Последние дневники, которых было примерно с дюжину, описывали дядину жизнь уже после обучения в Хогвартсе. Все они были написаны рунным шифром и содержали исключительно научные исследования и встречи, которые изредка продолжал проводить Том. С этими дневниками у Регулуса возникли некоторые трудности. Часть из них была написана известными ему рунами, в переводе которых у него не возникло никаких трудностей, но большая часть дневников была написана древним языком рун, который уже давно не используется. Регулус не смог найти их расшифровку ни в домашней библиотеке, ни в библиотеке Хогвартса. Просить о помощи он никого не мог, потому что в дневниках была редкая и, как он предполагал, опасная, информация, которая не предназначена для чужих глаз. Регулус подозревал, что расшифровка этих рун должна быть в библиотеке дяди в его поместье, но когда он туда явился в последние дни летних каникул, на поместье уже были наложены дополнительные защитные чары и попасть внутрь он не смог. Регулус из-за этого расстроился, и с иронией заметил, что Сириусу хотя бы хватило мозгов наложить дополнительную защиту. В итоге, расшифровку этих дневников пришлось отложить до лучших времен.

И вот, когда Регулус сел переписывать дневники с французского его вдруг осенила мысль, что можно попросить о помощи свою будущую невесту. Он, как и любой представитель аристократии, свободно мог изъясняться на французском языке, но решил, что будет неплохо провести время с ней вдвоем.

Он долго набирался смелости перед этим и, к его счастью, она согласилась и даже не заподозрила подвоха.

Регулус был счастлив провести с ней вечер.

Он восхищался тем, как умело и гармонично она сочетает в себе гордость и благородство, и тут же, нахальство, грубость и резкость. Его завораживал ее голос, яркие глаза и изящество движений. Ему нравилось, что в ней сполна небрежного аристократизма, которое так отличает ее от других.

Регулус и не думал, что в обществе девушки он способен чувствовать себя так свободно и непринужденно. Она не обращала внимания ни на его положение в обществе, ни на его счет в банке, ни на его успехи и родословную. И хоть Регулус и гордился всем вышеперечисленным, ему нравилось, что не это является решающим фактором для нее. Что она помогает ему не из каких-либо корыстных целей, а потому, что, возможно, ей нравится сам Регулус. Это вселяло некоторую надежду в него, в которую он и сам пока боялся поверить.

Будь на ее месте другая, Регулус бы хотел, чтобы она с большим почтением относилась к нему, чтила свой род и чистоту крови. Выражала уважение семейным ценностям и обычаям. Была скромна, умна и вежлива. Но она была совершенно другой и неповторимой. Регулусу она казалась самой особенной на свете.

Время за переводом пролетело в один миг, и Регулус немного опечалился, когда пришла пора расставаться. Он хотел сделать еще одну попытку пригласить ее в Хогсмид, но опять не решился. Ему казалось, весь его гордый и величественный вид теряется, когда он смотрит в ее глаза, которые глядят с вызовом и усмешкой. Словно она видит его насквозь. Может и правда видит. До Регулуса дошли слухи, что она владеет легилименцией. А это считается очень сложным разделом магии. Регулус и сам немного преуспел в этом деле.

Прошлым летом Беллатриса взялась обучать его окклюменции и легилименции. Учеба продвигалась медленно. Под руководством сумасшедшей кузины ему было не по себе. Она часто проникала в самую глубину его сознания, вытаскивая на поверхность все его страхи и детские обиды. Регулуса это только расстраивало, а не подстегивало лучше защищать свое сознание. Поэтому, когда он вернулся в школу и продолжил занятия самостоятельно, дело пошло куда быстрее и продуктивнее.

В тот вечер Регулус в первый раз подумал, что он будет счастлив на ней жениться.

***

(Все то же воскресенье ч. IV)

В то злосчастное воскресенье многие вещи случились с Регулусом впервые.

Когда Регулус увидел ее в объятиях своего брата, он впервые испытал всепоглощающую ярость. Еще никогда ему не хотелось наброситься на человека и придушить того собственными руками.

