О том, что это я, говорил лишь красный шарфик, повязанный мною поверх пальто. Голова по форме напоминала сначала грушу, затем дыню, а потом резко превратилась в тыкву. Маленькие круглые глазки, сместив нос, переместились к розовым губам, получился объемный смайлик – сначала удивленный, затем веселый и довольный.
– Алина, ты меня слышишь? – откуда-то сбоку от меня раздался знакомый голос. – Три разу спросила тебя, идем дальше?
Я поймала себя на том, что смотрю на основание старого подсвечника, в котором в окружении оконных бликов играет мое отражение.
– Конечно, извини, немного задумалась.
У крыльца нас встречал любопытный павлин, он важно ступал по узкой дорожке, на ходу успевая рассмотреть прохожих. На удивление, спокойно отреагировал на мое желание пофотографировать нового пернатого друга на телефон – позировал, словно профессиональная модель. Следующими объектами нашего внимания стали овцы, мирно лежащие в своем загоне, жующие солому бараны, свиньи, среди которых тоже нашлась своя фотомодель, утки, гуси и другая живность из маленьких местных хозяйств.
На ярмарке мы польстились на домашний сыр, колбасу из мяса кабана и оленя, джем – традиционный набор, приобретаемый туристами. Попробовали колбаски, приготовленные на гриле, волшебный глинтвейн, послушали песни в исполнении молодежи, одетой в исторические костюмы.
Обратный путь наполовину мы продели пешком, любуясь вечерней иллюминацией, которая была посвящена новогодним праздникам. Город словно светился изнутри, отчего казалось, что мы попали в сказку. Было чем поделиться с Алексеем по телефону, когда мы, уставшие, но веселые, вернулись в отель.
– Я так и знал, что ты про меня забыла, тебе было не до меня, – пошутил он. – Я здесь изнываю, себе места не нахожу, когда моя королева вернется, а она полдня гуляет по городу, даже ни разу не вспомнив, что обещала отправить сообщение.
– Зато я тебя первая набрала, – нараспев протянула я. – Ты, может быть, вообще мне не позвонил.
Анна слушала наше воркование с улыбкой. Ей все это хорошо знакомо. Полгода назад она познакомилась с молодым человеком и буквально две недели как она новоиспеченная жена.
– Что у вас завтра по программе? – поинтересовался Алексей. – Нет, дай я угадаю. Это будет Музей корабля «Васа» либо Королевский дворец.
– Не угадал, завтра мы идем в Ратушу, а вечером в Оперу на «Золушку».
– Ничего себе, вот это я понимаю – культурная программа! Завидую вам белой завистью. Ты помнишь, что с тебя сырорезка в виде викинга и шарфик с оленями?
– Да, я уже купила, даже сыр, на котором ты будешь испытывать сырорезку.
– Отлично, буду встречать тебя на грузовой машине, – довольно прорычал в трубку Алексей.
– Зачем, я же купила викинга не в натуральную величину, – засмеялась я.
– Ну я подумал, что если в первые дни ты уже столько всего накупила, то в оставшиеся покупок будет еще больше.
– Если только ты приедешь с диваном, на который погрузишь меня с подарками.
– Я не против, только, чур, я буду не водителем, а в качестве пассажира с тобой на диванчике. Будем среди подарков заниматься любовью, – прошептал Алексей.
– Все, мне пора спать, – обрубила я его фантазии и по грустному вздоху поняла, что он еще не готов прощаться. – Завтра наберемся. Не скучай, уже совсем скоро увидимся.
На следующий день после переговоров, как и договаривались, мы направились с коллегой к Ратуше. Кроме украшенных праздничными гирляндами и композициями витрин магазинов, а также улиц, ничто не говорило о приближении Нового года. Казалось, что в Стокгольме осень. Дождливая погода, затянутые тучами облака, хотя от этого редкие солнечные часы были еще более приятными и радостными, поздние декоративные растения, украшавшие вазоны и клумбы – было в этом городе что-то такое, что делало его близким и понятным. Хотелось бесконечно гулять по старинным набережным, рассматривать архитектурные шедевры, ощущать дыхание величественных колоннад и улочек.
В Ратуше нас быстренько присоединили к группе с экскурсоводом – молодая девушка очень увлеченно и эмоционально рассказала нам на английском языке не только про залы, где проходят важные заседания и вручают знаменитую Нобелевскую премию, но и что это место очень популярно для влюбленных, очень много желающих здесь расписаться. Длится церемония полторы-три минуты и стоит недешево, но это не пугает будущие семейные пары, так как место действительно волшебное. И опять я почему-то подумала об Алексее, представила, что мы с ним в Ратуше и нас расписывают. Глупо, конечно, постоянно бежать впереди паровоза, но такая уж я, и с этим ничего не поделать.
