– Не помнишь, кто привёз? – Спросил Семён у смотрителя, не отводя глаз от убитого товарища.

– Не знаю, – признался работник морга, – это раньше чин по чину бумаги писали, а ныне привезли бросили у дверей и вся недолга, будто не человека, а деревяшку какую. Порядку не стало, всё в тартарары катиться. Эх, – махнул рукой.

– Значит, не знаешь или просили не говорить?

– Иван Иваныч привёз, это околоточный с Лиговки, – пояснил смотритель, – он теперь мундир снял, но за своим околотком присматривает. Не на всю же жизнь, эти пришли, – прикусил язык, что сболтнул лишнего.

– Спиря, Спиря, – покачал головой Валевский, – и где мне Ивана Иваныча найти? – У смотрителя забегали глаза. – Ты мне адрес скажи, а я уж тебя не выдам. Мне совсем другое надо, нежели тебе козни строить.

Работник морга помолчал, но адрес назвал.

После февральских событий по столице прокатилась волна самосудов, когда полицейских, независимо от должности и звания, толпа мещан, возглавляемая отпетыми бандитами, измывалась над царскими представителями закона. Хорошо, если оставляла без зубов и с помятыми рёбрами, а в основном забивали камнями, дубинами и цепями.

Иван Иванович, лет шестидесяти пяти, с гладко выбритым лицом, короткой стрижкой седых волос, через дверь спросил «кто там?». После того, как Валевский представился, долго звенел цепочками и замками, но открыл. Первым делом смущённо извинился, что, мол, семья у него.

Семён понимающе кивнул.

– Простите ради Бога, Иван Иванович, я к вам на минутку. Дело неотложное, два – три дня тому вы привезли в морг тело молодого человека.

– Было дело, – прогудел басом бывший околоточный.

– Где вы его нашли?

– Под аркой, – он назвал улицу, – недалеко от трактира «Царская милость».

– Может быть, вы опытным взглядом, что—то видели, заметили.

Иван Иванович закусил нижнюю губу, вышел из квартиры и взглянул в лестничный пролёт сперва вверх, потом вниз.

– Хоть я и не на службе, – глаза бывшего околоточного заблестели, но надеюсь, весь этот бардак закончиться и власть наведёт порядок. – Опять умолк, потом продолжил, – не прекращаю я свои обязанности исполнять, хотя не открыто. Так вот я к чему, пораспрашивал здесь кое—кого, кто мне обязан. Сложилась такая картина. Сидела за столом компания, к которой подсел молодой человек, тот которого потом убили, и заговорил о каком—то то ли Мартыне, то ли Мироне. Толком мой человек не расслышал. Поговорили с четверть час, выпили и ушли втроём. Вот после этого в арке нашли убитого.

– Случаем, ваш человечек не запомнил тех двоих?

– Не присматривался он, да и все сейчас на одно лицо. Небритые, тёмные, в тужурках одинаковых. Не запомнил.

– На том спасибо, – Валевский хотел уйти, но его за рукав тронул Иван Иванович, взгляд побитой собаки и просящий тон голоса.

– Прошу только обо мне не упоминайте.

– Само собой, – и быстрым шагом начал спускаться по лестнице.

В отделении Кирпичникова не оказалось, как сказал дежурный чиновник, отъехал по неотложным местам. Пришлось Валевскому доложиться Кунцевичу. Семён рассказал, что привезли тело Мишина и пересказал разговор со старым околоточным.

– Проверяйте дальше, – коротко бросил Мечислав Николаевич, у самого лицо застыло гипсовой маской.

В назначенное время Кирпичников оповестил адъютанта полковника Игнатьева о прибытии для «аудиенции», как Аркадий Аркадьевич обозвал предстоящую встречу. Молодой прапорщик услужливо открыл перед начальником уголовного розыска дверь.

С удивлением посмотрел на погоны на плечах адъютанта и не менее удивления вызвали погоны Председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии.

– Свободен, – сказал Игнатьев, адъютант щёлкнул каблуками и вышел, закрыв за собою со всей аккуратностью дверь. – Не ожидал вас увидеть так быстро, – с удовлетворением произнёс полковник.

– Служба наша такая, иной раз приходится по году выискивать крупицы информации, а иной в руки бежит.

