Он толкнул Бинс в плечо.

– Не могу дышать, – прохрипел он, задыхаясь.

Она скорчила недовольную физиономию.

– Спёртый воздух. Опасно, – прохрипел он.

Бинс нахмурилась и покачала головой, будто он несёт ерунду.

Он стал ползком подниматься по ступеням, потихоньку. Фонарь трясся в руке, и свет зигзагами заплясал по мрачной паутине и по стенам, грозящим раздавить его. Его сердце стучало так громко, что могло выдать их всех. Словно огромный барабан. Вдруг ступени кончились. Он уже не видел Бинс и Скотти, только тусклый свет фонаря, который Скотти держал, прикрывая стекло рукой.

Квентин поднялся на ноги, хотя они нещадно тряслись, с трудом протиснулся за угол и стал пробираться обратно к проёму. Он высунул голову, совершенно не заботясь о том, что в комнате может оказаться горничная. Там никого не было.

Шатаясь, он добрёл до окна и распахнул занавески. Щеколда не поддавалась, и даже когда ему удалось сдвинуть её, он почувствовал, будто что-то мешает открыть окно. Но он всё же открыл его, и ледяной воздух заполнил комнату. Квентин услышал, как что-то шлёпнулось вниз. Он высунулся наружу. Снег, скопившийся на окне, теперь лежал далеко внизу. Он испортил безупречное белое покрывало, окутавшее внутренний двор.

Квентин сделал несколько глубоких вдохов – морозная свежесть! Его товарищи-исследователи всё ещё в туннеле, дышат вонючим воздухом. Так им и надо. Бинс не послушалась его предостережений. Квентину не хотелось думать, что они крепче и выносливее, чем он. Особенно эта малявка Бинс, девчонка. Они всё ещё в тесноте и темноте, с полчищами пауков. И точильщиками, наверняка! Его снова передёрнуло. Он знал, как это называется: клаустрофобия. У его мамы было такое. Вот почему она не пользовалась лифтами в больших отелях и универмагах. Им всегда приходилось топать по лестнице. Квентин считал это очередной причудой, но теперь он точно знал, что она чувствует.

Он замёрз. Снежные хлопья уселись на его щёки и ресницы. Он втянул голову обратно и собирался захлопнуть окно, как вдруг заметил какое-то движение. Тень скользнула через двор – прямо под ним. И исчезла в белом вихре так быстро, что он даже засомневался, не привиделось ли ему это.

Когда я споткнулась обо что-то в библиотеке, я никак не ждала, что это

ТРУП!

Когда я увидела тело, то не подумала, что оно МЁРТВОЕ!!!

По крайней мере, не сразу. Я даже не закричала.

Единственный труп, какой я когда-либо видела, принадлежал старой миссис Парсонс, которая жила по соседству, на нашей улице. Бабуля настояла на том, чтобы мы сходили и отдали дань уважения. Она лежала в гробу, чистенькая и аккуратненькая, с застывшим лицом – будто восковым.

Этот труп выглядел совсем по-другому.

Но я опять спешу. Надо по порядку. Когда приходится писать о ВНЕЗАПНОЙ И ТАИНСТВЕННОЙ СМЕРТИ, нужно скуп-у-лёзно отметить все детали. (Если называешь себя детективом. Как я.) (Хотя руки дрожат от одной мысли обо всём этом!)

Итак, вот, что случилось. Я дождалась, пока в доме станет тихо, затем, следуя указаниям мисс Лэмб, нашла путь в библиотеку. Она сказала, ошибиться невозможно – это единственная комната на первом этаже в нашем крыле. Горела всего одна лампа, а камины с обеих сторон комнаты почти потухли. Книги, которые я хотела взять, стояли на полках у среднего окна. Было темно и мрачно, так что я не собиралась задерживаться.

Я быстро пробежалась по полкам и выбрала 2 книги – скорее, схватила их – мне понравились обложки. И только я повернулась к двери, как моя нога что-то задела.

Я стала думать, может, у леди Слит есть собака, которая любит спать на полу в библиотеке. Но это была ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ СОБАКА, и она не заворчала, когда я наступила на неё, – и не зарычала на меня – и вообще ничего не сделала.

Я наклонилась, чтобы взглянуть поближе, и выронила свои книги. Может, даже ахнула. (Вряд ли это был крик.)

