Тэкеши перешагнул порог и сразу почувствовал, с каким трепетом хозяин относился к этому месту. Никогда мы не узнаем, что конкретно происходило в данной комнате, но мы невольно сами заражаемся благоговением перед тихой колыбелью, в которую мужчина переносил всю свою жизнь, подобно птице весной, собирающей все, что плохо лежит, чтобы обустроить свое гнездо. Гость вдруг неожиданно для себя понял, что маленький порожек стал самым большим препятствием, выше гор, растущих вокруг этого дома, шире моря, которое он пересек, чтобы очутиться здесь. Кажется, будто он уснул и проснулся в чьем-то сне, даже не в своем. Пускай человека, который был господином этого места уже скорее всего нет на этом свете, воин осознал вдруг, что определенно находится у него в гостях. Еще две минуты назад он швырял и рвал одежду женщины, которая также жила в этом доме, он ночевал как у себя, не потому что был уверен, что тут никого нет, а потому что ему было все равно, он был слишком усталым, чтобы думать об этом. Но сейчас он остро чувствовал, что не может сделать и шага дальше, пока хозяин не скажет ему тихим голосом: «Проходи, путник, но ничего тут не трогай». Тэкеши знает, что это уже не тот дом, в котором он проснулся сегодня утром во мраке; дом стоит вокруг этой комнаты, но сама комната – это уже совсем другие владения.

Перед окном стоял стол, с пыльной подушечкой перед ним. Аккуратно сложенные бумаги лежали ровно на уголке. Подув на листы, гость высвободил из-под сугробов пыли аккуратные иероглифы, оставленные человеком, который, судя по уверенному почерку, писал всю свою осознанную жизнь.

Хадзи. Жизнь в Кайо

Рука Тэкеши потянулась, чтобы сорвать веревку с названием, перевязывающую стопку, но он замер. Не смог. Пальцы ловко развязали узелок и сняли оковы с этого источника неведанного знания. А вдруг листы пустые и это злая шутка? Нет, вот уже чернила от маленьких символов, написанных на оборотной стороне, проступают. Тэкеши сел на подушечку перед столом и начал читать.

…сегодня на рынке Иоши опять продала мне рыбу с гнилым хвостом! Какой же я пройдоха. Как всегда, уболтала. До чего все-таки приятная женщина. Мы с ней видимся, исключительно когда прихожу за рыбой несколько раз в неделю, и на ежемесячных собраниях, но она действительно интересуется, как моя жизнь и хорошо ли я позавтракал. Мои ответы почти всегда одинаковые, какой бы вопрос она не задала, поэтому и с ее стороны разнообразия я не встречаю, но черт возьми, как же приятно порой выйти из четырех стен и пройтись по этим уютным улочкам. Кайо очень маленький, сколько здесь живу, так и не понял, то ли это городок меньше обычного, то ли деревня крупнее других. Вроде как и был тут вассал когда-то, но никто так толком мне и не смог этого объяснить. Такое ощущение, что в Эдо об этом месте не знают, или не хотят знать. Что с них поиметь? Клочок земли под холмом…

Тэкеши показалось, что он даже увидел, как фигура невысокого мужчины в сером халате и синем поясе, в льняных широких штанах, аккуратно подвязанных у щиколоток, села перед столом и, придерживая правый рукав, склонилась над кипой бумаг. В глазах Тэкеши заплясали и закружились иероглифы, которые спрыгивали с кисти и пускались в пляс. Потом, когда их набралось достаточное количество, они все собрались в ровную колонну и ровным строем пошли к концу страницы. Вокруг висела тишина, окружившая творца, не пуская посторонние отвлекающие звуки в его владения. Сам не зная почему, Тэкеши искренне поверил, что даже за звук собственного сердца он удостоится сурового взгляда, который вместо тысячи слов говорит о необходимости соблюдать правила, которые написаны этим автором невидимыми чернилами прямо в воздухе; он почему-то в миг почувствовал себя мальчишкой, который докучает своему отцу, пока тот занят. Поэтому самурай сел покорно и в полной тишине стал наблюдать через плечо, что же пишет этот загадочный мужчина.

