Вера Ивановна нашла свою Аннушку, как обычно восседавшую на своём излюбленном троне. Очень импозантную бабулю, одевающуюся в светлые одежды, где пре обладали белые и розовые цвета, неизменная шляпка, украшенная мелкими цветочками, сделанные собственноручно, поля шляпки прикрывали лицо так, чтобы загар не портил белизну лица. Троном называлось добротно сделанное кресло, одна тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года выпуска, обтянутое натуральной коричневой кожей, и если предполагался дождь, кресло как можно бережней переносилось в помещение, где Аннушкина дочка работала продавцом. Как только появлялась первая тучка, предвещающая дождь, местные любители выпить не сок, начинали кружить не далеко, ожидая взмаха Аннушкиной руки, и за рубль и двенадцать копеек, именно столько стоило плодово-ягодное вино, готовые нести кресло хоть до её квартиры. А если на службе присутствовал племянник по сестре, «вечный сержант» милиции, то он ради поддержания спортивной формы, взваливал на правое плечо кресло, а сиденье, легко отделяющиеся от каркаса сиденья, нёс в левой руке играючи. Не далёко в мясном отделе работал родной брат, разница в возрасте была в двадцать два года в пользу молодости брата, и махал топором отменно на уровне: «чего изволите». Так что бабуля на рынке была как у себя дома, среди прекрасной родни и не мало, хороших знакомых людей. Перед троном по ранжиру стояли ящики, застеленные цветной скатертью, скатерть дышала чистотой и свежестью в знак уважения к покупателю. И товар, разложенный на скатерти, был не просто дефицитный, а остродефицитный блестел новизной, будто только вчера сошёл с конвейера, что в сущности соответствовало действительности. Около Аннушки постоянно толкался народ, и после не больших сомнений: «брать или не брать», брали. А уж если каким-нибудь ветром заносило на рынок иностранцев, то они с большим удовольствием фотографировались на фоне колоритной Аннушки, и скупали со скатерти почти весь товар. И тогда Аннушка жаловалась своему окружению: «Где, где взять товар»? Хотя превосходно знала, где взять товар, разъезжала на своём «Москвиче» по комиссионным магазинам, при них обычно находились, где-нибудь в дальнем закутке, до которых обычно покупатель не доходит, и скупала конфискованный товар с чистой совестью, и вновь всё шло по кругу. Сидевшие рядышком бабули со своим не хитрым товаром, буквально липли к везучей Аннушки, она у них была вроде «талисмана». Среди бабушек существовала примета, кто ближе к ней сидел, товар распродавался быстрее, чем у тех, кто находился на дальних подступах от трона. И как только расторопная бабуля продаст свой «товарник», и уйдёт довольная восвояси, так тут же пододвигается к трону другая, так что вокруг Аннушки пространство никогда не пустовало. Через пять минут Вера Ивановна отходила от Аннушки с деньгами, сумма которой превысило её двухмесячную зарплату. Они понимали друг друга с полуслова, чтобы поинтересоваться и пожелать благ. Вера Ивановна посмотрела в сторону цветочной площади, которую перекрывал Центральный павильон в три этажа, можно было, и обойти павильон. Она пару секунд поразмышляла о том, через павильон пройти или обойти здание, чтобы попасть на цветочную площадь. Она решилась пройти через павильон, заодно посмотреть, чем торгуют и какие цены на рынке, хотя прекрасно знала, и чем торгуют и каковы цены, однако цены здесь плавали постоянно.
Поднимаясь по степеням Центрального павильона, от здания веяло прохладой, она начала мысленно повторять как заклинание, одну и ту же фразу: «Ничего не покупаю, смотрю и прохожу мимо». Идя среди прилавков заваленных фруктовыми пирамидами и любуясь спелостью и свежестью фруктов, думала: «Нужны свободные руки, сорок пять роз плюс самую шикарную розу для мамы, и для Елены Степановны белоснежную розу, как она и просила. Интересно для кого ей понадобилась роза? Должно быть для мамы, а может быть для дочери? Надо будет спросить у неё». При виде черешни, вспомнила о муже, и свой наказ ему: «Обязательно купи черешни для детей, пусть они у нас вырастут здоровыми и желательно умными». И на тысячный раз задалась вопросом: «Почему, почему не можем в магазинах иметь такие отборные продукты, наверняка берут продукты с одного склада. Интересно продукты из одной оперы, что и «ванька-встанька»? Но нам выгоден дефицит». И так размышляя, незаметно вышла из сумрачного помещения, яркий свет ослепил на миг её глаза. Вера Ивановна остановилась на верхней лестничной площадке вымощенной мраморной крошкой, и окинула взором цветочную площадь. Да было, чем восхититься и на что посмотреть, первое, что определила для себя, обойти всю площадь, просмотреть тщательно все цветы, чтобы не пожалеть, что не заметила самые-самые, а потом уж взяться за покупку цветов. Не спеша спустилась с лестницы и направилась к рядам, где помещались одни розы.
