– Он согласился? – поинтересовалась Мария.

– Обещал подумать. Это уже третий такой владелец, те двое тоже согласились подумать. Но что-то их мысли двигаются крайне медленно. Жаль, что вы не владелец строительной фирмы, Мария. Уверен, вы бы согласились.

–Даже не сомневайтесь, Павел Васильевич.

– Я и не сомневаюсь, да что толку, – вздохнул Новиков. – Вы же не владеете строительной фирмой. Да и никакой другой – тоже. С чем пожаловали, Мария?

– Я неожиданно для себя заинтересовалась родом Сабуровых. Но ничего о них не знаю. В Интернете информации много, но имеют ли те Сабуровы отношение к моим Сабуровым, ничего не сказано. Может, вам что-то известно?

Новиков с любопытством взглянул на молодую женщину.

– Я действительно занимался историей дворянских семей нашего района, – подтвердил Новиков. – В том числе и Сабуровых. Но информации сохранилось немного, архивы частично в революцию были разграблены. А усадьбы, сами знаете, в каком состоянии.

– Я понимаю. И все же, Павел Васильевич, расскажите, что можете.

– Что могу, расскажу. Первый из них, о котором что-то известно, был Петр Гаврилович Сабуров. В молодости он служил в Петербурге по воинской части. Но где – неизвестно. А вот что удалось узнать, он принимал какое-то участие в событиях, связанных с расторжением кондиций царицей Анной Иоанновной. Причем, на ее стороне. Правда, какова его роль выяснить не удалось. По какой-то причине через некоторое время он подал в отставку в чине капитан-лейтенанта и приехал в дарованное ему Анной Иоанновной имение. Обосновался тут, женился на местной дворянке. По некоторым сведениям у него были дети, но о них ничего не могу сказать. Сохранилась так же информация, что он был ярым крепостником и не слишком был гуманен со своими крестьянами. Я нашел одно дело, которое указывало на это. Но оно начато и быстро свернуто. Сам же Петр Гаврилович похоронен на родовом кладбище в Сабуровке, там же, где лежит ваша мама.

– А дальше?

– А дальше непонятно, кому принадлежало имение. Документов нет, одни неясные обрывки. Так что больше, дорогая Мария Юрьевна, помочь ничем не могу. Я уверен, что род наших Сабуровых не прервался, есть косвенные этому свидетельства. Например, один из героев Отечественной войны 1812 года, возможно, был из этой семьи. Он формировал местное ополчение. Но точных сведений нет. Надо искать, только непонятно где. Я убежден, что какие-то документы. свидетельства сохранились, они всегда есть. Но далеко не всегда известно, где. Извините, если разочаровал.

– Что вы, Павел Васильевич, я вам очень благодарна. Я и этого не знала. Я пойду, а то у вас много дел.

Новиков кивнул головой. Он проводил гостью взглядом до двери. И затем еще долго сидел задумчивым после ее ухода.

2.

Как они и условились, Шахов ждал Марию у входа на участок. Они сдержанно поздоровались, Шахов окинул молодую женщину изучающим взглядом. Марии стало неприятно. Она подумала, что он смотрит на нее так, как смотрит клиент, выбирая себе проститутку. Но она решила по возможности сдерживать свои эмоции. Ведь она пришла сюда не для того, чтобы ссориться.

Они прошли через ворота и по тропинке двинулись вглубь участка в сторону дома. Мария с интересом смотрела вокруг, хотя интересного было тут мало. Все вокруг дышало запустением, кое-где высились завезенные горы строительных материалов – свидетельство того, что совсем скоро тут начнется большая стройка,

Они подошли к дому. Мария впервые могла рассмотреть его днем. У нее невольно сжалось сердце. Когда-то это было солидное двухэтажное строение, похожее на небольшой дворец. От былой роскоши осталось немного, большая колоннада выглядела так, словно в нее попало несколько снарядов. Колонны давно лишились одеяния из штукатурки, красный кирпич во многих местах вылетел. Казалось, что вся эта когда-то массивная конструкция держалась на одном честном слове и в любой момент грозила обвалиться.

