– Не нужно, – сказал я обоим, – внемлем голосу тактики, они ударят по нашему инверсному следу, тогда не видать нам дембеля. Лучше запустить зонд.

Пусковую установку мы сбросили в лесу, что бы не засветиться при запуске. Теперь ракеты и зонд запускались дистанционно и противник не мог проследить, откуда сделан выстрел.

Гадоид нажал на пусковую кнопку, почти сразу же загорелись обзорные голографические экраны. Я с нетерпением ждал, когда собьют зонд, но так и не дождался. Зонд продолжал исправно работать. На экраны вспорхнуло изображение разрушенного города дота. Все-таки мы ошибались, он оказался черного цвета, цвета ограждения. Бетонное покрытие полукупола обвалилось, амбразуры, казались, развороченными гигантской отверткой, кругом кучи мусора вперемешку с металлоконструкциями и развороченными боевыми машинами самых различных типов. Кто-то накрыл его до нас. Вот я узнал, хорошо мне известный российский турбинный танк Т-80 со сплюснутым от квазера задом. Как он сюда попал, одному богу известно. Рядом стоял американский «Шерман» времен второй мировой войны. И еще много знакомой мне земной техники. Такой хлам не стоял на вооружении полигона, если только его не использовали намного раньше. Идиотская возникла ситуация, кто-то из руководящих направил нас уничтожить ограждение. Тогда мы еще и предположить не могли, чем это для нас потом обернется.

– Он сам протух! – Гадоид посмотрел на меня. – Давай его с землей сравняем. Ровненько – ровненько.

Сравнять-то конечно можно, но зачем? Какой в этом смысл? Впрочем в ЭТОЙ войне точно не было смысла, или его я просто не понимал. Точнее не знал, иногда мне казалось, что я попал в грандиозную компьютерную игру.

Фуни возобновил движение к вершине холма. Вдруг, ЛАН-Гу-пп удивленно замотал глазами антеннами:

– Дальше нельзя, передают что это запретная зона, пока не восстановили дот. И требуют немедленного возращение в расположение, нам гарантируют благоприятный режим возврата. В противном случае, – он прислушался к голосам в своей голове, – нас срочно лишат цвета.

Мы прекрасно знали, что экипаж без цвета, мог быть уничтоженным любым цветом, как объявленный вне правил.

– Они боятся, что мы попадем в дот, – Фуни лукаво подмигнул, – что будем делать? Туда или обратно?

– Едем туда, – уверенно сказал я.

Я тогда понял, что слизень заинтересован в движении вперед, может быть это и есть выход с ненавистного полигона.

– Тогда нас убьют, – ответил демон, на секунду мне показалось, что он искренен, насколько могут быть искренне телесные демоны. – Я подчиняюсь большинству. Давайте подготовим ручное вооружение, возможно нам скоро придется покинуть БТР.

Я надел каску и взялся руками за гашетки.

– Сними горшок с головы Сергей, – саркастически сказал Фуни увеличивая ход, – не позорься.

Его пожелание натолкнуло меня на воспоминания о первых днях службы, после моего похищения в армию полигона с Земли.

– Ублюдки ЛАН-Гу-пп, Славин, Фуни и Голуб, – кричал инструктор-орангут, после того, как мы проглотили говорильные леденцы, – теперь конфеты позволят вам понимать меня, дерьмо собачье. Вы будете экипажем вот этой прекрасной машины, – он кивнул в сторону БТРа, – оружие вам выдаст инсткуктор-шимп, я же выдам вам предметы, которые помогут выжить в сложных условиях.

Я вместе с остальными гуськом проскользнул в каптерку, заваленную незнакомыми предметами. Тут столько было всякой всячины, что глаза разбегались. Инструктор, заметив наши восхищенные глаза, сильно топнул ногой.

