А произошло вот что, когда в конце рабочего дня все собрались в бытовки: кто-то уходит сразу домой, кто-то рассказывает анекдот, услышанный от покупателей, кто-то с кем договаривается о чём-то, как всегда обычная сутолока, в конце дня при всей усталости, как ни странно люди становятся более оживлённые, более разговорчивее, более откровеннее. В этот же самый момент, Наталья Александровна выносила коробки из бригадирской комнаты, у бригадира в этот день был отгул. А расстояние было приличное, от «золотой комнаты», так в шутку называли бригадирский закуток, до машины на которой приехал её муж, и Наталья Александровна естественно торопилась, никто ей не помогал, она не просила, а «инициатива наказуема», да и некогда было проявлять инициативу, каждая старалась, быстрей, уйти домой. «Должно быть, успела сделать свои дела во время рабочего дня», подумали некоторые, кто прекрасно понимал, чем занимается Наталья Александровна. Появилась прекрасная возможность обрушить «непотопляемость» до основания. Кто-то сбегал за милицией, охрана у них присутствовала в магазине круглосуточно, как обычно охрана находилась у себя в бытовки, и только новенький, появившись, на работе впервые из любопытства ходил, осматривая свой объект. И естественно все девушки красавицы казались ему на одно лицо, к нему «самая продуманная» и обратилась. Наталью Александровну задержали до выяснения всех обстоятельств, что было дальше для многих осталось тайной.
На следующий день на стол заведующей лёг акт, со всей описью, изъятых коробок и объяснительная записка Натальи Александровны. Коробки с товаром были развезены по детским домам, вот нечаянная радость для детей наступила. Светлана Николаевна предоставила в милицию документы, что детские игрушки предназначались в детские дома, а так как у них постоянная нехватка с машинами, то практикуется само вывоз продукции, были приложены соответствующие документы. Потом было собрание, обсуждали произошедший, «инцидент», постановили уволить Наталью Александровну «по собственному желанию». Бригадира перевели в другой магазин в должности бригадира, тогда то и появилась у них Елена Степановна, которую молодёжь любила, а взрослые уважали за умение делать дела, так как надо. Вере Ивановне было приятно думать о бригадире, она чувствовала к себе искреннее отношение дружеское участие, пусть и помноженное на денежных «перетрубациях», и всё же культурой поведения, бригадир владела в совершенстве. Что нельзя было сказать о начальнице отдела, и не потому у неё отсутствовала культура оттого, что Светлана Николаевна умела загнуть матом, когда работа выпадала из графика, её внешний вид коробил даже далёких от эстетики людей.
Елена Степановна хорошо наладила “кассу» взаимопомощи, действия которой полностью возлагалась на профсоюзы, но деньги вначале проходили через руки бригадира. Деньги собирались не только на торжественные мероприятия, но и на не предвиденные случаи. А не предвиденных случаев, было предостаточно, например, срочно нужны деньги на покупку машины, очередь подошла не заметно, после трёх, а то и пяти лет «стояния» в списках. И от умения, от щедрости, от нужного совета зависимость шла от бригадира, в какой мере будет оказана помощь. Елена Степановна такие щепетильные вопросы решала один на один, которые ни для кого не были секретом, все друг у друга были как на ладони. Ответ шёл стандартный: «будем думать». И бралась за дело капитально: узнавала всю родословную и личную жизнь той, что желала, приобрести машину. Вера Ивановна сама прошла всю процедуру такой проверки, и конечно же купила машину «Москвич» для отца. Отцу подарила, не только потому, что он мечтал о машине, но и считала уж где-где, а в деревне машина действительно не роскошь, а средство для передвижения. Елена Степановна не раз побывала у неё в гостях, познакомилась со всей семьёй, очаровала детей, очень понравилась её маме. Съездила на электричке к её отцу, набрала грибов целую корзину, самых отборных белых грибов. А места грибные показывал папа, советуя на ходу как лучше грибы просушить без ущерба на качество. После такого тщательного знакомства, Елена Степановна дала добро навынос продукции, которая пользовалась большим спросом, а самое главное пригласили в «золотую кладовую». Дело в том, что их подвал был не большой частью, огромного бомбоубежища, построенного ещё до второй мировой войны, и усовершенственного на случай ядерной войны. Одна из дверей ведущая в коридор убежища находилось в комнате бригадира, бронированные двери удивляли своей основательностью и с большим трудом открывались. И одно из ответвлений выходило в подвале дома, в котором жила Елена Степановна, и ключи от подвала были всегда при ней. Именно этим ходом и пользовалась Вера Ивановна, когда стала исполнять обязанности старшего товароведа. А уж как была рада Аннушка, когда торговала на рынке такой продукцией. У неё очередь стояла на рынке, что было редким явлением для базара. И двадцать процентов были неизменными, и также передавались бригадиру. Естественно предварительно с ней был проведён «инструктаж», что о бомбоубежище «никому ни гу-гу, даже любимому человеку».
Вера Ивановна удлинила дорогу, чтобы поймать «второго зайца», позволить себе, поразмышлять о приватности в жизни. Нехватка времени чувствовалось ею на каждом шагу. На работе была полностью поглощена вниманием ко всему, что происходило кругом. На постоянных клиентов уходило куда больше времени, чем они того стоили, пока они расскажут анекдот для них свежий, а она на дню один и тот же анекдот слышит в десятый раз, приходиться мило улыбаться и удивляться анекдоту, будто услышанному впервые. Другая расскажет последние новости из личной жизни, меняются только имена в рассказе, а новость «избитая» то отвращения, и варьируется разными голосами с одним и тем же сюжетом, и чаще с дурным запашком. И если у клиента было превосходное настроение, Вера Ивановна ловко предлагала книгу: «Жалоб и предложений», куда вписывались восторженные пожелания в адрес магазина, и особенно продавца, когда клиенты спрашивали её имя и фамилия, то фамилию переспрашивали на несколько раз и с улыбкой вписывали в книгу, восхищаясь услышанной фамилией. И как можно чётко выписывали: «Хочу выразить благодарность Золототрубовой Вере Ивановне ….» и так далее и тому подобное, в её смену книга была исписана одними благодарными отзывами и предложениями одного и того же характера: «Красота и культура обслуживания» только и менялось количество восклицательных знаков и замысловатых подписей. А вне работы, семья полностью поглощала её без остатка.
