Празднование дня рождения Сириуса затянулось до поздней ночи. С трудом подняв себя с постели утром, так как первым уроком стояла Трансфигурация, которую прогуливать нельзя, Северус отправился умываться.

Пятница. Сегодня должно прийти письмо от мамы.

Ответ матери на прошлое письмо его полностью удовлетворил. Она подробно писала о состоянии своего здоровья и даже сказала, что чувствует некоторые улучшения. Эйлин удалось убедить его, что с ней все хорошо и никакая опасность ей не грозит, а также заверила, что покидать дом или пускать кого-либо внутрь, она не собирается. Северуса это немного успокоило, но он все равно с легким страхом ожидал пятницы. Именно сегодня, по словам Мальсибера, его мать должна сообщить нечто важное.

Выйдя из ванны, он вместе с Ремусом отправились на завтрак, а Джеймс остался исполнять свои прямые обязанности — будить Сириуса, который, судя по всему, решил устроить себе еще один выходной.

Всю дорогу до Большого зала Ремус говорил о предстоящей контрольной по Защите. Рассуждал о том, какие будут вопросы и надеялся, что придется показывать свои практические навыки. Северус слушал его в пол-уха, полностью поглощённый своими мыслями. Чем ближе они подходили к Большому залу, и чем ближе наступало время почты, тем тревожнее ему становилось.

На входе в Большой зал он бросил взгляд на слизеринский стол, столкнувшись глазами с Мальсибером, тот едва заметно усмехнулся. Тревога заметно возросла.

Не успели они приступить к завтраку, рядом с громким ворчанием опустился Джеймс.

— А где Сириус? — спросил Ремус.

— Он сказал, что никуда идти не собирается и что мы все прокляты.

— Сегодня же контрольная по Защите! — сказал Ремус.

— Ну вот иди и попробуй его стащить с постели! — возмутился Джеймс, — меня и так уже обматерили с головы до ног, как будто я ради себя стараюсь! Еще попросил забрать с собой Карту.

— Карту? — удивился Ремус, — но для чего?

— Откуда мне знать, — пожал плечами Джеймс, — он вообще не в себе…

Окончание разговора Северус уже не слышал. В зал влетели совы. Северус с замиранием сердца следил, как каждая из них опускается к своему студенту, пока перед ним не спикировала пестрая сипуха. С трудом уняв волнение, он кое-как отвязал письмо.

«Привет, сын,

Я, как и всегда, пишу еженедельный отчет.

Ты говорил, что изобрел новую формулу лечебной настойки, вероятно, есть смысл ее попробоватЬ.

Дела у меня значительно ухудшились, вновь вернулись некоторые симптомы.

Никого в дом я по-прежнему не впускаю, да никто и не рвется.

Если получится, прошу, дай ответ сегодня же, мне беспокойно за тебя.

И, пожалуйста, береги себя.

мама»

Северус сам не заметил, как затряслись его руки. Он не слышал, что происходит вокруг него. Он словно оглох и ослеп, видя перед собой лишь буквы: «пять дней». Он не понимал, как такое могло случиться. Не понимал, откуда его мать знает, что ему дали именно пять дней на принятие решения и почему она зашифровывает это в письме. Северус наложил мощные защитные чары на дом, снять которые могут или только он сам или его мать. И если верить ее словам, дом она не покидала и никого не впускала, следовательно, ее не могли подвергнуть какому-либо заклинанию и внушить ей написать такое письмо. То, что это простое совпадение, он сильно сомневался. Он терялся в догадках, что это может означать и что ему делать.

Тут же появлялась еще одна проблема. Нужна была новая лечебная настойка. Северус уже пожалел, что сказал ей, что у него такая имеется. Потому что он даже не приступал к ее созданию, а на это могли уйти недели, а то и месяцы.

— Все нормально, Сев? — спросил Джеймс, глядя на него с беспокойством, — ты белый весь. В смысле, даже бледнее, чем обычно.

— От мамы письмо? — Ремус кивнул на пергамент в его руках, тоже с волнением смотря на друга, — как она?

