Подчеркивая эту противоположность, К. Маркс поставил очередной вопрос: что, например, производит рабочий на хлопчатобумажной фабрике, только ли хлопчатобумажные ткани? Отнюдь нет, рабочий производит прежде всего капитал, т. е. «стоимости, которые снова служат для того, чтобы господствовать над его трудом и посредством последнего создавать новые стоимости.
Капитал может увеличиваться, лишь обменивая на труд (рабочую силу. – Ред.), лишь вызывая к жизни наемный труд. Наемный труд (рабочая сила наемного рабочего. – Ред.) может обмениваться на капитал лишь при том условии, если он (она. – Ред.) увеличивает капитал, усиливает ту самую власть, рабом которой он (она. – Ред.) является. Поэтому увеличение капитала есть увеличение пролетариата, т. е. рабочего класса»[240].
Отсюда видно, К. Маркс вплотную подошел к пониманию капитала как самовозрастающей стоимости. Ее источником служит труд наемного рабочего. Последний «обменивает этот труд (рабочую силу. – Ред.) на капитал». Именно на этой основе воспроизводятся условия существования двух классов буржуазного общества. Причем по мере увеличения капитала увеличивается и пролетариат, т. е. рабочий класс.
Однако интересы этих классов отнюдь не одни и те же, хотя буржуазные экономисты утверждают обратное. Дело в том, что рабочий непосредственно зависит от капиталиста. Если последний не дает рабочему определенную работу, то он погибает. Но и капиталист погибает, если он не эксплуатирует рабочую силу. А чтобы эксплуатировать эту рабочую силу, он должен ее купить. Поэтому «чем быстрее увеличивается предназначенный для производства капитал, производительный капитал, тем больше, следовательно, процветает промышленность, чем больше обогащается буржуазия, тем лучше идут дела, – тем больше рабочих требуется капиталисту, тем дороже продает себя рабочий.
Выходит, что непременным условием сколько-нибудь сносного положения рабочего является возможно более быстрый рост производительного капитала»[241].
Но что означает такой рост производительного капитала? Прежде всего, «это – рост власти накопленного труда над живым трудом. Это – рост господства буржуазии над рабочим классом. Если наемный труд производит господствующее над ним чужое богатство, враждебную ему силу, капитал, то от последнего он получает средства занятости [Beschäftigungsmittel], т. е. средства к жизни, под тем условием, что он снова сделается частью капитала, рычагом, снова бросающим капитал в ускоренное движение роста.
Утверждение, что интересы капитала и интересы труда (рабочих. – Ред.) одни и те же, на деле означает лишь следующее: капитал и наемный труд – это две стороны одного и того же отношения. Одна сторона обусловливает другую, как взаимно обусловливают друг друга ростовщик и мот.
Пока наемный рабочий остается наемным рабочим, судьба его зависит от капитала. Это и есть пресловутая сущность интересов рабочего и капиталиста»[242].
Вышеизложенное свидетельствует о том, что даже в данном произведении К. Маркс преодолел товарно-фетишистское представление о капитале, которое безраздельно господствовало в буржуазной политической экономии (заметим, даже Д. Рикардо занимал противоречивую позицию по данному вопросу, поскольку наряду с социальным подходом к трактовке капитала, он одновременно придерживался и вещной концепции капитала, восходящей к А. Смиту). Как известно, не только классики, но и неклассики отождествляли капитал со средствами производства (а их предшественники – меркантилисты – с деньгами).
В противоположность этому представлению К. Маркс трактовал капитал не как монетарное явление, не как вещь, употребляемую для нового производства, а как общественно-производственное отношение, складывающееся между капиталистом и наемным рабочим. Именно такая трактовка капитала получила всестороннее научное обоснование в более зрелых работах К. Маркса, в том числе, разумеется, в его фундаментальном труде – «Капитале».
Так, в «Экономических рукописях 1857–1859 годов», критикуя буржуазных экономистов, К. Маркс отмечал, что «капитал есть, между прочим, также и орудие производства, также и прошлый, объективированный труд. Стало быть [заключают современные экономисты], капитал есть всеобщее, вечное, естественное отношение. Это получается потому, что отбрасывают как раз то специфическое, что одно только и делает «орудие производства», «накопленный труд» капиталом»[243].
Характеризуя это специфическое отношение, К. Маркс дал свое знаменитое, классическое определение капитала в третьем томе «Капитала» (в седьмом отделе, посвященном анализу доходов и их источников) «… Капитал – это не вещь, а определенное, общественное, принадлежащее определенной исторической формации общества производственное отношение, которое представлено в вещи и придает этой вещи специфический общественный характер. Капитал, – пояснял далее автор, – это не просто сумма материальных и произведенных средств производства. Капитал – это превращенные в капитал средства производства, которые сами по себе столь же мало являются капиталом, как золото или серебро сами по себе – деньгами»[244].
Будучи исторически определенным общественно-производственным отношением, «капитал – это господствующая над всем экономическая сила буржуазного общества». Поэтому «он должен составлять как исходный, так и конечный пункт, и его следует разобрать раньше земельной собственности»[245] (не случайно автор назвал свой главный труд «Капиталом»).
На поверхности буржуазного общества эта «господствующая над всем экономическая сила» выступает прежде всего в денежной форме. Ибо движение всякого капитала начинается с определенной суммы денег, посредством которых осуществляется товарное обращение. Анализ последнего позволяет выяснить, как деньги превращаются в капитал. В этой связи К. Маркс рассматривает три основных вопроса.
§ 2. Превращение денег в капитал. Всеобщая формула капитала
Переходя к ее анализу, К. Маркс отмечал, что «товарное обращение есть исходный пункт капитала. Историческими предпосылками возникновения капитала являются товарное производство и развитое товарное обращение, торговля (рынок. – Н.С.). Мировая торговля и мировой рынок открывают в XVI столетии новую историю капитала»[246].
По словам К. Маркса, если отвлечься от существенного содержания товарного обращения, процесс обмена различных потребительных стоимостей, и рассматривать лишь экономические формы этого процесса, то можно обнаружить двуединую закономерность. Во-первых, деньги представляют собой последний продукт товарного обращения. Во-вторых, деньги вместе с тем выступают в качестве первой формы проявления капитала.
Именно эта закономерность характеризует переход от простого товарного обращения к капиталистическому. Согласно К. Марксу, в данном случае логическая и историческая последовательность категорий совпадают[247]. Имея в виду это обстоятельство, он подчеркивал, что «исторически капитал везде противостоит земельной собственности сначала в форме денег, как денежное имущество, как купеческий и ростовщический капитал». Поэтому «нет надобности обращаться к истории возникновения капитала для того, чтобы убедиться, что деньги являются первой формой его проявления. История эта ежедневно разыгрывается на наших глазах. Каждый новый капитал при своем первом появлении на сцене, т. е. на товарном рынке, рынке труда или денежном рынке, неизменно является в виде денег, – денег, которые путем определенных процессов должны превратиться в капитал»[248].