– Изделие номер один, это ложка для еды. Если повернуть рукоятку на сто восемьдесят градусов, получится прекрасная саперная лопата, а если ее стукнуть об колено, – инструктор посмотрел на слизня, – или об другой выступ тела, лопатка превратится в большую совковую лопату, которой прекрасно можно убирать дерьмо. Ясно, петухи, мать вашу, изделие номер один выдается одно на весь срок. Изделие номер два, это фляжка армейская, предназначена для хранения воды. Может быть использовано для сбора мочи на посту, а если изделие номер два заполнить веществом Х, получиться мощная противотанковая граната, со взрывателем, который вмонтирован в пробку. И наконец изделие номер три, это каска. Предназначена для сохранения черепа солдата, во время обеда используется как котелок и тарелка, а на посту как горшок, устройство внутри позволяет уничтожать дерьмо и солдата, если они попали в плен. В плен у нас, идиоты, не берут. Так что эта функция вам не потребуется. При заполнении веществом Y, – инструктор постучал по каске, – изделие номер три может быть использовано для колки кокосовых орехов. Вам все ясно, сопли зеленые?

– Так точно, господин орангут (звание аналогичное старшине)! – Хором ответили мы, пораженные армейской унификацией.

– Вопросы есть?

– А презервативы нам дадут? – Голуб посмотрел на инструктора так, что тот вздрогнул.

– Хороший вопрос, военный, вместо презерватива, может быть использован чехол от ручной гранаты…

Пришлось снять с головы суперуниверсальный горшок.

– Ой, не нравиться мне все это, – простонал гадоид, – на моем пентакле видны нехорошие изменения. Жаль, что я колдовать сейчас не могу. Наворотил бы, сейчас такого! Фуни, отключи контролеры, а то нас дистационно взорвут.

– Уже сделал, хлоп-лейтенант, правда немного поздно, у БТРа уже сняли цвет, но взорвать нас уже не смогут. Им просто не повезло. О, уже появились стервятники, справа зеленый танк.

– Понял, – я поймал ксилтронный танк зеленых в неоновое перекрестие прицела и раздавил его квазерным ударом. Фуни не сумел выключить только цветовой контролер и теперь наша машина при подходе к любому цвету, автоматически приобретала цвет их противника. Нас с одинаковым успехом могли уничтожить любые, даже свои – синие.

– У нас сменился цвет на красный, сзади желтый танк. – Демон включился в нашу смертельную игру.

– Молодец, командир, дай ориентир.

– Тридцать два пять по шкале Севе, Серг.

Я врезал по танку гравитационной ракетой класса «земля – земля». Прекрасная все-таки штука, эта ракета. Башня подпрыгнула выше деревьев, рассыпаясь как горсть песка, гусеницы расплавились, а корпус танка скомкался, как листок бумаги. Цвет противника определялся визуально, это было одно из «железных» условий тюремного полигона, которое работало нам на руку. Перед тем, как мы добрались до развалин, я сбил один коричневый флаер и подбил два голубых уничтожителя.

– Мы пропали! – Гадоид не сводил своих ложно глаз с экрана заднего обзора. – За нами увязался черный штурмовой слоноход!

Черный слоноход. Это была самая ужасная машина полигона, идя на пролом, она крушила и сжигала все, что попадалось ей на пути. Не было преград, способных остановить слоноход. Эти машины использовались лишь в частях ограждения полигона, что бы вояки, типа нас, не унесли ноги. Я помолился и закрыл глаза в ожидании смерти… Ох, как она близко к нам подошла…

Смерть проскочила мимо, а точнее Фуни мастерски въехал в разбитые ворота и посланный слоноходом в вдогонку снаряд врезался в стену, взрывной волной чуть не опрокинув бронетранспортер.

– Срочно покидаем БТР, не забудьте свое индивидуальное снаряжение! – Гадоид камнем вылетел из люка, а я схватил свой ранец, проверил запасные обоймы к скортеру и помог слизню выбраться из танкетки, вместе с его тележкой. Мы проскочили ангарный отсек, на бегу надевая ранцы и спрятались за полуразобранным ракетным катером. Быстрее всех летел на своей тележке Фуни, обогнав даже сверхбыстрого демона, на ходу вертя устройством, похожим на портативную камеру.

Мне показалось, что наша боевая машина, с заглушенным реактором, молча проклинает нас, бывших товарищей, за предательство. Вот и фары мигнули в последний раз: «Прощайте, мы долго вместе воевали. Я вас ненавижу!». Гравитационная ракета смяла нашего железного коня в бесформенную груду металла. Слоноход вплотную подобрался к воротам, мы открыли по нему ураганный огонь, прекрасно понимая, что не нанесем ему и царапины, но солдаты, наверное, не должны умирать без оружия в руках.