На душе было неспокойно. Коля… Надо кого-нибудь найти, узнать, вдруг есть новости…

Она вышла в коридор и, увидев в совещательной слабый свет, направилась туда. Майский сидел на столе, рядом, на краешке стула, примостилась Валентина. Оба оглянулись на звук шагов.

- Ну как, Галь, всё нормально? – поднимаясь навстречу, спросила Антонова. – Поспала?

- Да, всё хорошо. Серёжа… Что там с ним?

Майский поднял глаза и, тяжело вздохнув, произнёс:

- Галя… Ты только не нервничай, и так уже…

- Что с ним? – резко перебила его Рогозина. – Что?..

- Пару часов назад звонили из Склифа. Перевели в реанимацию, хуже ему… Выстрел чуть выше сердца.

- И мне не сказали?!

- Галь, мы будить не хотели…

- Я сейчас же еду!

- Куда ты едешь? Второй час ночи, Галя! Опомнись!.. Как ты за руль сядешь? Стой!

Но Рогозина уже бежала к лестнице. Майский кинулся следом и схватил её за руку.

- Галя! Ну ты что? – как можно спокойнее сказал он. – Ну ты подумай сама, чем ты ему сейчас поможешь? С утра спокойно съездим вместе…

- Отпусти меня! Быстро! Уйди!

- Галя!..

- Я как старший по званию приказываю!

Она вывернулась из рук Майского и скрылась в темноте.

- Давай я сам тебя отвезу!.. – отчаянно крикнул он в гулкую пустоту коридора.

- Оставь её. Может, так и правильно… - прошептала подошедшая Валентина. – Может, им надо увидеться…

- Ох, Валя, Валя… Не знаю…

*

Рогозина, не слыша этих слов, уже садилась в одну из служебных машин. Загудел мотор, взвизгнули от резкого старта шины, ещё минута – и автомобиль уже мчался по ночным дорогам.

Если Коля не выживет… Если Коля не выживет… В чём тогда смысл всего этого? Ради чего вообще всё?.. Нельзя, нельзя так думать. Всё будет хорошо. Он стреляная птица, чего только не навидался, и травмы у него тоже разные были, вылечивался ведь! И сейчас выкарабкается! Коля, Коля… Угораздило же тебя под пулю кидаться! Коленька…

Мимо проносились редкие машины, мелькали вереницы золотых и белых фонарей, по-ночному шумели улицы… Далеко, далеко, ещё очень далеко до Склифосовского…

Держись, Коля, я еду!..

В кармане, сливаясь с гулом мотора, запиликал телефон.

- Алло! Что еще? – раздражённо бросила Рогозина. – Я за рулём, Серёжа! Звонили?.. Только что?.. Что? Умер?..

…

Трубка выскользнула из онемевших пальцев.

Сквозь стёкла, сквозь воздух, сквозь кожу в душу вязким потоком хлынула холодная чернота. Умер. Дурак, дурак, Коля, ну зачем ты полез на этого охранника?! Зачем мне теперь жить? Без тебя?..

Слёз не было. Не было мыслей. Были только фары, внезапно вспыхнувшие навстречу.

Гигантская фура мчалась прямо на неё.

Есть выбор: можно свернуть, ещё успею… А можно ехать прямо. Прямо.

…

Когда полковник Рогозина сворачивала со своей дороги? Твёрдо, уверенно и прямо по жизни. Так зачем же изменять этому в самом конце?

Когда уже нет ничего в чернильной пустоте сердца…

Последнее синее, тушью покрытое небо. Последние сияющие пятна звёзд.

*

Нужно ещё чуть-чуть потерпеть…

*

Легковушка на всей скорости въехала под колёса грузовика. Скрежет металла, визг колёс, крик случайного прохожего… Алые танцующие полосы перед глазами. И снова отчего-то солнечная Ленчерфельд Штрассе со вкусом корицы…

Машина, несколько раз перевёрнутая встречной волной инерции, упала в кювет. Сверху, потеряв управление, на неё навалилась многотонная туша грузовой фуры… Блестящий, ослепляющий до белизны взрыв. И разрывающаяся на осколки пустота.

***

***

***

Резкий вздох. Чернота. Чернота. Далёкая полоска луны. Где-то в другом мире…

Дрожащие пальцы неосознанно сжимают что-то. Руль? Нет, что-то мягкое, тёплое… Уголок подушки.

Постепенно, медленно-медленно, начинают выплывать очертания предметов. Полки, шкафы. Стол. Кресла…

По телу разливается неимоверная слабость. Господи… Сон, сон, только сон. Коля жив. Коля жив. Коля ведь жив?!