— Ей хуже, — ответил Северус, ни на кого из них не глядя, — и не будем об этом.

Он заметил, как друзья переглянулись, но больше вопросов задавать не стали.

Ему хотелось бросить все и отправиться домой. Только он понимал, что этим ничего не исправить, и он лишь впустую потратит время. Было очевидно, что его мать контролируют Пожиратели, но он не мог понять каким образом. Если они нашли способ проникнуть в дом, то его приезд лишь усугубит дело, он навредит и матери, и себе, подвергнув их двоих опасности. Если они контролируют ее удаленно, то он никак повлиять на это не сможет. Лучшее, что он сейчас может сделать — создать улучшенную настойку и выиграть еще хоть немного времени.

Он написал матери ответ, что приготовление зелья займет несколько дней и отправил письмо с той же совой.

День прошел, как в тумане. Северус на автомате выполнял свои обычные дела, постоянно находясь мыслями совсем далеко. Он был уверен, что полностью завалил теоретическую часть по Защите и слабо показал себя на практической части.

Только прозвенел колокол, Северус сразу же отправился в лабораторию.

До принятия решения у него было целых пять дней. Он старался не задумываться о том, что ему придется согласиться на сделку, не теряя надежду, что все еще обойдется. Шансов, конечно, мало, но он надеялся успеть создать более сильное лекарство.

В последние пару месяцев он был так поглощен созданием сложнейшего волчьего противоядия, что сейчас с трудом концентрировался на простых и коротких формулах лечебной настойки. Паника и чувство безысходности уже давно улеглись в его душе, сменившись хладнокровием и решительностью, но он все равно терялся и не знал с чего начать. Решив действовать по своему обычному графику, он разложил все свои записи, достал все необходимые ингредиенты и разжег огонь под котлом. Он подумал, что необходимо сварить первоначальный состав его настойки и дальше уже ставить на нем опыты, добавляя тот или иной ингредиент, или же меняя дозировку.

Настойка состояла всего из шести ингредиентов и готовилась в течение часа. Только он снял готовое зелье с огня, как дверь в лабораторию вдруг отворилась и на пороге появилась тощая, высокая фигура.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он одновременно с Белби.

Белби зашла внутрь, смерила его хмурым взглядом, и молча направилась к доске, на которой находилось расписание. Желающих заниматься в лаборатории было немного, но все они готовы были пропадать в ней сутками, поэтому Слизнорт создал специальное расписание, где каждый бронировал себе определенный день и время. К тому же, в случае каких-либо происшествий, расписание могло помочь установить личность студента, кто пользовался лабораторией.

— Как видишь, лаборатория сегодня моя, — Белби ткнула пальцем в расписание, — так что собирай вещички, Снейп, и увидимся завтра, как и всегда.

Северус совершенно не подумал, что лаборатория может быть занята и недовольно скривился.

— Не могу, — ответил он, — мне она нужна сегодня.

— Мне тоже она нужна сегодня, — ответила Белби и сложила руки на груди.

— Лаборатория большая, — Северус махнул рукой на десяток столов с котлами, — я не буду тебе мешать, занимайся, чем хочешь.

— Очень щедро с твоей стороны, — усмехнулась она, — но нет. Уходи.

— Черт, Белби, — Северус опять почувствовал поднимающуюся тревогу. Ему нельзя было ни дня терять, но унижаться или просить о чем-то было невыносимо. — Дебора, пожалуйста, это правда очень важно.

Она на него долго смотрела, прищурив свои черные глаза и немного склонив голову.

— Чем ты занимаешься? — она кивнула на записи.

Северус не хотел ей рассказывать, но на споры и придумывания правдоподобного вранья не было времени.

— У меня мать болеет, пытаюсь усовершенствовать лекарство.

Белби опустила глаза на его записи. Северусу тут же захотелось захлопнуть свою тетрадь, он ненавидел, когда кто-то так беспардонно пялился в его исследования. Но не успел он и пальцем пошевелить, Белби подняла глаза обратно.