Это был его личный фетиш. Он давно отметил, что у нее красивые ноги. Ноги, которые нестерпимо хочется целовать. И как бы ему не хотелось овладеть ею, он взял в руку одну ее ногу, и стал не спеша двигаться от самых пальчиков, выше по икрам, по острой коленке, и по ее восхитительным бедрам, нежно целуя, оставляя засосы и прикусывая кожу. Ему хотелось покрывать поцелуями каждый дюйм ее горячего тела.

Но Бланк не терпелось. Она слегка приподнялась и притянула его голову к себе, вновь прижимаясь с поцелуем.

Сириус расстегнул и сдвинул ее бюстгальтер, открывая ее круглую, упругую грудь с ярко розовыми ореолами и торчащими сосками. Он, зажимая один ее сосок, всё с большей страстью целовал ее, опускаясь всё ниже. Целуя ее горячие губы, тонкую шею, плечи и, наконец, ее грудь. Облизывая и нежно обхватывая губами ее взбухшие соски, прикусывая их, заставляя Бланк выгибаться, дрожать и издавать глубокие стоны, на грани боли и удовольствия.

Она таяла и растворялась в его объятиях. Она плавилась, и он всем телом чувствовал её малейшие желания, быстро находя самые чувствительные зоны.

Бланк потянула его лицо на себя и, воспользовавшись моментом, поменялась с ним местами, опрокидывая его на спину. Теперь Сириус лежал на кровати и она, сидя на нем верхом, расстегивала его брюки.

Сириус раз за разом терял весь здравый смысл, глядя на нее. На то, как она, в одних трусах, с вздымающейся грудью, взлохмаченными волосами, воспаленными губами и безумным блеском в глазах, сидит верхом на нем.

Стянув с него брюки, она опустилась и стала целовать его живот, двигаясь все выше и выводя языком узоры. От ее обжигающего дыхания и влажных губ, скользящих по коже, по нему прокатывались жгучие волны возбуждения. Он вновь притянул ее к себе, с жаром целуя и кусая ее губы, руками сжимая ее тело, не оставляя без внимания ни один изгиб.

Копна ее волос падала ему на лицо и мешала, он перебросил их на одну сторону, путаясь пальцами в ее волосах и легко скрутив их на руке, и опять опрокинул ее на спину, оказавшись сверху. Она вначале запротестовала, но тут же сдалась, под напором горячих поцелуев. Сириус, не спеша, вел ладонью вниз по ее впалому животу, слушая ее прерывистое дыхание и не прекращая целовать ее губы. Добравшись до границы с нижним бельем, он тут же запустил туда руку.

Она была обжигающе горячая и мокрая. И как только он дошел до самой чувствительной точки, заставляя ее издать тонкий всхлип и задрожать от удовольствия, Сириус вновь оторвался от нее, вглядываясь в ее лицо. Она вцепилась в его плечи руками и тихо простонала:

— Блэк…

— Скажи это, Бланк, — произнес Сириус, глядя в ее горящие глаза, и не прекращая работать рукой, обводя кругом клитор и слегка надавливая на него. — Скажи, что хочешь меня.

— Я хочу тебя, Блэк, — она прошептала эти слова ему в рот, тут же прижавшись к нему губами, беспорядочно целуя.

Просить дважды его не пришлось, он уже не в состоянии был сдерживать бушующую бурю в себе. Он стянул с себя и с нее оставшуюся одежду и снова запустил руку ей между ног, целуя ее губы. Бланк цеплялась за его плечи, впиваясь своими короткими ноготками, выгибалась ему навстречу и тонко стонала.

Он аккуратно вошел в нее вначале одним пальцем, и тут же двумя, отмечая как внутри нее горячо и упруго, как пульсирующие мышцы сдавливают его пальцы. Он пожирал взглядом ее лицо, получая небывалое наслаждение от ее негромких стонов, от закрытых глаз и приоткрытых воспаленных губ, беспрестанно двигаясь пальцами внутри нее, то увеличивая, то замедляя темп.

— Давай уже… — выдохнула она, открывая глаза, выгибаясь от очередного глубокого проникновения, —…Блэк…

Сириус, полностью оказавшись сверху, резко вошел в нее на всю длину, от чего она еще сильнее прогнулась, прижимаясь к нему, и испустила глубокий длинный вздох, распахивая глаза и откидывая голову.

