— Он хочет уморить меня голодом, — говорила Бианка, набив рот миндальным печеньем. — Сегодня утром на завтрак мне дали только два яйца всмятку и две галеты. И он не разрешил мне заказывать новые платья. Не знаю, о чем он думает. Эти американцы даже не умеют шить. Платья постоянно расползаются по швам.

Жерар с интересом наблюдал за тем, как Бианка с невообразимой скоростью поглощает неимоверное количество пищи.

— Скажите мне, — тихо проговорил он, — были ли вы осторожны? Вы следили за мужем?

Этих слов было достаточно, чтобы она отложила вилку и закрыла лицо руками.

— Он ненавидит меня. Я непрерывно вижу проявления его ненависти. С того ливня он сильно изменился. Он не дает мне есть. Он нанял женщин убирать в доме, но они не подчиняются моим приказам. Все ведут себя так, словно не признают меня за хозяйку.

Жерар развернул крошечное пирожное с шоколадной глазурью и вложил его в руку Бианке. В ее глазах сквозь слезы блеснула радость.

— Если плантацией будем владеть мы с вами, все будет по-другому.

— Мы? Но это же невозможно. — Она уже съела пирожное и теперь с вожделением смотрела, как Жерар снимает обертку со следующего.

— Если бы Армстронг умер, вы унаследовали бы его собственность.

— Но этот человек здоров как бык. Я уже стала надеяться, что он, возможно, умрет от пьянства, но после того ливня он не прикасается к спиртному.

— Но кто об этом знает? Зато все знают, что он пьет уже целый год. С ним может приключиться все что угодно.

Бианка облокотилась на подушку и окинула взглядом оставшуюся еду. Бросать было жалко, но она не могла больше проглотить ни крошки.

— Я же говорю вам, он больше не пьет, — рассеянно повторила она.

Жерар даже скрипнул зубами от такой беспросветной тупости.

— А вам не кажется, что мы могли бы ему помочь?

Бианка медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Я что-то не понимаю.

— Клейтон Армстронг — негодяй. Он обманом заманил вас сюда, в эту дикую страну. Он отвратительно обращается с вами.

— Да, — прошептала Бианка, — да.

— Если есть на свете справедливость, это не должно продолжаться. Вы — его жена, но он изменяет вам, он лишил вас всех прав хозяйки и морит вас голодом!

— Да, — прошептала Бианка, поглаживая огромный живот. — Вы правы во всем, но что я могу сделать?

— Избавиться от него! — Он улыбнулся, заметив, что она остолбенела от удивления. — Да, я говорю именно об этом. — Он склонился над грязными тарелками и протянул к ней руки. — Вы не должны давать себя в обиду. Вы так очаровательны и невинны, поэтому не представляете себе, что на карту поставлена ваша жизнь. Неужели вы думаете, что такой человек, как Клейтон Армстронг, остановится перед убийством?

Бианка подняла руку, словно защищаясь.

— А что ему остается делать? Ему нужна Николь, а вы ему мешаете. Он уже заговаривал с вами о разводе? Она отрицательно покачала головой.

— Но будьте готовы к этому. А вы дадите ему развод? Она опять покачала головой.

— Тогда он может найти другой способ избавиться от неугодной жены.

— Нет, — прошептала Бианка. — Я вам не верю. — Она попыталась подняться, но снова неуклюже плюхнулась на подушку.

Жерар протянул ей обе руки и кое-как оторвал от земли.

От напряжения у него задрожали колени.

— Подумайте о том, что я вам сказал. Одному из вас придется покинуть этот мир. Либо ему, либо вам.

Бианка повернулась.

— Мне пора.

Ее ум находился в полном смятении от ужасных предположений Жерара. Перед тем как войти в дом, она внимательно осмотрела двери, чтобы убедиться, что за ними никто не прячется. По лестнице она поднималась чуть ли не на четвереньках, выискивая предательски натянутую веревку.

А неделю спустя Клей действительно заговорил о разводе. Бианка плохо себя чувствовала и совсем ослабела от недостатка пищи и отдыха. Клей приказал посадить ее на строгую диету, и она почти не спала по ночам, потому что ей непрестанно мерещился занесенный над ней кинжал, а в ушах стоял крик Клея: «Либо ты, либо я!»