Рогозина вскочила с дивана и бросилась вон из комнаты отдыха. Она металась по тёмным коридорам, пока внезапно из-за какой-то двери навстречу ей не вылетел Майский.

- Галя!.. Что случилось?

- Серёжа…Серёжа, что с Колей? Скажи мне, он живой?!!

- Живой, живой! Галя, ты что, вся трясёшься! Что такое? Всё с ним в порядке, сказали, через пару недель как новенький будет! Галь?..

Рогозина прислонилась к стене и без сил начала сползать на пол.

- Галя, тебе плохо? Валя, бегом сюда! – крикнул Майский, подхватывая Рогозину.

- Галя! Где, что? – на ходу вынимая нашатырь, из глубины коридора уже бежала Антонова.

- Всё хорошо, хорошо, вы не понимаете, как же всё хорошо! Серёжа, со мной всё в порядке! Мне срочно нужно в Склиф!

- Ты чего, Галь, второй час ночи!

- Серёжа! Мне нужно! – почти умоляюще прошептала Галя и добавила, вдруг испугавшись отзвуков своего сна: - Отвези меня, пожалуйста, я не хочу садиться за руль…

***

В приёмном покое было светло, тихо и пусто. Дежурная на вахте заполняла какой-то растрёпанный журнал, в углу негромко бормотал телевизор…

- Федеральная Экспертная Служба, полковник Рогозина. Мне необходимо видеть Круглова Николая Петровича!

Медсестра подняла голову, уставившись на удостоверение. Потом перевела взгляд на экран телевизора. Майский и Рогозина невольно посмотрели туда же.

На мониторе застыла Галина фотография. Мелкие субтитры были плохо различимы, она выхватила только пару слов: «Оправдана… дело закрыто… фальсификация… сам замминистра МВД Руслан Султанов…»

- Иди, Галь, - улыбаясь, произнёс Майский. – Я разберусь.

Рогозина благодарно кивнула и быстро скрылась в дверях…

========== Мы никогда не лгали друг другу… ==========

Тёмная палата. На кровати, прислонившись к стене, сидит одинокая фигура.

- Коль… – тихо, не громче шёпота.

- Галя… Не надо никаких слов… - так же тихо, будто боясь спугнуть. - Просто побудь рядом…

*

Когда она присела на край кровати, Круглов достал из-под подушки скомканный бумажный листок. Развернул его, аккуратно расправил уголки. Вгляделся в короткие ниточки слов. «И я люблю тебя»… Поднял глаза и шёпотом спросил:

- Галя… Это правда?

Рогозина взяла листок в руки, поднесла к лицу. Узнав, тихо вздохнула.

- Я когда-нибудь лгала тебе, Коля?

*

Они молча стояли у окна. Над Москвой сияли холодные ночные звёзды, но далеко-далеко, за миллионами крыш, уже разгорался нежный, бледно-малиновый осенний рассвет. Тонкая паутина дождя бежала по стеклу, вычерчивая ажурное кружево…

Галя была всё в том же строгом шёлковом платье. Со всей этой кутерьмой некогда было даже переодеться. Да и незачем…

*

Мадемуазель Галлен, разыгрываемая для Ишимова, исчезла. Кончилась венская сказка…

Осталась только полковник Рогозина. Но она уже не сможет быть одна.

Потому что ко всем однажды приходит тот день, когда просыпается сердце.

Этим ноябрьским утром такой день пришёл к ней. Он много раз стучал в дверь – вечерами в ФЭС, тихим чаем после утомительного рабочего дня, случайными взглядами, арестом, медово-каштановыми волосами и ночными улицами Вены…

Но она впустила его лишь сегодня.

*

- Галь… Я тут подумал… А куда ты хочешь в свадебное путешествие? – замирая от своего наивного нахальства, прошептал Круглов.

Рогозина, чуть улыбаясь, бессознательно сжала его ладонь. Потом отвернулась к окну.

- В Вену, - наконец ответила она. – Обязательно в Вену. Только… Коля… это правда?.. Что ты предлагаешь?..

- Я когда-нибудь лгал тебе, Галя?

Тихий, лёгкий рассвет облил обоих мягким розовым серебром. Тише билось сердце…

- Ты не зря поехал со мной, Коля… я… - она не успела договорить.

Свежее, мокрое, неяркое солнце в глубине зрачков, сбивается дыхание…

На его губах – сладковатый, чуть терпкий вкус корицы.