Не лучше выглядел и сам дом. От лепнины на фасаде остались одни небольшие фрагменты, большинство окон давно лишились стекол и смотрели в окружающее пространство пустыми глазницами. Во многих местах не хватало кирпичной кладки, зато красными осколками кирпичей была усыпана земля.

У Марии на глазах невольно выступили слезы. Шахов стоял рядом с ней, он то поглядывал на дом, то на нее – и молчал. Прошло несколько минут, а они все пребывали в той же позиции.

– Не желаете войти в дом? – не выдержал Шахов.

Мария в знак согласия кивнула головой.

Ходить по дому было трудно, от полов почти ничего не осталось. Мария предусмотрительно надела кроссовки, но и в такой обуви ноги то и дело застревали в расщелинах. В некоторых комнатах еще сохранились остатки лепнины, по которой можно было понять их былое убранство. Повсюду был разлит удушающий запах гниения и запустения.

Они прошли несколько комнат и, не сговариваясь, остановились.

– И как впечатление? – поинтересовался Шахов.

– Очень тяжело все это видеть. Как можно было довести такой великолепный дом до подобного состояния? Не представляю.

– А я представляю, – отозвался Шахов.

– Ну и как?

– А просто он все последние годы был никому не нужен. Как бизнесмен, могу вам сказать: никто не станет вкладывать деньги в ненужное имущество. А денег тут надо много. И что потом делать с этим домом? – Шахов демонстративно пожал плечами.

– Как что?! – Его слова возмутили Марию. – Да мало ли что, здесь можно жить, можно сделать дворец культуры, водить сюда туристов. При желании можно много чего придумать.

Шахов откровенно насмешливо посмотрел на нее.

– Для жизни этот дом слишком неуютен, что касается дворца культуры, то скажите, для кого. В Сабуровке осталось дворов десять-двенадцать. и почти одни старики и старухи. Они из дома-то нечасто выходят. А туристов тут днем с огнем не отыскать. Так что ни один ваш бизнес-план не катит.

– Возможно, вы тут правы, я все это предложила, не подумав. Но все равно это дом – наша история. Здесь жила дворянская семья.

– Вот пусть дворяне и дают деньги на восстановление дома. А я, чтобы вы знали, потомок тех самых крепостных крестьян, которыми владели ваши предки. И за провинности наказывали на конюшне. Я холоп, и какой мне резон восстанавливать ваш дом. Я лучше его снесу и построю на этом месте те самые конюшни. Правда, немного для других целей, я люблю лошадей и думаю заняться их разведением. Вы когда-нибудь катались верхом?

– Не приходилось.

– Это незабываемое впечатление. Я уже все решил, на месте дома будут конюшни. У меня уже есть их проект. Могу показать.

– Нет, спасибо, как-то не хочется смотреть.

– И напрасно, конюшни будут красивыми. Вам понравится.

– Никогда! – резко воскликнула Мария. – Я считаю варварством на месте такого дома строить какие-то конюшни.

– Значит, я варвар, – спокойно констатировал Шахов. – Другого взгляда на себя от потомка крепостника-помещика я и не ожидал.

– Да, причем тут это!

– В вас заговорил голос крови. Но теперь хозяин здесь я, и мне решать судьбу этого поместья. Посмотрели или хотите продолжить экскурсию по владениям ваших предков?

– Хочу продолжить, – сказала Мария.

– Не понимаю, что тут еще смотреть. Вдруг что-нибудь обрушится на наши головы.

– Я не боюсь, а если вы боитесь, то можете меня не сопровождать. В доме могут сохраниться какие-нибудь предметы, я хочу все сама осмотреть.

– Да, ничего тут давно нет, все много раз разграбили. Но если настаиваете, можем подняться на второй этаж. Если, конечно, лестница выдержит.

– Меня выдержит, я легкая. А вот вас не знаю.

– Очень уж вы не сдержаны на язык, Мария, – укорил ее Шахов.

– Какая есть. Это во мне говорит дворянская спесь.

Шахов в очередной раз пожал плечами.

– Давайте попробуем подняться на второй этаж. Уверяю, ничего нового вы там не увидите.

Через полчаса они вышли из дома и снова по тропинке направились к воротам. Перед тем, как расстаться, Шахов вдруг спросил Марию: