- Нет. Я не переиграю. Этого я не переиграю.

- Что, Галь? –Антонова, отвлекшись от тела, настороженно подняла голову. – Что ты сказала?

- Ничего. Ничего, Валечка. – Она быстро вышла из комнаты. Из его комнаты, где всё было о нём, всё пахло им, всё вопило о том, чтобы…

- Нет! Я не переиграю! Нет!!

*

Вечером, когда она уже уходила из ФЭС, у самого порога её перехватил Тихонов. Тревожно глядя в глаза, поймал ладонь. Как же его прикосновение отличалось от рук Ильи!..

Он без слов спрашивал о том, от чего она так и не могла окончательно отказаться.

На Рогозину вдруг навалилась жуткая, нечеловеческая усталость. А вместе с ней пришла счастливая долгожданная твёрдость.

- По домам, Вань. Всё. День закончен.

Охранник на ресепшене сочувственно кивнул – даже он уже знал, что «дело толстых» имеет какую-то подовырку, напрямую связанную с Рогозиной. Но для стоящего рядом Тихонова эта фраза значила куда больше.

- День закончен, - повторила Рогозина, и он, нервно усмехнувшись, выпустил её пальцы.

- Спокойной ночи, Галина Николаевна. До завтра.

- Спокойной ночи, Иван. Спокойной ночи.

***

И ещё один…

- Теперь главное – не оглядывайтесь.

Рогозина не ответила – кивать невидимому собеседнику было бы глупо, а шевелить губами, даже едва заметно, - подозрительно. «Не оглядываться» - она и сама это понимала. Только выполнять приказ было гораздо сложнее.

Через десяток шагов она услышала за собой мягкий стрекот колёс. Да, хороша машина, мотора почти неслышно. Или ведут хорошо.

Шаг, шаг и ещё. Она почти приблизилась к тёмной арке, уводящей в переулок и буквально почувствовала, как затаили дыхание на том конце связи.

Хотелось закрыть глаза и сосчитать до десяти. Тогда арка уже останется сзади. Но с закрытыми глазами, с бешено колотящимся сердцем, на онемевших от страха ватных ногах можно уйти не туда. Поэтому – глаза широко открыты, и траектория движения – строгая прямая.

Стрекот колёс становится громче, тело уже обдаёт душным и тёплым дыханием радиатора. Но арка позади. Значит, всё получится.

Ещё несколько шагов. И за секунду до начала, когда мотор за спиной ещё только сонно бормочет и фары приглушены, а снайперы, держа курки на взводе, замерли на крышах, интуиция безошибочно заставляет пригнуться и метнуться прочь. Мгновенье спустя по тому месту, где была Рогозина, с визгом чиркнули шины. Пуля пролетела совсем близко – ей показалось, ветром даже всколыхнуло лёгкий шарф. Но думать было некогда, до спасительной двери в конце улицы оставалось тридцать метров. Думать можно будет потом, в своём кабинете, за чашкой кофе, когда вместо тёмных подворотен вокруг будут родные стены. А сейчас надо просто бежать вперёд.

Своё дело она сделала, живца под названием «полковник Рогозина» не заглотить они не могли. Теперь, когда в игру вступил спецназ, ей тут больше делать нечего. «Не то у меня здоровье, не тот возраст, чтобы участвовать в таких операциях, чёрт возьми!» - думала Рогозина, на бегу отстреливаясь от догоняющего преследователя.

Плотный удушающий страх ожидания отступил, ему на смену пришёл страх погони, разгоняющий по крови адреналин, заставляющий сердце биться неровными сумасшедшими толчками.

Вдруг, задыхаясь, она с ужасом увидела, как наперерез ей, загораживая дверь убежища, вырулил ещё один автомобиль.

***

И ещё один - с осени лежит. Та же Зиля, которая, видимо, хочет, чтоб я заваливала каждую кр по матану, подкинула мне пару серий, где на Рогозину нападают. Тогда меня это очень вдохновило.

P.S.: Зиль, не обижайся. Я шучу. И очень рада, что ты снабжаешь меня свеженьким “между нами девочками” :)

- Коль, на меня напали! Собирай всех в ФЭС!

***

Рогозина отошла от этого только через неделю. Лицо, как всегда, каменное, но нет-нет, и я замечал, как она вздрагивает от стука двери или незнакомого номера на дисплее мобильника.

А вчера, когда Тихонов вдохновенно кромсал вишнёвый пирог, она странно часто моргала, глядя на нож.

