«Да отец убьёт меня!», – взвизгнул Жан. «Не убьёт! Ты его сын, и он тебя любит, и я уверен, простит!», – ответил Патрик.

«Послушай! Я тебя молю, не говори отцу! Я отыграюсь, обязательно

102

отыграюсь, чтобы ты не говорил! И тогда я поделюсь с тобой выигрышем за молчание! А ещё ты можешь потихоньку забирать себе часть выручки. Я буду нем как рыба, клянусь Всевышним! Только ничего не говори отцу!», – заныл Жан. Он упал перед Патриком на колени. Из глаз его брызнули слёзы, которые он размазывал по своим пухлым щекам. Зрелище было жалкое и отталкивающее.

«Не упоминай имя Господа своим нечестивым языком!», – с негодованием воскликнул Патрик. «И никогда не унижайся! Сейчас же встань! Идём к месье Франсуа!», – тоном, не терпящим возражений, заявил он, и, повернувшись к Жану спиной, направился к двери.

Это было ошибкой. Патрик почувствовал как «Заря востока» обжёг ледяным холодом ему кожу под одеждой, затем услышал, как Жан пробормотал проклятья ему в спину, а потом его затылок пронзила страшная, непереносимая боль, и свет померк для него.

Наши дни. Выборг.

Рано утром Павел сел в электричку до Выборга. Именно в этом небольшом старинном городке прошло детство и отрочество убитой Веры Степановой. И теперь, направляясь туда, Стариков намеревался узнать прошлое Веры, историю её семьи, быть может, выяснить, каким образом «Заря востока» попала к ней.

Он сам не заметил, как задремал. А снилась ему Марина, которая улыбалась, и протягивала к нему ладони. А в них лежал удивительно красивый алмаз нежно-розового цвета. От его красоты захватывало дух.

Павлу хотелось прикоснуться к нему, взять его в руки. Это желание полностью поглотило его. И именно в этот миг он очнулся оттого, что его кто-то трясёт за плечо.

Это оказалась старушка, которая ехала вместе с ним.

«Вставайте, молодой человек! Приехали! Выборг!», – сообщила она резким скрипучим голосом. Поблагодарив пожилую женщину, Павел вышел на перрон. Он всё ещё был под впечатлением сна. «Наверняка, сон вещий!», – решил Павел. Но вот понять его значение, он не мог.

Стариков был в Выборге всего лишь раз, в раннем детстве с родителями. Воспоминания об этой поездке у него были смутные.

Павел помнил, что город этот небольшой, древний, красивый, с множеством достопримечательностей, находится на берегу Финского залива. А ещё он является крупным промышленным центром.

Стариков вспомнил, что в ту поездку ему было легко и весело, как может быть только в детстве, и он ел вкуснейшее мороженое, держась за сильную руку отца.

Теперь, в зрелом возрасте он с удовольствием любовался средневековым Выборгским замком*1, библиотекой Алвара Аалто*2, дивным парком Монрепо*3. К сожалению, у него не было времени, чтобы погулять 103

вволю по городу и полюбоваться этими достопримечательностями.

Его путь лежал в рабочие районы Выбога, туда, где раньше жила Вера Степанова.

Добравшись до окраины города на стареньком трамвайчике, Павел огляделся. В отличие, от красивейшего центра города тут всё было застроено серыми однотипными «хрущёвками». Кое-где сохранились деревянные здания, барачного типа.

«Да, район-то не из благополучных. Наверняка, криминальный», – подумал Стариков.

Павел долго плутал по улицам, расспрашивая прохожих, и, наконец, нашёл дом, где раньше жила Вера.

Это был старый деревянный двухэтажный дом, построенный ещё при царе Горохе. К удивлению Павла, дом оказался жилым. Стариков заметил на нескольких окнах занавески. Он поднялся по скрипучей лестнице подъезда.

В бывшей квартире Веры, по-видимому, никто не жил. Павел, посмотрев с улицы, обратил внимание, что окна были без занавесок, грязные, их давно никто не мыл и не открывал. На всякий случай, Стариков с силой постучал

в дверь бывшей квартиры Степановых, так как звонок там был сломан, но ему никто не открыл. За дверью была тишина.

Тогда он позвонил в одну из квартир, располагавшихся на одной площадке с бывшей квартирой Веры. Дверь открыла молодая худенькая востроносая женщина в цветастом халате, с всклокоченными светлыми волосами. Павел представился, и поинтересовался насчёт Степановых.