Когда он на самом деле произнес слово «развод», ее ночные кошмары словно воплотились в явь. Она сидела в столовой, которую Клей велел восстановить в прежнем виде. Это выглядело так, словно он уже уничтожает все следы ее пребывания в этом доме.

— Послушай, Бианка, — спокойно говорил Клей, — что мы можем предложить друг другу? Я уверен, что я тебе так же безразличен, как и ты мне.

Бианка упрямо замотала головой.

— Просто тебе нужна Николь, и ты собираешься выгнать меня на улицу, чтобы я тебе не мешала. Вы с ней уже давно это придумали.

— Это самое нелепое, что мне приходилось слышать за всю жизнь. — Клей пытался держать себя в руках. — Ты заставила меня на себе жениться с помощью подлой лжи. — Его глаза прищурились. — Ты лгала, что носишь под сердцем моего ребенка.

У Бианки перехватило дыхание, она вцепилась рукой в складки жира на горле.

Клей отвернулся к окну. Он лишь недавно узнал об Оливере Гоуторне. Этот человек совершенно разорился, а двое его сыновей умерли от тифа. Доведенный до отчаяния, он пришел к Клею, надеясь выманить у него денег, и все ему рассказал. Клей сообщил ему, что Бианка потеряла ребенка, и выгнал вон.

— Ты ненавидишь меня, — прошептала Бианка побелевшими губами.

— Нет, — спокойно возразил Клейтон. — Уже нет. Все, чего я хочу, чтобы мы освободились друг от друга. Я стану присылать тебе деньги, и ты ни в чем не будешь нуждаться.

— Как я могу в это поверить? Не думай, что я настолько глупа. Я знаю, что все твои доходы поглощает твое же хозяйство. Это только кажется, будто ты богат. Ты не сможешь поддерживать плантацию и посылать мне деньги. Он резко повернулся к ней с потемневшими от гнева глазами.

— Нет, ты не глупа, просто невероятно эгоистична. Неужели ты не понимаешь, как сильно я хочу от тебя избавиться? Разве ты не видишь, что ты мне отвратительна? Я готов продать плантацию с молотка, только бы не видеть этой жирной физиономии, которую ты называешь лицом. — Он открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но замолчал и быстро вышел из комнаты.

Бианка долю неподвижно сидела на диване. Она не позволит себе думать обо всех мерзостях, сказанных Клеем, она станет думать о Жераре. Как хорошо было бы жить с ним в Эрандел Холле. Она — хозяйка усадьбы, надзирает за кухней, составляет меню, а он в это время занимается своими мужскими делами. Вечером он возвращается домой, и они чинно садятся за стол. Потом он целует ей руку перед сном.

Она огляделась вокруг и вспомнила, какой очаровательной была эта комната совсем недавно. Теперь она стала голой и некрасивой. Жерар не мешал бы ей заниматься обстановкой дома. Да, Жерар ее любит. Он ее любит такой, как она есть.

Она тяжело поднялась с дивана. Надо срочно увидеться с ним. Теперь у нее нет выбора. Жерар прав: Клей пойдет на все, лишь бы от нее избавиться.

— Зачем вы приехали? — недовольно спросил Жерар, помогая ей выбраться из лодки и беспокойно оглядываясь по сторонам.

— Мне необходимо было вас увидеть.

— Но вы же могли послать записку, и я сам бы приехал. Глаза Бианки наполнились слезами.

— Пожалуйста, не сердитесь на меня. Я так устала от ненависти.

С минуту Жерар размышлял.

— Идемте. Я не хочу, чтобы нас видели вместе.

Бианка кивнула и последовала за ним. Ее грузное тело совсем отвыкло от движения, и ей пришлось дважды отдохнуть, прежде чем они поднялись по склону выше дома. Наконец Жерар остановился.

— Ну вот, теперь мы можем поговорить. Расскажите мне все по порядку. — Он внимательно слушал сбивчивую речь Бианки, то и дело прерываемую рыданиями. — Итак, он знает, что ребенок, которого вы носили, был не его.

— Это плохо?

Жерар недовольно поморщился.

— Надеюсь, вам известно, что суд с неодобрением относится к прелюбодеянию?

— Суд? Какой суд?

— Суд, который даст ему развод и отберет у вас все. Бианка начала сползать по стволу дерева и в конце концов села на землю.