Проходя мимо цветов, обращала внимание, не только на цветы, но и на людей продающих цветы. Продавцы цветов выглядели как то особенно хорошо, одежда под стать цветам, такая же яркая, нарядная и лица светятся, и улыбку видишь на их лицах чаще, чем там за павильоном. Проходя по рядам среди цветов, в памяти вспомнилось, вчерашнее обсуждение по поводу выбора цветов, какие надо купить цветы для именинницы, после долгих обсуждений, пришли к общему согласию: должны быть самые-самые лучшие розы и стебель цветка непременно ни менее пятидесяти сантиметров. А вот какого цвета должны быть розы, к единому мнению так и не пришли, предпочтение отдали пяти цветам: белому, красному, жёлтому и розовому если повезёт, то желательно и оранжевые розы купить. Помня о наказе девчат, Вера Ивановна два раза обошла весь цветочный рынок, рассматривая и ища лучшие и свежие цветы. В уме пере умножила и переделила на сотни раз, сколько и какого цвета купить розы, и чтобы аляписто не выглядел букет, но и богатство цветов также не потерять. Через два часа, букет цветов лежал на левой руке, розы составляли интересный букет: пятнадцать роз зелёного цвета за их редкость; пятнадцать роз жёлтого цвета и пятнадцать роз розового цвета. Все цветы только-только начинали приоткрывать свои бутоны. Приобрела и для Елены Степановны крупную белоснежную розу, а для своей мамы любимую ею оранжевую розу. Вера Ивановна посмотрела на букет, две «левые» розы не много не сочетались с общим видом букета расцветки цветов, «будем радовать прохожих»– подумала она. По деньгам вышло, без сорока пяти рублей, одна тысяча рублей. В эту же сумму входило, две «левые» розы, тридцать рублей такая малость, по сравнению цены букета, что об «такой малости», кому-либо сообщать не стоит, кроме естественно бригадира.
А та, что продала зелёные розы, по двадцать пять рублей за одну штуку, знала цену своим розам, их необыкновенный редчайший цвет, где весь низ бутона, окрасился яркой зеленью и постепенно переходил в бледно-зелёный цвет, перетекая по самому краю лепестка в белоснежный цвет, и высота стебля была нужного размера. Когда Вера Ивановна, увидела такую красоту, она остановилась как вкопанная перед ними. И чем дольше вглядывалась в них, тем сильнее появлялось желание их приобрести. Хозяйка цветов, поздоровалась и с лёгким акцентом сказала: «Цветы из самой Голландии, вчера только привезли в наш город, а сегодня цветы в вашем красивом городе». Разговорились, хозяйка цветов назвала свой город, Кохтла-Ярве, а где находится такой город, Вера Ивановна понятия не имела, но название города запомнила сразу. На её удивлённый взгляд, хозяйка с пониманием уточнила, что Кохтла-Ярве находится в Эстонии, потом начиналась обычная песня:-«Сами понимаете, дорога, везём цветы на собственной машине, а их надо сохранить в первозданном виде. Уверяю вас, цветы простоят целый месяц, их надо только подрезать, а если на один литр воды добавить таблетку аспирина, то простоят ещё дольше». Тут подошёл мужчина высокого роста, узнав, какая цена цветам, сразу купил. Сто одну розу! У, Веры Ивановны аж дух захватило от того, что она увидела. И она тут же купила пятнадцать роз, боясь, что не хватит нужного количества, да и себе потом не простит такую оплошность. Вера Ивановна от души поблагодарила за цветы, зная прекрасно, как приятно услышать слова благодарности от покупателей. И когда отходила от цветочницы, подумала о мужчине так: «Интересно, почему сто одна роза»?
