— Бланк, скажи…хоть что-нибудь.

Она продолжала молча смотреть, слегка приоткрыв рот. Она протянула руку, кончиками пальцев касаясь его лица. У Сириуса словно разряд тока по телу прошел, от ее невесомого прикосновения. Он перехватил ее руку и, поцеловав ладонь, прижал к своей груди, чувствуя тепло от ее руки.

— Сириус…— тихо сказала она.

Сердце забилось в сумасшедшем ритме, разгоняя огонь по венам. Он чувствовал, как губы растягиваются в улыбке от осознания, что ничего лучше и сказать невозможно.

— Скажи это еще раз, — произнес он, придвигаясь к ней ближе.

— Сириус, — повторила она, слегка улыбнувшись. Он наклонился к ней, оставляя легкие поцелуи по всей шее и переходя на губы.

Он чувствовал, что Бланк хоть и отвечала ему, но без привычной страсти и огня. Сириус отстранился от нее на пару дюймов, заглядывая в глаза.

— Ты простила меня?

Она долго не отвечала, и он уже вновь начал испытывать страх. Он готов был снова начать извиниться, как она произнесла, чуть дрогнувшим голосом:

— Tu as brisé mon coeur*.

Сириус вскинул брови, улыбнувшись.

— А по-человечески можешь сказать? Я французский изучал лет пять назад.

Бланк улыбнулась, мотнув головой, и притягивая его к себе, увлекая в поцелуй, на этот раз со всей страстью и желанием.

***

Сириус проснулся спустя несколько часов. За окном все еще было темно, солнце только-только начинало подниматься из-за горизонта. Он потянулся, чувствуя во всем теле приятную усталость.

Мерлин, как же еще рано, а ведь сегодня выходной…

…Бланк!

Он резко сел в кровати. Место рядом с ним пустовало, ее подушка была холодная. Бланк ушла и, судя по всему, ушла довольно давно.

— Ну почему всё не как у людей? — проворчал Сириус.

Он поднялся и принялся одеваться, собирая по всей комнате свою одежду. Он старался не думать о том, что она все еще зла на него. В конце концов, если бы она его не простила, она бы его к себе не подпустила. В подтверждение своих мыслей, он увидел на прикроватном столике красную ленту, оставленную Бланк. Сириус решил, что это хороший знак.

Взяв шелковую ленточку, он вышел в коридор. Как бы ему сейчас не хотелось отправиться к ней, у него был еще один человек, перед которым следовало бы извиниться. И этот человек был для него не менее важен.

Сириус направился в гриффиндорскую спальню, стараясь на ходу придумать оправдательную речь.

Он знал, что друг уже не спит в такой час. Ремус всегда вставал самый первый из них, стоило солнцу показаться над верхушками деревьев Запретного леса.

И правда, зайдя в спальню, Сириус увидел Ремуса, который уже был одет и сидел на своей кровати, читая одну из своих магловских книг.

Сириус притворно кашлянул, привлекая к себе внимание, но Ремус даже не поднял на него взгляд.

— Рем, — неуверенно позвал Сириус, — у нас все нормально? Ты не дуешься?

Ремус с громким звуком захлопнул учебник и строго посмотрел на Сириуса.

— Я не дуюсь, Сириус. Спасибо, что спросил.

— Я хотел… ну… в общем! — Сириус нервно запустил руку в волосы, зачесывая их назад. — Я был не прав. Как всегда вспылил… и… Рем, я идиот! Ты прав… извини.

Ремус на него долго смотрел, ничего не отвечая. Сириус с каждой секундой чувствовал, как его сердце тяжелеет от вины перед другом.

— Луни…

Ремус, не сдержавшись, усмехнулся и расплылся в улыбке.

— Сил нет смотреть на твои потуги извиниться, Бродяга. Возьми пару уроков у Джеймса. Он за шесть лет извинений перед Лили наловчился уже, — сказал Ремус.

У Сириуса в глазах тут же вспыхнул веселый огонек.

— Ты больше не сердишься? — спросил он с надеждой.

— Я на тебя и не сердился, Сириус, — Ремус мягко улыбнулся, — перед кем тебе стоит извиниться, так это перед Софией.

— Да, я уже, — Сириус самодовольно улыбнулся и завалился на кровать к Ремусу, потеснив того.

— Вот как? — Ремус удивленно приподнял брови, — и, судя по твоей счастливой роже, вполне успешно?

— О, да, Луни, очень успешно, — Сириус ему подмигнул, — мы… помирились, вроде как.