– Вижу сейчас вы на коне?

– Не то, чтобы на коне, но кое—какие результаты имеются, – уклончиво ответил Кирпичников.

– Не прибедняйтесь, Аркадий Аркадьевич, помощника главаря взяли, это не кое—что, а кладезь, надеюсь, сведений?

– Не совсем.

– Молчит? – Такое удивление появилось в глазах Игнатьева, что Кирпичников от неожиданности вздрогнул.

– Пока да.

– Аркадий Аркадьевич, дайте мне вашего героя часа на три, и он заговорит так, что невозможно будет остановить.

– Николай Константинович, я понимаю, что ваши люди получат информацию, но можно ли будет ей доверять? А я не хочу рисковать людьми, в уголовном розыске собраны опытные сотрудники.

– Новых наберёте, – раздражённо сказал полковник.

– Набрать новых не составит труда, но вот научить сыскному дело, для этого нужен не один месяц.

– Всё, всё, умолкаю, вам виднее, как вести дознание, так с чем вы ко мне пожаловали? Газеты, испрошенную вами статью, пропечатали.

– Газетами вы меня уважили, – расплылся в улыбке Кирпичников, – вот теперь ещё одной просьбой уважьте, Николай Константинович.

– Какой? Не тяните душу.

– Вчера, а может на днях ваши люди арестовали чиновников Медицинского Управления.

– Было дело, – удовлетворённо перебил начальника уголовного розыска полковник, – зажрались в Управлении, на фронтах лекарств, перевязочного материала не хватает, а они, – скрежетнул зубами, – простите, ради Бога, накипело.

– Мне бы хотелось переговорить с одним человеком из арестованных.

– По делу банды?

– Не совсем, но мысль ваша движется в нужном направлении, – Кирпичников повторил слова бывшего начальника сыскной полиции Филиппова.

– Как это не совсем? – Изумился Игнатьев.

– Я же сказал косвенное, может быть, получу интересующие меня сведения, а может быть, встреча пройдёт впустую.

– Не томите, Аркадий Аркадьевич, кто из них вам нужен?

– Некая Ольга Фёдорова.

– Фёдорова, Фёдорова, – повторил несколько раз полковник фамилию, – что—то знакомое, но, к сожалению, не припомню.

– Николай Константинович, – укоризненно сказал Кирпичников, – чтобы вам не были известны лица, арестованные вашими людьми? Не поверю, – произнёс, растягивая последнее слово, и повторил, – не поверю.

– Уели, – засмеялся полковник, подняв руки.

– Так позволите с ней встретиться?

– Позволю, только скажите, с какой целью?

– Всё равно узнаете от своих людей, лучше вы услышите из первых уст. Ольга Фёдорова – невеста небезызвестного вам Сафрона.

– Да, что вы говорите? Никогда бы не подумал, чтобы невеста бандита служила в государственном учреждении? Как же просмотрели мои сотрудники? Получат они от меня.

– Со своими людьми разбираться вам, – одна часть Кирпичникова, как российского чиновника, с подозрением и определённой нелюбовью относилась к жандармским чиновникам, вторая понимала, что без их управления, стоящего на страже устоев страны, не обойтись. – Вы распорядитесь, чтобы была возможность поговорить с Фёдоровой.

– В моём кабинете?

– С удовольствием, но мне нужен кабинет, – Кирпичником замялся.

– Попроще. – подсказал полковник.

– Вы быстрее подобрали слово.

– Опыт, – махнул рукой Игнатьев, – хорошо, я распоряжусь. Но, мне кажется, вы, Аркадий Аркадьевич, хотели бы с ней поговорить наедине?

– Хотел.

– Я не возражаю.

Через полчаса в камере допросов напротив начальника уголовного розыска сидела девица невысокого роста с чёрными, как смоль, волосами, накрашенными тёмно—вишнёвым цветом губами и бросала томные взгляды на Кирпичникова, словно она является содержанкой борделя, а Аркадий Аркадьевич пришёл в качестве клиента.

– Добрый день, – поздоровался начальник уголовного розыска.

Девица кивнула головой.

– Ваше имя и фамилия?

Девица вздёрнула правую бровь.

– А вы не знаете? – Вопрос прозвучал так искренне и непосредственно, что Кирпичников и сам удивился.