Женщина растерянно посмотрела на него, испуганно поморгала глазами, и заявила: «Да, мы сами сюда, три месяца как переехали! Никаких Степановых не знаем!».

В это время в квартире, раздался, плачь ребёнка, а затем сердитый пьяный мужской голос заорал: «Людка! Стерва, где ты есть! Успокой Санька! Могу я после смены отдохнуть!».

«Это муж мой, Володька! Вот что! Вы лучше спросите у Клавдии Петровны из 8-й квартиры. Она тут давно живёт и всех знает! А сюда больше не звоните. У меня муж ревнивый. Да и нечего мне вам рассказать», – испуганным голосом произнесла женщина, и захлопнула дверь прями перед носом Павла.

«Однако! Бедная женщина! Очевидно, что муж настоящий тиран. И, скорее всего, поколачивает её», – подумал Стариков.

Он никогда не понимал идиотскую фразу: «Бьёт, значит любит!». А ещё он не понимал женщин, которые годами терпят издевательства и насилие от своих мужей, не решаясь уйти от них, либо из-за собственной слабости и страха, либо по каким-то другим причинам. Часто они терпят деспота, объясняя это тем, что детям нужен отец. Как правило, всё это кончается очень плохо.

Павел это прекрасно знал как полицейский, по сухой статистике бытовых преступлений. Женщина либо погибает от рук тирана-мужа, либо

104

превращается в забитое существо, полностью утрачивая свою индивидуальность. А бывает, что жена, не выдержав, убивает деспота-мужа, и попадает в тюрьму.

Но кто больше всего страдает, так это дети. Если они и не погибают от рук отца-изверга, что, увы, случается, то их психика оказывается навсегда искалеченной. И очень часто они повторяют судьбу своего отца или матери.

Такие невесёлые мысли занимали Павла, когда он позвонил в квартиру

№ 8. Дверь ему открыла милая интеллигентного вида круглолицая старушка в очках, с седыми волосами, собранными в пучок, и заколотыми шпильками.

«Вы к кому, молодой человек?», – поинтересовалась она.

«Я из полиции! Интересуюсь Степановыми. Особенно Верой», – заявил Павел, показывая удостоверение.

«А что случилось?», – поинтересовалась старушка.

«Дело в том, что Веру убили», – сообщил Павел.

Старушка охнула, приложила ладонь к губам, а затем произнесла: «Ну, вот что! Меня зовут Клавдия Петровна, фамилия Завьялова. Заходите ко мне в квартиру, не на пороге же разговаривать! А рассказать мне есть о чём. Поверьте!».

Клавдия Петровна усадила Павла за небольшой стол на маленькой кухоньке, где царил идеальный порядок. Старушка налила ароматный крепкий чёрный чай в две оранжевые фарфоровые кружки в горошек. Стариков вспомнил, что в детстве у него была точно такая же кружка. На стол Клавдия Петровна выставила бутерброды с докторской колбасой, дымящиеся оладьи со смородиновым вареньем, и печенье курабье.

Павел вспомнил, что он сегодня ещё не завтракал, и у него засосало под ложечкой.

«Да вы ешьте, не стесняйтесь! Молодые мужчины, особенно холостяки, всегда голодные. Это я по своему сыну знаю», – улыбнулась старушка.

«Есть такое дело!», – улыбнулся Стариков, накидываясь на еду.

«А с чего вы решили, что я не женат?», – поинтересовался он, наевшись.

«Ну, во-первых, обручального кольца у вас нет! И даже следа от него на пальце не видно», – улыбнулась Клавдия Петровна.

«Так может, я его не ношу из принципа!», – пожал плечами Павел.

«А что, во-вторых?», – поинтересовался он.

«Допустим, кольцо вы не носите из-за своей причуды. Но вот пуговицу на рубашке вам пришивала не женщина, это точно! Пуговица пришита крепко, но не совсем аккуратно, по-мужски, словом, видно, что вы сами себе её пришили. Следовательно, жены у вас нет, потому как уважающая себя женщина никогда не позволила бы своему мужу самому пришивать себе пуговицы. Жена сама пришила бы вам пуговицу, и сделала бы это аккуратно», – заявила Клавдия Петровна.