Он впервые чувствовал, как злоба поднимается в его душе, вытесняя все остальные чувства.

Регулус тогда с большим трудом совладал со своими эмоциями. Он не мог позволить, чтобы она и Сириус заподозрили о его чувствах, которые он тщательно скрывал. К тому же, выйдет замуж она все равно за него, а не за Сириуса, для которого она была очередной игрушкой.

Чуть позднее Регулус с отвращением осознал, что между ней и Сириусом, скорее всего, нечто большее, чем просто поцелуи. В гостиной Слизерина уже давно ходят слухи, что его брат кого-то завел себе на их факультете и часто наведывается в женские спальни. Регулус сплетни никогда не слушал, особенно, если они касались Сириуса, но теперь ему многое стало понятно.

Вечером Регулус впервые напился. Купив в «Кабаньей голове» сомнительного качества огневиски, он заперся в пустом классе на западной башне и в одиночестве пил. Он всегда считал подобное времяпрепровождение уделом неудачников или таких, как его братец. Но сегодня ему требовалось забыться.

В глубине души он знал, что она и Сириус больше подходят друг другу, но надеялся, что они не смогут быть вместе, не убив однажды друг друга. Они были слишком похожи, а такой союз ни к чему хорошему не приведет.

За прошедшие три месяца Регулус свыкся с мыслью, что они поженятся и даже был этому рад. Он так привык общаться с ней и видеть ее каждое утро. И Регулус понимал, что он уже начал влюбляться в нее. Эти чувства были для него незнакомы, но он знал, что это именно любовь. Потому что все те эмоции, что он испытывает к ней, ни на что другое не походили.

Он любил ее горящий взгляд. Он всегда чувствовал, как внутри него разливается тепло, стоит ему посмотреть ей в глаза. Любил, когда она собирала волосы в высокую прическу, открыв тонкую и длинную шею, на которой виднелось множество родинок. Любил, когда она смеется, немного запрокинув голову назад. Ему нравилась ее манера четко выговаривать каждое слово. Ему нравилось, что на все у нее есть свое мнение, которая она с упорством отстаивает. Ему нравилось, что она всегда держится гордо и уверенно, не проявляя слабости, как настоящий представитель древнего рода. Он любил в ней ее уверенность и смелость, которых порой так недоставало ему самому. Он любил ее искренность и умение сопереживать, что делало ее такой человечной и такой для него непривычной. Она даже злилась забавно. Он любил ее колкие комментарии, касательно его исследований, и любил слушать ее рассуждения о разных пустяках. Но больше всего он любил, когда она звала его Регси. Каждый раз, когда она к нему так обращалась, у него дыхание перехватывало. Из ее уст его имя звучало всегда по-особенному, вселяя надежду, что также по-особенному она относится и к нему самому.

Поначалу его пугали, но он уже с этим свыкся и успел полюбить те эмоции, что она в нем вызывает. Она стала словно тем самым горящим камином, в вечно прохладной слизеринской гостиной, окутывая все теплом, но не обжигая, создавая уют и притягивая к себе.

С этим чувством в его душе поднималось еще одно. Ненависть к брату. Регулус никогда не питал ненависти к Сириусу, но один только вид, как он ее касается и целует, поднимал в нем целый ураган гневных чувств. Ему казалось, он легко способен убить в таком состоянии. Ему потребовалось несколько часов, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Он убедил себя, что Сириус не способен ни на что серьезное, а потому может играться с ней, сколько хочет, все равно ему это скоро надоест.

Регулус убеждал себя, что она не попадает в категорию девушек, которых предпочитает Сириус. В школе была определенная группа легкодоступных девиц, которыми Сириус перебирал не по одному кругу. Брат никогда не утруждал себя ухаживаниями, никогда даже пальцем не шевелил, чтобы добиться внимания какой-либо девушки, и всегда брал только то, что само плыло ему в руки. Таких девушек было немного, но у Регулуса они не вызывали никакого уважения.