Но Аглаи вдруг вытянулась стрункой и стрельнула в него абсолютно кошачьими глазами:

— Купился? Не переживай — я прикалываюсь.

И юркнула дальше по коридору, в комнату, которая недавно стала ее.

Чарли поежился — Кристина мельком обмолвилась, что сестра жила в спец интернате, но явные признаки безумия она проявила впервые за всю неделю.

— Ей в ставили какой-то диагноз. Что-то про нечеткость мышления, — Кристина считала себя обязанной оправдываться за смущающее поведение младшей. — Не бери в голову — она скоро поступит в колледж и переедет в общежитие.

Кристина обнимала Чарли, давая понять, что долго она в его доме не задержится, и скоро они смогут остаться вдвоем. А Чарли вдыхал запах жасмина от пепельных волос, и надеялся, что все так и будет.

Кошка же, печально поминая свое решение бросить курить, дымила одну за одной. Чарли был рядом, но совершенно ее не помнил. И этот удар оказался больнее, чем обычная потеря и его, и Изнанки.

***

Кошка остановилась перед книжным шкафом. С застекленных полок на нее смотрели разномастные книжки — от почти букинистических изданий до брошюр в потрепанных обложках. Многие из них манили ее своими названиями, связанными с педагогикой. Но без спроса брать чужие вещи в чужом же доме для Кошки было слишком нагло.

— Бери, не стесняйся, — раздалось у нее за спиной. — Чарли был хорошо воспитан и вежлив от природы.

— Спасибо, — кивнула Кошка и вытянула их плотного ряда высокую книгу с замятыми уголками. — Ты учитель?

— Да, — кивнул Чарли. С того раза сестра Кристины не позволяла себе странных высказываний, и Чарли несколько успокоился на ее счет. — Ты планируешь поступать в педагогический?

— На специальную педагогику, — Кошка перелистнула мягкие страницы с мелким шрифтом. Из всего полезного, что она освоила в Доме, в Наружности могло пригодиться только умение руководить «лицами с ограниченными возможностями здоровья», как здесь называют склеенных.

Чарли понимающе кивнул, пытаясь понять мотивы своей будущей родственницы. То ли она хочет благородно посвятить себя обделенным жизнью инвалидам, среди которых выросла, то ли боится попасть в иную, незнакомую ей среду. А потом спохватился и решил, что лишние сведенья об Аглаи ему ни к чему.

Прошло немного времени, и Чарли все же решился задать этот вопрос. В конце концов, он учитель, так что забота о подрастающем поколении — его прямая обязанность. И он должен убедиться в чистоте порывов другого потенциального учителя. Уж слишком этот другой не похож на человека, радеющего за детей, тем более не самых здоровых.

— Почему ты хочешь стать педагогом, да еще спец школы?

В синих глазах мелькнуло желание ответить что-то дерзкое, но угасло, как не собравшаяся гроза.

— Потому что кто-то должен. Так почему не я?

— У тебя, наверное, были хорошие учителя? — осторожно спросил Чарли.

Честный ответ, даже не слишком ожидаемый, располагал к дальнейшей беседе.

— В том-то и дело, что нет, — рассмеялась Кошка, и Чарли отметил, что она совсем не похожа на сестру. Она не похожа ни на кого, но в моменты смеха кого-то отчаянно напоминает.

***

— Ты уверена? — голос Кристины звучал в высшей степени недоверчиво. — Что всю жизнь хочешь пробыть в таком месте?

— Уверена, — кивнула Кошка. — В таком месте не так уж и плохо.

Кристина стиснула зубы и решила, что психика сестры претерпела серьезные изменения от долгой жизни взаперти. Но переубеждать ее не стала. Вместо этого Кристина с остервенением стала штудировать справочники для поступающих, активно звонить в приемные комиссии и упиваться чувством собственной правильности.

Ей удалось найти подходящий колледж довольно быстро. С хорошим студенческим городком. Заселение отчего-то обещали только в середине сентября, и это Кристину нервировало. Но других вариантов все равно не было, хоть и хотелось устроить сестренку подальше отсюда как можно скорее. Чарли, кажется, не слишком нравится ее присутствие. Он стал отстраненным и уделял меньше внимания Кристине, а она уже планировала свадьбу. Ничего, главное отослать помеху подальше, а там будет несложно убедить бойфренда, что их участие в ее жизни больше не потребуется.