На полу валялся ЧЕЛОВЕК. Я дотронулась до его плеча – просто чтобы подвинуть, если он спит. Но он НЕ ШЕЛОХНУЛСЯ.

Алкоголем не пахло – хотя он вполне мог довести его до такого бессознательного состояния. Лишь лёгкий аромат камфорного масла доктора Бенджея, которым бабуля заставляет тётушку Би натирать грудь, чтобы избавиться от ужасного кашля. (Работать в автобусах зимой – не самое приятное занятие.) Его лицо побагровело. Как у пьяного.

Одна рука была вытянута на полу, а другая лежала на груди и как будто тянулась к воротнику. Ни одна из них НЕ ШЕВЕЛИЛАСЬ. Даже не дёрнулась.

Поэтому я наклонилась ещё ближе, вдруг услышу дыхание. НИЧЕГО! Его грудь не поднималась, хотя что можно разглядеть в таких потёмках. Рот был открыт, но он не сипел – не кряхтел – вообще не дышал.

Из детективных историй я знала, что следующий шаг – проверить пульс. Почему никто не пишет как? Доктор щупает кисть – но что он там ищет? Я уставилась на руки мужчины – распростёртую на полу и другую, около шеи, – но так и не заставила себя прикоснуться к ним.

Не время ПАДАТЬ В ОБМОРОК. Я знаю, что могу быть смелой, когда нужно. И я побежала к ближайшей двери. Она вывела меня в холл – сюда мы зашли, когда приехали в поместье. Я узнала огромную, уродливую подставку для зонтов с кучей мокрых чёрных тростей. Я закричала: «Помогите! Помогите! Труп! В библиотеке!!!» Если уж это не привлечёт внимание, то я просто не знаю, что делать.

С одной стороны появился лакей, а по лестнице как раз спускалась дама, она мигом подобрала юбки и бросилась ко мне. (Оказалось, это мисс Кеттл. К счастью, она – сама практичность.) «Принесите огня!» – крикнула она лакею, чтобы под ногами не путался. А потом побежала за мной в библиотеку. У неё сделалось такое лицо, когда она убедилась, что я не зря кричу!!!

«Боже правый!» – воскликнула она и схватилась за воротник платья. Почти как бедный джентльмен на коврике.

Лакей вернулся – с парой слуг, включая дворецкого, и лампами. Мисс Кеттл склонилась над телом, ей посветили. Кто-то бубнил, что леди не стоит заниматься такими вещами! Это был крупный мужчина с напомаженными волосами и седыми бакенбардами, одетый в оч. элегантный фрак. Запонки на его белоснежной рубашке блестели – спорим, это БРИЛЛИАНТЫ! Он решительно взял на себя командование. Протолкнулся вперёд, и все перед ним расступились.

Мисс Кеттл сказала: «Жаль, здесь нет нашего дорогого Джеймса, он бы помог!» Она имела в виду жениха мисс Лэмб.

«Разве он ещё не приехал?» – спросила я. Она покачала головой. «Он обещал позвонить с Ватерлоо и сказать, на каком поезде приедет, чтобы Беттс встретил его на станции, – но так и не позвонил. Боюсь, в такую метель поезда встали. А нам так нужен доктор прямо сейчас!»

Мистер Я-Тут-Главный закончил осмотр тела. «К сожалению, слишком поздно для врача, – заявил он. – Он мёртв, хотя ещё не остыл».

Кажется, все мы вздрогнули, когда он произнёс эти слова!!!

«Кто это?» – спросил он. Мисс Кеттл покачала головой и сказала: «Ума не приложу, сэр Мармадьюк. Впервые вижу. Незнакомец».

Сэр Мармадьюк оглядел застывшие в изумлении лица и поинтересовался: «И что же незнакомец делает в библиотеке леди Слит в такую ночь?»

Я хотела добавить: «И почему он МЁРТВ?»

Вот план библиотеки, где нашли ТРУП (вдруг понадобится.)

И тут появилась леди Слит. Я сразу поняла, что это она. У неё были седые волосы, и такие драгоценности, каких свет не видывал, и длинное, тяжёлое, старомодное платье – какие носили до войны. Но больше всего меня поразило её лицо. Оно походило на свирепого орла, которого я как-то видела в зоопарке, – будто она готова СОЖРАТЬ ТЕБЯ ЗАЖИВО, с потрохами и костями, – а потом преспокойно займётся поисками новой жертвы.