— Нет, — сухо отвечает мужчина, но мне кажется, что эти слова даются ему с большим трудом.

— Я не имею никакого желания соблазнять вас или ваших партнёров, поэтому если у вас появятся в будущем сомнения, то сразу говорите мне об этом. — Мне кажется, что я собираю какую-то ерунду, и я мотаю головой, пытаясь собраться с мыслями. — Я о том, что, если вам покажется, будто у меня чересчур расстёгнуты пуговицы или что-то ещё, просто скажите напрямую. Хорошо?

— Ладно!

— Тогда я пойду?

— Идите…

Странно он ведёт себя: то обращается ко мне на «ты», то на «вы». Непривычно немного, когда твоего босса начинает бросать из стороны в сторону, но одно хорошо — мы вроде бы обо всём договорились, и теперь он знает о моей беременности.

Сняв обручальное кольцо, которое всё же мешало мне целый день, я закидываю его в кармашек сумки, достаю витамины для беременных и запиваю половиной стакана прохладной воды. Настроение улучшается, и я улыбаюсь сама себе.

Вроде бы всё налаживается…

До вечера я успеваю сделать много работы, и Алина хвалит меня, говорит, что ещё никто и никогда не выполнял такие объёмы в первый рабочий день. Пока она рассказывает мне о том, как тут работала девочка до меня, из своего кабинета выходит босс.

— Алина, вам больше делать нечего, как стоять и отвлекать моего секретаря? — спрашивает мужчина ледяным голосом.

— П-п-простите! — отвечает она, — Но рабочий день вроде как уже закончился.

— Совершенно верно, поэтому пора топать домой. — Алина пожимает плечами, желает мне и боссу хорошего вечера и удаляется, а мы с ним остаёмся одни в полумраке офиса, потому что большинство ламп уже отключили, а у меня как раз потух экран монитора.

Роман Валентинович снова нависает над столом, опираясь о столешницу, и наши взгляды пересекаются.

— Подвезти домой? — спрашивает он, а у меня в эту секунду конечности леденеют.

Я забыла написать Косте? во сколько освобождаюсь, поэтому думала, что придётся вызывать такси, а тут сам босс предлагает подвезти. Вот только что-то мне страшно соглашаться. Вдруг он помешанный какой-нибудь?

— Не уверена, что нам по пути! — мотаю головой я.

— А нам совсем не по пути, — отвечает он задумчивым голосом, словно интерпретирует эти слова как-то иначе. — Но я всё же предлагаю подвезти. В знак примирения, так сказать.

Я киваю, беру сумочку со стула и поднимаюсь на ноги. Роман Валентинович направляется к лифту и нажимает кнопку вызова. Все сотрудники, кроме уборщиц, уже разошлись, и в эту секунду мы стоим одни, словно островитяне какие-то. Лихорадочная дрожь пробирает всё тело, а внизу живота стягивается тугой узел, стоит нам легонько соприкоснуться руками на входе в лифт.

Я с ужасом думаю, почему так остро реагирую на чужого мужчину, а не на своего мужа, и когда створки лифта закрываются, я буквально задыхаюсь ароматом его парфюма.

Что в нём особенного?

Переведя дух, я кошусь на Романа Валентиновича. Мужчина выглядит невозмутимым. В носовых пазухах витает яркий запах зимнего хвойного леса, смешанный с тонкими нотками сандалового дерева. Этот аромат кажется мне знакомым и сводит с ума. Я пытаюсь унять мелкий озноб, бьющий всё тело, но руки всё равно предательски дрожат.

Стоит только лифту остановиться, а створкам открыться, и я выскакиваю, спешно двигаясь к выходу. Как мне ехать вместе с ним в машине, если я в лифте минуту не смогла нормально реагировать на его присутствие?

Мужчина догоняет меня и хватает за локоть, заставляя остановиться и повернуться в его сторону. Наши взгляды встречаются, и мои губы приоткрываются.

— Ты куда побежала? — спрашивает Роман Валентинович, улыбнувшись уголками губ. — Марин, ну ладно уже вести себя как ребёнок! Хочешь сделать вид, что не знаешь меня, пожалуйста. Но зачем бегать-то?

