========== Часть 1 ==========
- Тебе не убежать.
Откуда не убежать? От тоски, от несвободы? От привычек, спрятанного страха, усталости или от чего?
***
В допросной душно и одновременно холодно, в воздухе – зябкая завеса, липнущая к рукам и лицам. Кажется, что время замёрзло, а понятия «тишина» и «изморозь» почти слились в неподвижном мерцающем мареве.
Антонова, обхватив себя за плечи, тихонько раскачивается из стороны в сторону. Ванька дует на ладони, прячет их в рукава широкого пыльного свитера. Рита сидит прямо на полу, сжавшись и обняв колени, уставившись в непрозрачное с их стороны стекло. Круглов, прислонившись к стене, беззвучно выстукивает пальцами какой-то странный ритм по обожжённой столешнице. Рогозина, застыв, стоит рядом с дверью. Глядя на неё, Валя с суеверным ужасом, смешанным с презрением к себе, думает, что она долго не протянет. Или вытянет больше всех. Вернее, вытянет всех – на себе.
- Тебе не убежать.
***
Стен уже не было почти нигде, оставались только несущие. Все внутренние перегородки из стекла давно убрали – все, за исключением стен её кабинета. Их, наверное, в насмешку, разобьют в последнюю очередь.
ФЭС больше не похожа на ФЭС – просто какой-то тёмный ангар с решётчатыми потолками. Повсюду торчат обрывки кабелей и проволоки, валяются осколки, в углу, где когда-то была лаборатория, сейчас сиротливо жмутся чудом уцелевшие в этом бедламе склянки и пробирки.
На месте архива - выжженный пол, клочки бумаг и – ещё одной насмешкой – глянцевый, слегка закопчённый уголок папки с надписью «ФЭС».
Буфет разорили одним из первых. Из мягкого, до безумия мягкого раньше дивана сейчас торчат пружины. От постоянно снующих мимо людей в костюмах цвета хаки, от мощных струй воздуха из ионизаторов, шума и грохота, над остовом дивана до сих пор кружатся мелкие перья.
Рогозина не удержалась: накануне (хотя что там «накануне»… За неделю до этих событий, когда узнала обо всём и немного отошла от шока) тайком от остальных забрала одну фэсовскую чашку. На память. На злую, тревожную память. Зачем только?..
Без переговорной в самом центре офис кажется давяще огромным. Несмотря на то, что всё заполнено обломками, в бывшей ФЭС поселилось эхо, а каждый шаг теперь сопровождается неприятным чавканьем – специальный дезраствор не выветривается, а засыхает на полу вязкой и мягкой массой, напоминающей жидкую резину.
Кажется, она в первый раз чувствует с такой остротой тот факт, что ФЭС-не просто её дом, но и её детище. Когда буравят стены или сносят стёкла, ей чудится, будто здание стонет, как живое существо, которому больно, очень больно… И ей больно вместе с ним – так, что впору завыть.
Рогозина оглядывает свой кабинет. Бывший кабинет. Стол, стулья, компьютер, экран, шкафы – ничего уже нет. Остались только стеклянные стены, через которые просвечивает, сметает врывается внутрь окружающий хаос.
Кабинет сейчас – последний оплот того, чем она жила все эти шесть лет. И вихрь безнадёжности, сжимающийся вокруг всё теснее, вместе с кабинетом будто пронизывает душу.
Ей не хочется плакать, просто на глазах – какая-то целлофановая плёнка. А когда она хочет сморгнуть, перед веками становится горячо и странно бесцветно.
И знобит, сильно знобит, а сил, чтобы встать и накинуть пальто, не осталось.
О том, чтобы уйти, она даже не думает. Даже мысли такой нет. Это крысы бегут первыми. Капитан покидает тонущий корабль последним. Или тонет вместе с ним.
***
- Галина Николаевна…
Голос Тихонова – лохматого, привычного, родного Тихонова – так не вяжется со всем происходящим, что она долго не может понять, в чём дело, кто зовёт её по имени.