***

— Не сиди на подоконнике — продует, — Чарли зашел в кухню, неся с собой объемные пакеты и январский холод с улицы.

— Не продует — у тебя хорошо заделаны окна, — отозвалась Кошка и соскользнула с узкого подоконника.

Любовь сидеть, прислонившись спиной к стеклу, осталась у нее еще с домовских времен. Она подошла к столу и залезла в один из пакетов, извлекая на свет кукурузные хлопья с рисунком странно-знакомого чертика на упаковке.

— Разве Кристина такие любит? — она бездумно провела пальцем по скомканной черной шерстке. У этих хлопьев был привкус гвоздики, и они не пользовались особой популярностью.

— Не знаю, нет вроде, — Чарли выставил на стол большую бутылку молока. — Я для тебя купил.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась Кошка, и Чарли не смог не улыбнуться в ответ.

Он уже привык к ее ненавязчивому присутствию в доме.

— Аглаи, — он сделал паузу, раздумывая, стоит ли продолжать. — А как было там, в интернате?

Ему было интересно узнать о жизни в закрытом учебном заведении, которая всегда была окутана недосказанностью. Может, это поможет ему лучше понимать своих учеников. А еще было бы неплохо получше узнать новую соседку.

— Там? — Кошка задумчиво подняла глаза к потолку. — Там было здорово!

И Кошка коротко пересказала некоторые забавные моменты прошлой жизни. Как Габи лупила зеленой сумкой ящика (из-за чего — умолчала). Как ругалась с Шакалом по импровизированными телефону, а другие девушки не хотели, чтобы разговор заканчивался — ведь когда Кошка занята Шакалом, она не ругается на них. Как все думали, что она встречается с воспитателем, а она сама побаивалась всех Крыс, и главную Крысу в особенности.

Чарли слушал со смешанными чувствами. Аглаи рассказывала смешно, но Чарли тревожила мысль, что на самом деле там не все так радужно, как ему хотят показать. Но то, что Аглаи намеренно не давила на жалость, добавило ей баллов уважения в его глазах.

***

— Уверена? — получилось чуть более резко, чем Чарли хотел. — Сама говорила, что городок еще не готов к приему первокурсников.

— Чарли, там всего пара этажей в соседнем корпусе не достроена, да дороги перекладывают, — увещевала Кристина. — Она жила и в худших условиях, уж поверь.

Чарли нахмурился. Он смирился с тем, что Кристина оставила сестру на попечение государства, но то, как активно она выселяет ее сейчас — просто некрасиво. Его одолевали мысли о степени привязанности Кристины к своей семье. Это важно, если он собирается связать с этим человеком дальнейшую жизнь.

Кошка слышала весь разговор — Кристина не зря старалась говорить погромче. Намеки она понимала прекрасно, поэтому тем же вечером начала собирать нехитрые пожитки в ярко-оранжевую сумку, а через пару дней объявила, что переезжает к Крысе — ту, якобы, не отпускают жить отдельно без сопровождения.

Был соблазн хлопнуть дверью тем же вечером, но Кошка не потому стала однажды главарем, что поддавалась эмоциям. Побег в ночи вызвал бы у обоих чувство вины, и симпатии к Кошке это бы не прибавило.

Она стояла на остановке, продуваемая всеми мартовскими ветрами, и бездумно вертела в руках клочок бумаги — все равно запомнила, что на нем было написано. Спица не писала открыто, но Кошка и так представляла, в каком направлении искать общину.

Что бы не думали учителя и воспитатели, Домовцы не были кретинами. Они не стали возводить поселение в чистом поле, как первопроходцы, а нашли вымершую деревню за много километров от города, куда едва дотягивались линии электропередач.

Глядя на покосившиеся домики и слушая низкий гул чистого воздуха, она едва не припомнила родительский дом, где жила десять не самых приятных лет своей жизни. Но чувство дежавю быстро пропало, когда ей навстречу вырулил Гибрид с огромным волкодавом на поводке. В ее родной деревне охраны территории не предусматривалось.