— Вроде как?

— Ну, мы провели вместе всю ночь и… она еще сказала, что-то вроде… тю, а брас мо кёр, — произнес он на ломаном французском.

— И что это значит?

— Вот бы еще знать, — задумчиво сказал Сириус. — Кёр — это сердце… наверное, она сказала что-то типа: «мое сердце переполнено любовью к тебе, Сириус».

Ремус на него с сомнением смотрел, сдвинув брови.

— Надо бы подучить французский, — сказал вдруг Сириус, размышляя, есть ли в школьной библиотеке англо-французский словарь.

— Я смотрю, наш блудный пес вернулся, — из-за полога показалась голова Северуса с заспанными глазами.

— Да, мы помирились с Бланк, — сказал Сириус, с каждой минутой все больше убеждаясь в этом.

— Кто бы сомневался, — проворчал Северус и усмехнулся.

Сириус повернул голову и взглянул на Джеймса, который еще не проснулся. Тот, единственный из всех Мародеров, всегда спал с открытым пологом. И сейчас всем открывалась прекрасная картина, как Джеймс, развалившись на своей кровати и приоткрыв рот, издает тихие похрапывания. Его веки без конца подергивались, говоря, что он видит десятый сон.

Сириусу вдруг пришла в голову отличная идея.

— Вот и мой шанс! — он соскочил на ноги и восторженно посмотрел на друзей.

— Ты о чем? — с опаской спросил Ремус.

— Вот уже седьмой год Сохатый измывается надо мной, как может, когда будит по утрам. Это мой шанс отыграться!

Сириус не придумал ничего лучше, чем превратиться в пса.

В облике собаки он запрыгнул на кровать к Джеймсу и облизал его лицо от подбородка и до самого уха, оставляя широкий влажный след. Северус с Ремусом при этом дружно скривились. Джеймс же лишь улыбнулся и, не раскрывая глаз, отчетливо прошептал: «Лили», рукой отмахиваясь от собачьей морды. Ремус и Северус не сдержали смех, пес звонко гавкнул в ответ, протяжно в конце заскулив.

Пес с удвоенной силой начал облизывать спящего Джеймс, капая слюной и на него и на его кровать. Джеймс недовольно заворочался, уворачиваясь от длинного собачьего языка. С трудом открыв глаза, Джеймс издал истошный вопль и подскочил на ноги, схватив с тумбочки палочку, на ходу надевая очки.

— Какая реакция, — отметил Северус.

— Блэк! — завопил Джеймс, — псина ты, блохастая!

Сириус, вернув себе человеческий облик, упал на кровать Джеймса и громко хохотал.

— Вы…вы слышали? — выдавил из себя Сириус, задыхаясь от смеха, — он сказал: «Лили»!

Джеймс покраснел от смущения и пустил в Сириуса Агуаменти. Тот тут же соскочил, переместившись обратно к Ремусу, а Джеймс просто-напросто залил свою же кровать водой, вызвав очередной приступ смеха у Сириуса.

— Какого черта, Бродяга? — возмутился Джеймс.

— Это он тебе так мстит за все твои попытки его разбудить, — пояснил Ремус, с улыбкой наблюдая за друзьями.

— Вот значит как?! — воскликнул Джеймс, — я, значит, заботился о тебе столько лет, будил к завтраку, а ты мне так отплатил? — Джеймс уже не сердился, но вошел в роль.

У них завязалась шуточная дуэль, в которую они втянули и Северус с Ремусом.

Оборвали полог на кровати у Северуса, взорвали подушку Ремуса, подожгли пижаму Джеймса и еще больше утопили его кровать в воде, уничтожили учебники по Защите у Сириуса.

В комнате стоял страшный гвалт. Без конца полыхали вспышки заклинаний и слышались выкрики проклятий.

Джеймс на ходу трансфигурировал различные предметы, создавая из них щиты и закрывая себя. Северус использовал свои личные заклинания, заставая их врасплох. Ремус использовал неизвестные им атакующие чары. Сириус, громко смеясь, без конца палил невербальными чарами, всеми, что только приходили в голову.

Со страшным звоном вылетело окно, разбившись вдребезги. Туда же вылетел охваченный огнем учебник по Травологии. Полностью рухнул полог на кровати Ремуса. Одеяло Джеймса, трансфигурированное в деревянный щит, разлетелось на щепки. Мантия Сириуса, валявшаяся на полу, полыхала огнем. На потолке зияло черное, обуглившееся пятно, которое все еще тлело.