского мультфильма, певшего про «Облака, белогривые лошадки», пытались снять напряжение, приветливо улыбаясь пришедшим.
