- Что?

Они говорили ей что-то; она пропустила. Нельзя, нельзя… Держаться становилось слишком трудно.

- В нашем распоряжении полчаса. Галина Николаевна, подпишите эти бумаги.

- Что это?

- Какая разница? Подпишите. У нас есть полчаса. И они могут стать не самыми приятными в вашей жизни. Подпишите.

Она заметила, как зашевелился, приходя в себя, Круглов. Забывшись, полковник привстала. Кто-то положил руки на плечи, настойчиво веля остаться в кресле.

- Не нужно насилия. Можно по-другому. Галина Николаевна…

Теперь ствол угрожал не ей; он смотрел на Тихонова.

- Подпишите. Для вас это уже безразлично.

- Что это?

- Вы упрямы. Глупо. Их трое.

Это резинострельный пистолет, сказала она себе, услышав выстрел. Я поняла это по звуку. Болевые ощущения, остановка противника, но не летальный исход.

- Следующая будет в него, - поведя стволом в сторону майора. – В вас уже незачем.

- Хорошо, - произнесла дрожащим голосом, дрожащими пальцами подхватить бумаги. Расписаться? Пожалуйста. Почему медлят фигуры за стеной? Ванька, Ванька, зачем ты опять подставился?..

Рогозина слышала, как он застонал в углу. Ей показалось: ещё чуть-чуть, и изображать рыдания уже не придётся.

Фигуры за стеной наконец пришли в движение.

«Всё хорошо». Она вспомнила, как Иван сказал ей это – здесь же, в этом же кабинете. Она так же сидела в своём кресле, ещё совсем новом, не потёртом и непривычном, он – на краешке стола. ФЭС только-только официально закрыла первое дело. В буфете ещё стояли бутылки – свидетели первой общей победы. А полковника трясло: что будет дальше? Первое дело, это было их первое дело. Сколько их уже было в её жизни, сколько было погонь, и опасностей, и огня. Но на этот раз она впервые отвечала не за себя, а за всё. Что будет дальше? Первое дело, и его стало достаточно, чтобы утром в тридцать девять лет обнаружить, причёсываясь, седые волосы. А сколько их впереди… Её трясло от страха, и вот тогда-то Тихонов сказал, опустившись перед ней на корточки, осторожно взяв её руки в свои:

- Всё хорошо. Всё будет хорошо, Галина Николаевна. Мы справимся.

И они справлялись. Справились и на этот раз. Просто всё сложнее было держаться, всё бесполезней выдёргивать седые волосы; скоро это станет бесполезным совсем.

- Всё хорошо, - так же шептал ей Иван час спустя. – Всё хорошо, Галина Николаевна…

Но она не верила ему, как не верила его оскорблениям этой ночью, как он сам не верил её сегодняшним слезам и словам.