- Галь…

- Да, Коля? – оторвала голову от пачки бумаг из Министерства, вопросительно вскинула бровь.

- Ты не думала о моих словах? Насчёт отпуска?..

Улыбнулась, покачала головой и снова уткнулась в бумаги. Уже из-за вороха листов пробормотала:

- Я ещё не забыла, как была в отпуске в прошлый раз… Всё, Коль, иди работать, подозреваемого давно привезли.

- И всё-таки…

- Коля! Иди работать! – раздражённо, почти резко. Не люблю, когда ты говоришь таким тоном – перечить становится бесполезно. Хотя тебе, кажется, перечить бесполезно всегда.

***

А ведь я был прав. Надо было тебе уйти в отпуск, Галя, надо было… Если бы в тот день я был в офисе, то, наверное, не выдержал бы.

Вечером Серёга завёл меня в какую-то пивнушку, долго тёр виски и, только ополовинив кружку, выпалил:

- Петрович, Галку чуть не пристрелили.

-Опять? – растерянно переспросил я. Вот так сразу других слов и не нашлось: мысли одеревенели от мгновенно нахлынувшего страха за Рогозину. – Она?..

- Дома она, дома, - Майский тяжело откинулся на спинку стула, хрустнул пальцами. – Говорит, всё в порядке.

- В порядке? Она рехнулась?

- Знаешь, не удивлюсь. Два покушения за неделю… Петрович, съезди к ней, а? Уговори хоть завтра на работу не выходить, что ли… Ну и это… Проверь, как она там. Баба всё-таки…

Последняя фраза резанула слух. Я взъярился:

- «Баба»! Тебе б такой бабой быть! Напомни, сколько вас было в конторе? Как вы такое допустили? Ты хоть понимаешь, что она от прошлого маньяка-то не опомнилась?!

- Петрович…

- Тебе бы нож под горло, Серёга!

Я кинул деньги на стол и выскочил на улицу – под противный проливной дождь.

***

- Серёг, извини. Погорячился.

- Да я всё понимаю, Петрович, не заморачивайся. Ты скажи, ты у неё был?

- Под дверями стою. Вот храбрости наберусь – и позвоню.

- Ну, удачи, - хмыкнул Майский в трубку. – Перезвони потом… Если что, мы все в офисе.

Я засунул мобильник в карман и, вздохнув, нажал на кнопку звонка. За стеной послышался какой-то стук и осторожные шаги. Потом всё затихло.

- Кто там? – напряжённо спросила Рогозина с той стороны.

- Это я, Галь.

Дверь открылась, в подъезд хлынул яркий серый свет. Рогозина с пистолетом в руке отошла в сторону, впуская меня, и тут же снова заперла замок. Перехватив мой взгляд, усмехнулась:

- Вот и пришлось кстати табельное оружие. А то зачастили ко мне незваные гости…

***

Галя запустила пальцы в распущенные волосы и со вздохом заглянула в пустую чашку.

- Всё бы ничего, Коль, всё бы ничего… Только ты, наверное, вот этого ещё не видел, - она стянула с подоконника мятый газетный лист и сунула мне в лицо. – Смотри…

«Нападение на главу ФЭС: Рогозина потеряла хватку?»

***

Дочитав, я посмотрел на неё поверх страниц, - она так и сидела, обхватив голову руками и закрыв глаза.

- Галь…

- Не хочу об этом, - резко оборвала она. – Не хочу! Если ты пришёл меня утешать, лучше уходи, пока я… В общем, лучше уходи.

- Слушай, Рогозина, - моё терпение тоже имело границы. – Думаешь, проработав с тобой чёрт знает сколько лет, я не ещё не понял, что утешать тебя бесполезно?

- А что тогда тебе надо? – она со стуком поставила чашки в раковину. – Что?

- Нужно решать, что дальше.

- А что, что, что дальше? Коля, да что ж за жизнь такая? Я что, даже сама за себя решить ничего не могу без навязанной помощи?!

- Я всё понимаю, у тебя была тяжёлая неделя, ты переволновалась… - от отвращения к собственным словам сводило скулы, но я не мог придумать ничего подходящего. Молчать, глядя на метающуюся по кухне Рогозину, тоже не мог. – Давай успокоимся и…

- Иди ты знаешь куда? – крикнула она, швырнув на пол полотенце. – Нашёлся, психолог! Был уже тут один!

Она осеклась. Тяжело дыша, опустилась на стул, в изнеможении уткнулась лицом в полотенце. А я лишь спустя пару секунд догадался, что за «психолога» она имела ввиду.