Он начинал двигаться все быстрее, проникая глубже и глубже, заставляя ее задыхаться и издавать все более громкие стоны. Она закинула на него одну ногу, прижимая к себе теснее, и выгибаясь, позволяя входить в нее до самого упора.

Бланк что-то неразборчиво шептала по-французски и звала его по имени, требовательно целуя, с жадностью проникая языком ему в рот, болезненно кусая его губы, шею и уши.

Они опять перевернулись, и Бланк снова оказалась сверху. Она выгибалась на нем, закусывала губы, безуспешно пытаясь скрыть громкие стоны, и запускала руку в свои волосы, откидывая пряди с лица.

Чуть наклонившись вперед, она уперлась рукой в его грудь и устремила взгляд ровно в его глаза, продолжая медленно и с чувством насаживаться на него.

Он не знал от чего сильнее, от ее движений, или от ее горящего взгляда глаза в глаза, но понял, что сейчас кончит. Он вновь перевернул ее и уложил под себя. Перехватив обе ее руки, он завел их на подушку над ее головой, и вжался в нее всем телом. Он чувствовал, как ее мышцы начинают сокращаться, как дыхание становится все более рваным, и ускорил темп.

Бланк вся задрожала, испустив долгий вздох, вырывая руки из захвата и впиваясь в него ногтями, царапая кожу, выгибаясь и содрогаясь всем телом, и, наконец, обмякла. Сириус кончил следом, испытывая острое и неистовое удовольствие. Перед глазами взрывались огни, и по телу, до самых кончиков пальцев, словно разряд тока прошел.

Он продолжал лежать на ней, уткнувшись лицом в ее волосы, вдыхая аромат и пытаясь успокоить колотящееся сердце. Бланк все еще крепкой хваткой держалась за его плечи и прерывисто дышала.

Все, как я себе и представлял.

Нет, даже лучше. Гораздо лучше.

Сириус немного приподнял голову и поцеловал ее. И вдруг, совершенно некстати, подумал, что ягодный привкус ее губ обусловлен тем, что она слишком много ест леденцов.

Он лег на бок, не сводя с нее взгляда. Оба были разрумянившиеся, с бешеным блеском в глазах, с воспаленными губами, засосами и царапинами по всему телу и тяжело дышали. В этот момент она казалась Сириусу такой естественной. Такой естественной, с покрасневшими губами, из которых всё ещё вырывалось тяжелое дыхание, растрепавшимися волосами и взглядом, в котором медленно тлели угли. Такой естественной и прекрасной.

— Бланк…

— Не говори ничего, Блэк.

Она повернула голову к нему и посмотрела в глаза, а Сириусу сразу же захотелось продолжения.

— Тебе лучше уйти.

Но я не хочу.

…хотя, мое дело сделано. И сделано, как никогда, идеально. Я же именно этого добивался.

Сириус поднялся и стал одеваться. Надев брюки и застегивая рубашку, он бросил взгляд на нее. Она сидела на кровати, накинув одну из своих футболок, и непривычно для нее ссутулившись.

— Как-нибудь повторим, Бланк.

Она тут же выпрямилась по струнке, повернулась и посмотрела в его сторону, не поднимая глаз. Ее вечно горящие и безумные глаза сейчас выглядели стеклянными и безжизненными. Сириус постарался не зацикливаться на этом и отогнать непрошеные мысли. Подняв с пола пиджак, он направился к двери. Ему хотелось еще хотя бы раз поцеловать ее, прижать к себе и прикоснуться к губам, или на крайний случай вывести из себя, лишь бы в ее глазах снова вспыхнул огонь, но убедив себя, что это уже не его дело, ушел.

========== 36. Слизеринцы своих не бросают ==========

София де Бланк

Едва за Блэком закрылась дверь, София бросилась в ванну и закрылась. Спиной прижавшись к двери, она медленно сползла на холодный пол.

Что я наделала?

Трясущимися руками она закрыла лицо и, не сдерживаясь, в голос зарыдала.

Что я наделала?!

В Софии вскипала ненависть, злость и отчаяние. Ненависть на себя. Она проклинала себя за слабость. За слабость перед Блэком. Она ненавидела себя за все чувства, которые он в ней вызывал. Ненавидела за то, что ей было так хорошо. Так хорошо, как никогда раньше. Ненавидела за то, что ей хотелось еще и еще. Ей так хотелось, чтобы Блэк не останавливался, не отпускал ее и никогда не уходил.