Он будет оспаривать завещание. Это процесс не быстрый, но принесёт свои плоды. Однако, так просто отказываться в его сторону от всего, что мне завещал Кирилл, я не стану. Посмотрим, что решит суд. Невозможно игнорировать совсем тот факт, что я законная супруга погибшего. Мне же остаётся снова лишь ждать.
Кирилл оставил мне также дом и две машины. Только управлять ими я всё равно не умею, а содержать такой большой коттедж не смогу. Счета мужа заморожены на время разбирательств, и платить мне за него попросту нечем – пока была замужем, я не работала.
Хореограф по профессии, я продолжала заниматься для себя, чтобы не терять навык и форму, и бесплатно вела группу детей во Дворце Культуры. Ну, как бесплатно – по меркам зарплат для муниципального учреждения получается, что почти бесплатно. Но тогда это было неважно. Теперь же мне придётся устраиваться в другое место и преподавать танцы взрослым, чтобы прокормить себя.
Вероятно, что мне придётся продать и дом, и машины, чтобы купить себе вариант жилья попроще. Для чего мне одной такой огромный дом? Мне не нужно столько комнат и два этажа. Если, конечно, Артур оставит всё это мне…
– Надеюсь, ты не собираешься отдать ему всё добровольно? – изогнула бровь сестра, наблюдая за моим хмурым лицом, на котором явно было написано, как меня всё уже доконало.
Признаться, я была уже близка к нервному срыву и рассматривала разные варианты.
– Пока нет. Пусть прикладывает усилия. Вот если скажет судья всё отдать – тогда и отдам. А Артур мне пусть не приказывает. Это не мои деньги, но и не его. Из его имущества Кирилл не взял ни копейки. Он лишь хотел обеспечить нас со Светой.
– Ты заслужила эти деньги. Кирилл поступил как мужчина, зная, чем тебе пришлось пожертвовать.
– Знаю, – устало ответила я. – Но Артур об этом не знает. И не должен узнать.
Глава 3
Света стала всё больше меня беспокоить. Она вчера звонила и плакала в трубку, что очень грустит по папе, а меня нет рядом. Я решилась плюнуть на свою гордость и поговорить с её старшим братом на эту тему. Девочка страдает, я нужна ей, должен же он это понимать! Не может же ему быть всё равно на чувства ребёнка.
Собралась и поехала прямо к нему в офис. На моё удивление Артур ответил секретарю согласием на разговор, и меня пропустили в кабинет исполняющего обязанности генерального директора предприятия.
На пороге вдруг боязливо замерла, снова увидев этот пронзающий взгляд чёрных глаз.
– Ну, проходи уже, – позвал мужчина. – У меня мало времени.
Собралась с духом и прошла к столу. Села напротив Артура, сидящего в кожаном кресле генерального. В кресле моего мужа…
Очень боялась услышать снова категоричное «нет» из уст Артура по поводу девочки. Ещё никогда не встречала столь принципиального человека. Недаром он успешно вёл этот бизнес вместе с отцом, и теперь занял место управленца компании.
– Ты говорить-то будешь? Или на меня пришла посмотреть? – спросил резко он.
Моргнула и поняла, что в самом деле смотрю уже несколько минут на него, пытаясь подобрать слова, которые проняли бы мужчину.
– Я по поводу Светы.
– Так… Опять начинается? – изогнул он бровь. – Я достаточно ясно изъяснился, что опекунство я беру на себя. Не трать моё время на бесполезные разговоры.
– Я не об этом, – ответила я. – Про опекунство я уже всё поняла. Оставь его за собой, просто дай нам общаться. Свете этого не хватает.
– С чего ты это взяла?
– Она звонила мне. И плакала. Твоей сестре плохо. Она ещё ребёнок. Света потеряла отца, а теперь ты лишаешь её и меня. Она успела привязаться. Я тоже. Ну почему ты против нашего общения?
– Ты прекрасно знаешь почему, – обрубил Артур. – Значит, телефон у неё придётся забрать.
– Артур, ну оставь ты распри за дверьми. Меня оскорбляй, сколько тебе хочется. Но не мучай Свету. Она правда плакала.
Мужчина задумчиво глянул на меня, постучал карандашом по столу, а потом ответил.
