Из кустов, где предполагалась детская игра, доносился топот и хруст. Но Эйприл на разглядела ни одного ребенка, только что-то черное мелькало среди салатовой зелени. Предполагая, что квазиноги — не единственная проблема этого места, она поспешила вернуться назад.

Ей удалось выяснить, что эти люди называют себя Койво и живут здесь уже сотни лет. Они в напряженных отношениях с Серолицыми, но открытой вражды избегают. Те когда-то тоже были Койво, но под влиянием «прыгунчиков» и «перебежчиков» ушли, недолюбливая «староверов» и считая их ретроградами.

Койво стремятся жить в гармонии с природой, но без показушности Серолицых. По крайней мере, считают именно так.

У Эйприл ничего не спрашивали и не прогоняли, и ей начинало здесь нравиться. Она сидела, накрывшись чем-то теплым, и смотрела в высокие и чистые небеса. Стемнело. По одной начали загораться мелкие звездочки. Эйприл не слишком хорошо видела, но ей казалось, что звезды разноцветные, как гирлянды на новогодней елке. Это добавляло атмосфере ощущение праздничной загадочности.

Ей на колени упала большая лепешка. Эйприл увидела в ней зеленые вкрапления.

— Водоросли?

Рядом с ней присела тонкая гибкая фигура.

— Не любишь? — Эйприл сразу узнала Змея, который на самом деле оказался Стефом.

— Нет, просто сегодня я целый день отвечаю на вопросы о запахах.

— Нам скоро понадобится хороший нюхач, — будто оправдываясь, отозвался Стеф.

Ему нравилось задирать Серолицых, поэтому он периодически заходил в кафе, где они ловили беспамятных. Отбить добычу — легкое развлечение. А то, что «добыча» еще и с талантами, — приятный бонус.

Эйприл кивнула, откусывая мягкий кусок булки. Она подозревала, что для чего-то нужна, иначе зачем им было принимать ее? Булка вкусом напоминала морскую воду, но Эйприл не была привередливой.

— Ты здесь давно? — Стеф откинулся, опираясь руками за спину и разглядывая те же звезды, что и Эйприл минуту назад.

— Около недели.

— И ничего не помнишь? — в низком голосе скользнула надежда, но Эйприл было нечем ее оправдать. — Жаль — мне интересно, что там…

Стеф не признавался другим Койво, но его манил другой мир, из которого периодически заглядывали беспамятные. Своя жизнь за двадцать с небольшим лет ему наскучила, и он искал путь в те, другие миры.

Эту ночь Эйприл провела перед костром, завернувшись в медвежью шкуру, убаюканная мягким треском огня. Стеф заявил, что не намерен делить постель вторую ночь подряд с «недотрогой». Никто другой ее к себе не позвал, и ее это не расстроило. Костер горел так приветливо, что Эйприл на время смирилась с потерей памяти.

***

Стеф всучил ей сухую ветку папоротника.

— Выглядит так же. Но запах должен быть с имбирным оттенком.

Они собирались на вылазку за Хвойным папоротником, и Эйприл получала последний инструктаж.

— Ясно. А как пахнет имбирь?

Чарли, стоящий рядом, хмыкнул, но протянул ей узловатую головку корня имбиря. Он, в отличие от Стефа, другими мирами не интересовался, потому особого любопытства к беспамятной не проявлял — обычная молодая девчонка, забредшая на время к ним.

Это Чарли Эйприл вчера подозревала в натравливании квазинога. И идти вместе с ним она не очень хотела — выглядел он подозрительно. Но где и когда спрашивали новичков?

— Рядом территории Серолицых — смотри опять не попадись, — Чарли смотрел на нее с нескрываемой насмешкой.

Эйприл вспомнила пародию на эльфов и изо всех сил постаралась не ежиться. Но Чарли все равно заметил ее дрожь, довольный произведенным эффектом. Он ей тоже не слишком доверял и был не прочь смутить.

Шли они по извилистым звериным тропкам уже почти полдня. Эйприл утомилась. Чтобы было легче идти, она хваталась за ветки спускающихся деревьев, опасаясь немного, что ненароком заденет идущую рядом Зиму. Ее нелюбовь к прикосновениям напомнила о себе тупой болью в голове.

— Устала? — участливо поинтересовалась Зима, будто это не она отвесила ей тот звонкий удар. Она явно была в походе не впервые, так что скакала по буграм как горная козочка.