…нет, ну это просто невозможно! Сегодня опять пытался писать на природе. Просто невыносимо сидеть в такие жаркие дни тут, в этой коробке, но ох уж эти дети. Хокари и Кадзицу сначала носились и кричали, а потом и вовсе начали расспрашивать меня о самураях. И зачем я только ляпнул, что знал одного… Такие славные ребята, хотел бы я и сейчас иметь такую же тягу к знаниям. Опять не написал ни единой страницы. Чертята буквально допрос устроили! Их даже не смущали мои скупые ответы. Каким же огнем горели их глаза. Пожалуй, это все же дороже моей писанины…

Тут господин Хадзи встал из-за стола и направился к комоду в противоположном конце комнаты. Он прошел мимо гостя, который в напряжении замер, словно подглядывая за жизнью хозяина кабинета. На деревянной поверхности стояла ваза с прекрасными цветами, Тэкеши никогда таких не видел, аромат от них должен погружать весь дом в сладостное расслабление и дурманить разум. Если бы такой букет стоял у его кровати, скорее всего, он не проснулся бы никогда в жизни.

…Нана-сан7 удивительная женщина. Осума всего лишь упомянула, что любит камелию, и на следующий же день эта добрейшая госпожа к нашему обычному заказу добавила этот огромный букет. Где только она его раздобыла, я почему-то не видел ни одного подобного цветка в этих краях. Осума будет счастлива; я подарю ей его, когда она вернется от Иоши. Поразительно, я не думал, что они так подружатся. Зато теперь, с тех пор как они так тесно сдружились, у нас ни разу не было несвежей рыбы. Одна эта мысль заставляет меня смеяться. Жена у рыбака такая рассеянная, но для подруги всегда очень тщательно выбирает товар…

У самурая засосало под ложечкой. Перед ним на столе появилось большое блюдо, с которого на него пустыми глазами уставилась запеченная рыба. Отменная рыба! Действительно, сомнений не возникает, что Иоши выбирала для подруги лучший товар. Похоже, что сегодня придется все же выйти из своего нового убежища и пройтись до рынка.

…мы приехали в Кайо девять лет назад, и я на самом деле уже влюблен в это место, несмотря ни на что. Жизнь в Киото не сравнится с этим. Я никогда не любил все эти встречи и почетные приемы. Порой хочется, чтобы тебя никто не видел, никто не пытался заговорить. Просто сидеть и вслушиваться в тишину. Но ладно, хватит мне уже быть таким снобом, не буду лукавить, жители Кайо порой для меня были куда ценней, нежели природа. Эти удивительные люди помогли мне понять, в чем истинная красота жизни. Каждый житель этого города – уголек, от которого разгорается огонь в моей душе. Как жаль, что я не могу…

Следующей страницы нет. Тэкеши еще раз осмотрел стопку. Да, точно, этот лист последний. Может завалился куда? Посмотрим под шкафом. Удача, белый уголок, как плохо обученный солдат, который сдал весь отряд, торчал из-под деревянной двери платяного гиганта. Любопытный гость, поставивший себе задачу познать всю мудрость, оставленную хозяином этого удивительного места, наклонился за последней страницей рассказа об удивительном месте.

Дорогой друг, извини, что узнаешь об этом вот так.

Стоп, это определенно не продолжение. Это… письмо?

Соблазн был слишком велик, сердце героя ускорилось, ладони немного вспотели. Он чувствовал, будто ему сейчас четырнадцать, и он заглянет в комнату к наложницам и увидит нечто, чего видеть не должен; чувство детского стыда охватило его, но он не смог себя пересилить и заглянул в чужую переписку. Он нарушил приватность гостеприимного хозяина, но в душе знал: этот мужчина, господин самого крайнего дома, неподалеку от леса, совершенно не против того, чтобы его глаза пробежались по строкам, которые когда-то старательно выводила его твердая рука. Тэкеши чувствовал, что он и есть тот самый «Дорогой друг», ведь только что он узнал о всех радостях, которые наполняли жизнь Хадзи-сана.