- Галина Николаевна… - шёпотом повторяет он, касаясь её рукава. – Пойдёмте… Пожалуйста… Ликвидация в девять, нужно уходить…
- Ликвидация? – Очнувшись, она смотрит на Ивана. – Какая ликвидация?
Он мнётся, морщится, опускает голову, и Рогозина вдруг понимает, что ему больно так же, как и ей. Им всем больно сегодня. И завтра. И, наверное, теперь будет больно всегда.
- Взрыв… - наконец роняет он на выдохе.
Красными от недосыпа глазами Рогозина обводит кабинет. Опускает взгляд на часы. Шесть утра.
- Ещё рано. Иди, Ваня, - подталкивает его к выходу.
- Я нет… Я только с вами. Пойдёмте…
Качает головой, прислоняется к стене.
- Я не уйду. До конца.
Он сжимается в комок у её ног и так застывает. А Рогозина всё глядит вокруг, видя и одновременно не замечая, как рушится ФЭС.
В половине девятого какие-то люди заходят в кабинет и начинают снимать стёкла.
- Галина Николаевна, необходимо покинуть здание. Наши люди уже ушли.
- Ещё пять минут.
- Не положено. Я сожалею, но…
- Я прошу у вас пять минут в одиночестве. Неужели это так много?
Тихонов, подняв голову, с удивлением слышит в голосе начальницы странные, вибрирующие ноты.
- Из уважения к вам. Пять минут.
Света почти нет, мигают лишь аварийные лампы. Только сейчас оба замечают, как в офисе тихо после ухода посторонних.
- Гробовая тишина, - с иронией говорит Рогозина и, опускаясь на пол рядом с Тихоновым, прячет лицо в ладонях.
Ему кажется, что её плечи вздрагивают. Он неловко, неумело гладит её по спине, нервно облизывая солёные губы.
Ощутимо, слышимо тикают часы. Рогозина резко встаёт, поднимает за локоть Тихонова и медленно идёт к выходу. На том месте, где раньше была дверь в кабинет, она на секунду останавливается.
- Вот и всё. Спасибо, Вань.
- За что?..
- За то, что всё это было. За ФЭС, за переговоры, за раскрытые дела, за поздний чай, за вечера…
Она будто трогает, гладит воздух и негромко перечисляет:
- Спасибо, Валя. Коля. Таня, Боря, Серёжи. Юля и Костя. Костя. Оксана. Андрей. Все остальные. Спасибо за всё.
Замирает на несколько секунд и, не оборачиваясь, произносит:
- Пойдём.
Они выходят из ФЭС вместе. Около рецепшена Рогозина внезапно улыбается.
- А помнишь, как ты зашёл в первый раз? По моему удостоверению?
- Помню. Помню…
Он зарывается лицом в её пиджак и глухо всхлипывает. Рогозина прижимает его к себе, едва сознавая реальность.
***
Взрыв запаздывает. Они стоят рядом и смотрят на здание, которое через минуту станет пеплом. Пространство замирает.
Резкий звук заставляет вздрогнуть.
Ничего грандиозного. Даже не слишком громкий хлопок. Просто миг – и пустота. Вечная пустота там, где когда-то была их жизнь.
========== Часть 2 ==========
- Ну, какие у вас новости, Галина Николаевна? Что вы надумали?
- Если можно, товарищ генерал, я хотела бы ещё раз уточнить ситуацию. – Рогозина подошла к столу и раскрыла тонкую чёрную папку. – На одной чаше весов – ФЭС. Её дальнейшее существование, раскрытие преступлений, научные разработки, экспертизы, криминалистические исследования. Штат сотрудников, в конце концов…
Генерал кивнул, забрал из её рук папку и подхватил:
- А на другой – престиж Министерства Обороны, Министерства Внутренних Дел и Министерства Связи. А также функционирование их подразделений и полномочия глав. Галина Николаевна, я прекрасно понимаю, что вы чувствуете… Интересная работа, профессиональный коллектив, можно сказать, ваше детище… Но что поделаешь… Если уж заварилась такая каша… Поймите и вы: мы не можем ввязываться в политические игры ради частного случая, пусть даже этим случаем стала Федеральная Служба. Галина Николаевна… Галина Николаевна, воды?..