Свои дела, делала на ходу, чутко улавливая малейшие изменения, происходящие вокруг её работы, которые могли бы хоть на один шаг, приблизить её к одной единственной цели. Интуитивно чувствуя, что где-то рядом находится её «жар-птица», которую надо поймать целиком, а не выщипывать из неё перья, одно из пёрышек покоилось в сумке в виде игрушки «ванька-встанька». Вспомнилась последняя поездка к старшему брату, разница в восемь лет, нисколько не мешала понимать друг друга с полуслова. Жил брат на расстоянии сорока пяти минут полёта самолётом.
У Веры Ивановны появилась привычка за неделю до Нового года, ездить к брату, задерживалась на три дня, она бы и подольше бы оставалась, да вид его жены, вызывали в ней, огромную жалость к брату и не понимание к ней. Вера Ивановна с братом приходили специально на новогоднюю ёлку, расположенную в ЦУМе, поднимались на верхний этаж и любовались ёлкой, беседую о жизни. Ёлка была необыкновенна тем, что её украшали только одни шары, собранные в кучку, увеличивая широту ели, а обильный дождь делал ёлку и краше и выше. Его жена один раз сходила с ними в ЦУМ, сделала не понимающее лицо и сказала: «детский сад», и больше с ними никуда и никогда не выходила. Стоило вспомнить брата, невольно на память пришла и его жена, и начала заползать в душу, тоска, перемешанная с горечью. Такое состояние души, Вера Ивановна не приветствовала, и заставила себя не впадать в уныние. У неё выработалась привычка и умение, переходить быстро в нужное русло, и самый эффективный способ, освежающий быстро голову, просто взглянуть на часы, а время самый лучший друг и помощник для насущных дел. Вера Ивановна взглянула на часы, и подумала: «Да, ползу как черепаха, зато от души надышалась свежим воздухом, когда ещё придётся так отдохнуть. И к чему вспомнилась Наталья Александровна ни уму, ни сердцу. Какая-то каша в голове, а вот и мой рынок, только бы Аннушка была б на месте. Да куда она денется, она бессмертна как Баба-Яга. Интересно, а радуга ещё на месте?» Не дойдя пару шагов до угла, а там поворот пройдёшь метров сто и любимый рынок. Вера Ивановна отошла, с середины тротуара и подняла голову в поиске радуги. Радуга стояла на месте и оказалась у неё за спиной, оттого она и потеряла радугу из виду. Она любила эту часть города за бесшумность, какой-то странный покой окружал её, стоило ей здесь появиться. Редко увидишь проезжающую машину или прохожего, наличие множества различных учреждений, о назначении которых она и понятия не имела, и вовсе делали район пустынным. И только станция метрополитена, оживляли на несколько минут улицу, и тишина вновь наступала до следующего появления не больших групп людей выходящих из метро. Вот и сейчас появилась не большая группа людей, не спеша расходящихся в разные стороны. У неё вызвала улыбку, что люди, проходящие мимо неё, невольно начинали оглядываться в ту сторону, куда она глядела. Двое пожилых, аккуратно одетых людей, остановились неподалёку от неё, переговариваясь о том, куда им с начало зайти. На базар, а потом купить билеты в театр или наоборот поступить. Судя по разговору, в театр они собирались идти завтра, а цветы для актёра купить заранее, а завтра итак полдня уйдёт на сборы в театр, да и вечером цветами уже не торгуют. Их сомнения по поводу, куда вначале идти, перемешивались со словами восхищения в адрес радуги, вынося своё суждение о радуге, что она такая большая и яркая. В это время, с левой стороны её толкнули, и перед нею, оказался смущённый мужчина, не много взъерошенный, ростком, как говорится: «метр с кепкой». Он приложил руку к сердцу и стал извиняться, ввернул несколько раз слово «красавица». Видно было, что извинения, произносимые им, доставляли ему удовольствие. Пока он извинялся, Вера Ивановна, окинула взглядом всю его внешность, про себя отметила: «Умудрился так загореть вначале лето, либо дачу имеет, либо отдохнул на море». Опыт работы с людьми, научил её навскидку определять «кто есть кто». А перед нею стоял человек из породы, как у неё на работе выражались: «вся рубаха в петухах или не хочу в ворота, разбирай забор». У неё, что-то защемило внутри, она почувствовала смятение и неловкость перед ним, и как можно доброжелательнее ответила: «Сама виновата, стою здесь как истукан и вытаращила глаза в небо. Как будто сто лет радуги не видела». А он стоящий перед нею, как громом поражённый и чуть ли не заикаясь, сказал: «Как вы похожи на мою жену, сволочь она. Вы намного красивей, и мою ни за что не упросишь надеть шляпку. Много раз просил надеть для меня. Покупаю разных видов, а она подружкам раздаривала. Наденет панаму самого худшего пошиба и цвета, и разгуливает по саду. Я бы с большим удовольствием, пригласил вас к себе домой, чтобы вы убедились в верности моих слов. Как назло у меня в квартире страшный погром. Я же тот погром и учинил. А может быть, зайдём в кафе»?