Глаза широко раскрываются. Всё-таки он считает, что мы знакомы. И какая кошка между нами проскочила за эти пять лет? Может, он мой бывший, потому я так реагирую на его близость? Или босс, который пытался меня принудить стать его любовницей? Последнее отпадает, потому что на работе меня никто не узнал, кроме него. Если только до этого он не работал где-нибудь в другом месте…

— Я не хочу сделать вид, что не знаю вас, — отвечаю я, но стоит мне открыть рот дальше, как знакомый голос бьёт по вискам и заставляет резко обернуться в сторону его звучания.

— Малыш, а я за тобой приехал! Что тут происходит?

Костя приближается к нам, а Роман Валентинович отпускает мою руку.

— Я поскользнулась, — пытаюсь оправдаться я, — а мой начальник любезно помог не растянуться на полу. Уборка же идёт, скользко.

— Да? — удивляется Костя, глядя на затоптанный пол. — Не заметил, ну да ладно. Спасибо, что не дали моей супруге упасть. В её положении это очень вредно!

Роман Валентинович кивает. Я виновато смотрю на него, понимая, что какая-то связь между нами всё-таки была. Вот только он так и не узнал, что я потеряла память. Нужно будет сказать ему при удобном случае.

Костя приближается ко мне, целует в губы, и от этого его жеста мне становится совсем не по себе. Он словно ставит на мне клеймо этим поцелуем: «Моя собственность».

Между нами тремя нарастает неловкость.

— Я тогда поеду. Встретимся завтра на рабочем месте. Всего доброго, — говорит Роман Валентинович, а потом добавляет: — И не поскальзывайтесь больше. Это крайне опасно в вашем положении!

На последних словах он делает странный акцент, словно обижен на меня. Я тяжело вздыхаю, провожая мужчину взглядом, а затем возвращаю внимание к мужу.

— Странный он какой-то, босс твой новый. Мне начинать ревновать?

Я оставляю этот вопрос без ответа и двигаюсь к выходу. Шлейф парфюмерии, оставленный Романом, заставляет вспомнить, как сильно меня смутила его близость.

Мы с Костей садимся в машину, и он начинает засыпать меня вопросами о том, как прошёл первый рабочий день, и не хочу ли я отказаться от своей глупой идеи.

— Я не собираюсь сидеть дома, — отвечаю я сквозь зубы.

— Как скажешь, зайка!

Зайка!

Боже, у меня уши отросли до крыши машины или в чём дело? Какая ещё зайка? Меня почему-то бесит это настолько сильно, что хочется накричать на Костю, но я держусь.

Как я вышла замуж за этого человека и прожила с ним пять лет?

Дальше мы оба едем в молчании. Я наблюдаю в окно за проезжающими мимо автомобилями и думаю… Вот только в голове творится хаос. На работе удалось немного отвлечься от удручающей мысли, что я живу за кого-то другого, но теперь накатывает новой волной. Появляется ощущение чуждости к самой себе. Я не знаю, смогу ли вспомнить то, что случилось за те пять лет? Доктор сказал, что память может вернуться быстро, а может, и никогда. Так уж устроен мозг. И если за месяц не было никаких сдвигов, то и сейчас стоит ли ждать, что всё встанет на свои места? А если и встанет, то понравится ли мне то, что я вспомню?

Перед глазами появляется взгляд Романа Валентиновича, и негромкий писк слетает с моих губ.

Кто же он такой?

Он ведь явно дал понять, что в прошлом мы знали друг друга…

Вернувшись домой, я принимаю душ. Подумываю о том, что следует позвонить маме, но как-то не хочется, чтобы на меня продолжилось её давление. Она непременно начнёт отчитывать меня и говорить, что я безрассудная дочь. Достаточно будет того, что Костя отчитается перед ней, что привёз меня домой, и я не планирую отступать от своей идеи возвращения к полноценной жизни.

Я надеваю халат и выхожу в коридор.

Костя стоит на кухне около окна и держит в руке бокал вина. Он переводит взгляд на меня и улыбается, а я не могу выдавить ответную улыбку ему в ответ.

— День сегодня был трудный… Бухгалтерию нужно было перепроверить, — говорит он, словно пытается оправдаться, и я просто киваю в ответ.

Муж ставит бокал на подоконник и подходит ко мне. Он осторожно кладёт ладони мне на предплечья и склоняется, чтобы поцеловать, а внутри меня появляется желание стряхнуть его руки, избавиться от чего-то лишнего.