Не меньше эмоций мы испытали, побывав в театре на опере «Золушка». И пусть она была на итальянском языке и заметно отличалась от того варианта, который мы привыкли видеть с детства, но премьера вызвала море эмоций и оставила яркие впечатления. Всю дорогу в гостиницу, а она занимала минут тридцать, мы бурно обсуждали нюансы постановки.
– Ну как сегодня прошел ваш день? Не разочаровала опера? – Алексей, как мне показалось, был немного чем-то расстроен.
– Просто волшебно! Опера – лучшее событие этого месяца, прекрасные голоса, интересно поставлена, оригинальные декорации. А ты чем-то расстроен?
– Нет, просто немного устал. Сегодня ударили по рукам с инвесторами еще по одному новому проекту, поэтому уже в голове крутятся новые мысли по поводу его раскрутки и продвижения.
– А я думала, после работы у тебя мысли обо мне, – прохихикала я.
– Прости, я опять, видимо, слишком заработался, – смягчился Алексей. – Обещал уделять тебе внимание, а сам все о своем.
– Ничего, у тебя еще будет возможность исправить ситуацию, – улыбнулась я. – С тебя романтик на выходные, с меня что-нибудь вкусненькое.
– Я только за, жду тебя, моя милая. Соскучился сильно-сильно. – В голосе Алексея прозвучали знакомые нотки нежности.
– И я, – прошептала я. – Целую, дорогой, до встречи!
– Нет, ну точно голубки, – засмеялась Анна. Давайте женитесь, погуляю на вашей свадьбе.
Последний день в Стокгольме был на редкость солнечный, отчего настроение тоже стало приподнятым, как когда ощущаешь предвкушение большого праздника. Мы неспешно прогуливались по мосту, ведущему к старинному району Gamla Stan.
– Есть что-то такое, чего ты сильно боишься? – внезапно спросила меня Анна.
– Почему ты это спрашиваешь? У тебя что-то в жизни произошло?
– Это было очень давно. Много воды с тех пор утекло, но страх не дает мне покоя.
– Можешь рассказать? Или это запретная тема?
– Мы учились еще в 7-м классе, подруга уговорила подняться на крышу нашего дома – пятиэтажки. Я повелась на ее просьбы составить компанию. Дело было зимой, вечером, и когда мы забрались на крышу, уже стемнело. Мы смотрели на соседнюю улицу, которая была вся в огнях, было очень красиво. Потом она увидела внизу мальчика с нашего двора и стала ему кричать, махать руками. Я должна была ее, наверное, придержать, оттащить – понимала, что опасно. Но всегда жутко боялась высоты и отпрянула назад, закрыла даже лицо руками. Она смеялась, глядя на меня, обзывала трусихой. Потом услышала, как подруга вскрикнула… и глухой звук. Я с трудом отвела руки от лица – ее не было рядом… Я до сих пор не могу простить себе и, наверное, никогда не прощу своего страха, трусости. – На глазах Анны появились слезы.
– Ну что ты… – Я обняла коллегу. – Возможно, ты могла повлиять на ситуацию, но не факт. Все люди разные, и не всегда мы правильно реагируем на жизненные ситуации, проявляем смелость, решительность. А вы тогда еще были детьми, какой с вас спрос. Твоя подруга изначально поступила очень глупо, она не могла не знать, что подобные выходки очень рискованные, ей наверняка об этом рассказывали. Поэтому не вини себя в случившемся. Конечно, данная история очень печальная, но уже ничего не изменить.
У меня тоже есть свои страхи, как и у любого нормального человека. В детстве я ужасно боялась грома с молнией. Когда меня маленькой отвозили на лето к бабушке в деревню, там часто были дожди именно с грозовыми раскатами и молнией, я пряталась либо под стол, либо под одеяло, было жутко страшно. Потом я стала бояться темноты, а в нашем районе стояли только частные дома и фонарей почти не было. Поэтому как темнело, я старалась не выходить из дома. Однажды вечером у бабушки разболелись ноги. Как вариант можно было приложить листья хрена, который рос в конце огорода. Я вызвалась принести ей «лекарство», мне было всего лет пять. Помню, бабушка держала открытой входную дверь и какое-то время мне было немного светло, потом, не помня себя от страха, я бежала по темному огороду к полоске с лопухами, судорожно рвала их и мчалась что есть духу обратно. Этот страх я ощущаю до сих пор. Сейчас скажи мне – выйди ночью на огород, я ни за что бы не пошла. Тогда пересилила свой страх, это получилось.