Эйприл отрицательно покачала головой и выпрямила напряженную спину. Не хотелось выглядеть самой слабой — хватало того, что она самой слабой и была.

— Что Серолицые делают с пойманными? — спросила она, чтобы отвлечься от тяжести в ногах.

— Превращают в рабов, — беззаботно ответила Зима.

Эйприл ожидала примерно такого ответа, поэтому не удивилась.

— Как и мы, — заговорщицки подмигнула Зима и обогнала ее.

Эйприл предпочла принять это за шутку и даже улыбнулась, но внутри пробежался холодок. Куда же она попала?

— Где-то здесь, — сообщил Стеф. Они, наконец, вышли на открытую поляну, и Эйприл стоило большого труда не рухнуть прямо там.

Стеф, Чарли и Зима как по команде разошлись и практически исчезли в высокой траве. Эйприл тоже выбрала себе направление и шагнула в заросли. На нее набросилось море запахов, свежих и медовых, но нужного травянисто-горького среди них не было. Эйприл уже испугалась, что просто забыла его, как перед глазами возникла картинка высокого разлапистого растения. Она взбодрилась и ускорила шаг, но, как оказалось зря, — до нужного места оказалось около получаса ходьбы.

Когда нужное растение, наконец, возникло наяву, Эйприл едва не завопила от радости. И мгновенно осеклась — кроме растительного аромата в воздухе явно присутствовал запах человеческий. Эйприл вспомнила про Серолицых и присела в траве. Но до нее не донеслось ни хруста веток, ни приближающихся шагов. Серолицые далеко. Тогда Эйприл торопливо нарвала Хвойного папоротника и поспешила на полусогнутых обратно. Запах немытых волос и адреналина ощущался так явственно, что Эйприл ожидала врага под каждым кустом. Сердце выпрыгивало из груди, но почему-то хотелось петь и смеяться. Вышла из зарослей она быстрее, чем заходила туда. Избежав близкой опасности и успешно выполнив первую же миссию, Эйприл почувствовала себя непередаваемо живой и почти счастливой.

***

— Обычно мы только к утру возвращались, — Стеф вольготно развалился перед костром, вытянув ноги к самому пламени. Он явно был рад быстрому возвращению. Пламя, будто чувствуя его победный настрой, покорно огибало ботинки из мягкой кожи, не задевая.

Наступала ночь. Свежий ветерок игриво трепал им волосы. Эйприл было легко и тепло. Она чувствовала единение с этим местом и невольно улыбалась, вглядываясь в размытый горизонт с той стороны, откуда они пришли. Она сполна ощущала свою заслугу в сегодняшнем походе.

— Мама! — ее едва не сдуло пронесшимся мимо вихрем.

Эйприл обернулась и увидела девочку лет четырех, подскочившую к Зиме. Та начала было возмущаться, что пора спать, но девочка, не слушая ее, вертелась волчком и увлеченно рассказывала что-то свое. Шикарные волосы она явно унаследовала от матери.

Эйприл заметила, что девочка, хоть и рада до предела, касаться матери избегает, и догадалась, что фобия Зимы распространяется не только на нее. А когда девочка повернулась лицом к Эйприл… Ее как палкой стукнуло. Слишком знакомы ей показались и эти длинные волосы, и колдовской взгляд, и губы полумесяцем. Эйприл показалось, что она уже очень давно хотела увидеть именно такое лицо, но не могла понять, зачем. На секунду в разуме забрезжил свет узнавания, но так же скоро потух. Эйприл так ничего и не вспомнила.

***

— Ты ведь скоро уйдешь… — задумчиво протянул Стеф, и у Эйприл все внутри упало. Она-то думала, что Койво если и не приняли ее, то, по крайней мере, смирились с ее присутствием. И оценили ее полезность. Выходит, она ошибалась.

Но Стеф не выглядел злым или насмешливым. Он перевел на нее мечтательный взгляд, замер, а через секунду заливисто рассмеялся. В плохо скрываемом испуге лицо Эйприл показалась ему еще приятнее.

От смеха человека с внешностью беса ожидают чего-то хищного, опасного, но он смеялся совсем беззаботно, как ребенок. Эйприл зарделась и даже забыла, о чем он только что говорил.

— Я не о том, — отсмеявшись, он резко стал серьезным. — Все «попрыгунчики» однажды исчезают. И мне нужно узнать, куда.