– Ладно, я позволю вам увидеться.
– Спасибо, – тихо ответила я. – Поверь, это правильное решение.
– Но я не сказал, что позволю видеться вам постоянно. Это разовая акция, – отвернулся он от меня.
– Ладно, пусть так.
– Пока ты здесь, скажи мне: что будешь делать со своими акциями после разморозки? Акции Светы достаются мне, и контрольного пакета ты лишаешься.
– Я уже поняла. Пока не знаю.
– Только не говори, что решила взяться за бизнес отца, – сказал он, наливая себе воды в стакан.
Пока не решила, но этот пренебрежительный тон меня злит и заставляет делать поперёк.
– Почему нет?
– Хочешь сказать, что мы будем вести его… вместе? – он сделал такое лицо, будто эта перспектива представляется ему не просто невозможной, а чем-то вообще из области фантастики. – Ты же ничего в этом не понимаешь. А туда же.
– Управлять моей частью будет Эдуард Сергеевич. Бывший помощник папы. Мы уже говорили с ним о такой возможности.
Разговор в самом деле был. Помощник Кирилла приходил ко мне и спрашивал, как я планирую распорядится своей долей акций. Мы говорили о том, что он мог бы заниматься ведением дел от моего лица, но пока мои акции арестованы, и на данный момент это невозможно. Артур спрашивает о дальнейших перспективах, что я буду делать с ними, если меня признают невиновной в смерти мужа. Он не верит в такой исход дела, но как истинный бизнесмен рассматривает разные ходы и варианты.
– Частью моего отца. Не твоей, – тут же кинул в меня шпильку брюнет.
– Артур, а тебя что больше всего бесит? Что я тут появляться буду, в твоём, так сказать, святом храме, или то, что я владею четвертью акций компании?
И без того тёмные глаза будто потемнели ещё больше. Но вместо того, чтобы начать спорить, Артур растянул свои мужественные губы в улыбке и с ядом в голосе ответил:
– А это временно, уважаемая Ирина Владимировна. После суда вы не будете владеть и одним процентом от этих акций. Они вам не принадлежали и никогда принадлежать не будут. А пока у вас есть время – вы можете поиграть ещё немного в большого босса. А после суда вы тихо и мирно уй-дё-те.
– Пусть это решит суд, – улыбнулась ему в ответ.
– Вы полагаете, может быть вынесено какое-то другое решение? Вы очень наивны, Ирина. Владимировна.
Я полагаю, что он подключит всех своих адвокатов, чтобы отнять у меня пакет акций, но озвучивать вслух я это не стала.
– Поживём – увидим, Артур. Кириллович.
– Что ж… Подождём суда. Может быть, к тому моменту что-то ещё изменится.
Я поняла, на что он намекает. Что он докажет мою вину в смерти отца, и вместо получения наследства я сяду в тюрьму. Но этого не будет, потому что я не виновата.
– Ещё вопрос. Что планируешь делать с домом? – продолжил выспрашивать Артур.
– Планирую его продать.
– Что так плохо? Не по карману стал? – сделал он заинтересованное лицо.
Издевается. Впрочем, как и всегда.
– Да, именно не по карману. Счета Кирилла заморожены. Мне будет нечем платить за этот дом.
– Да, – кивнул Артур. – Так и вижу заголовки газет. На первой полосе – «Вдова Кирилла Багрова доживает свой век в съемной халупе на окраине города и влачит жалкое существование». Печальный финал твоего замужества.
– А ничего плохого в съемной квартире нет.
Не люблю пижонов. До брака с Кириллом я арендовала жильё. Ничего здесь стыдного нет. Не всем дано родиться принцами в шёлковых пелёнках, как некоторым.
– Ну, тебе виднее. Поверю на слово. Ты у нас куда более опытный в этом вопросе человек. Если захочу проверить твою теорию и поиграть в «Последний герой» в сарае спального района – позвоню тебе. Посоветуешь, что веселее – тараканы, разбитый санузел или выходящие окна на трассу.
Промолчала. Не вижу смысла раздувать этот бессмысленный спор. Хотелось уже завершить диалог и уехать отсюда, подальше от чёрных глаз.
– Так вот – на дом я тоже буду претендовать. Можешь отказаться от него в мою пользу, и тогда платить за него не придётся.