– Никогда. Слышишь, Алекс, никогда не отрицай самую очевидную версию. Зачастую именно она и является самой верной. Ты готов поручиться за то, что эта красотка не серийный убийца? Может она возомнила себя грёбанной “чёрной вдовой” и откусывыает головы своим любовникам? Помнится, у нас в округе ещё в прошлом году находили двух безгловых неудачников в озере. Как знать, может это дело её рук?

Алекс задумался, но потом ответил серьёзно.

– Не думаю, Март. Вот, взгляни, – Он протянул мне папку.

Немного полистав исписанные чернилами листы, я нашел упоминание о том, что Руби три года назад оправдали по причине того, что она, на момент совершения убийства, была прикована наручниками к кровати. Для того, чтобы изучить это дело более подробно, стоило покопаться в архиве, но на это, как всегда, было слишком мало времени. Пора было выдвигаться на кладбище.

***

Главную подозреваемую, Руби Эванс, я заметил почти сразу. Надеяться на то, что моё внимание не привлечёт девушка в странной старомодной шляпе и в непомерно широком платье, было глупо, особенно если учесть, что она выглядывала из-за памятника через каждые две минуты.

– Ну что, мисс Эванс, поговорим? – Сказал я ей, протягивая руку, а затем ловко застегнул наручник на её запястье.

Девчонка оказалась красивой, даже лучше, чем на фото. Её не портили не мешковатое платье, ни шляпа с широкими полями. Через толстый слой одежды проглядывала симпатичная фигурка с тонкой талией и выпуклой грудью. “Красивая, стерва”, – Подумал я и повёл её к месту захоронения, где возле покойника уже толпилась толпа родственников. Мне было интересно посмотреть на реакцию девушки и на то, как будет реагировать на Руби эта свора родственников.

Алекс стоял здесь же, неподалёку, и разговаривал с двумя миловидными девушками.

– Руби, – Вскрикнула одна из них и бросилась на шею подозреваемой.

– Господи, Руби, мне так жаль, – Сказала брюнетка, пачкая слезами плечи подозреваемой.

– Не нужно, Мэг, поговорим потом, – Отозвалась девушка, отстраняясь от подруги.

Вторая девушка, стоящая возле Алекса, поздоровалась с Руби кивком головы и молча сжала её ладонь, выражая поддержку.

– Кого я вижу, мисс Эванс, – Протянул напарник. – Этот день перестаёт быть томным.

Я подвёл девушку к гробу.

– Будете прощаться?

Она ответила лёгким кивком головы. Посмотрела на Джека, побледнела. Я ощутил, как её маленькая ручка едва ощутимо задрожала. Затем она нагнулась ниже и в этот момент кто-то из толпы людей взвизгнул:

– Это же Руби, убийца Руби! – Пронзил воздух женский визг.

– Отойди от моего мальчика, ты не смеешь его касаться.

Вокруг нас тут же начала сгущаться толпа разгневанных людей.

– Представление началось. Пора уводить малышку, пока её здесь не линчевали, – Шепнул мне на ухо напарник.

– Уважаемые родственники, просьба не мешать органам правопорядка – Громко крикнул Алекс.

Я поднял вверх полицейское удостоверение и вывел подозреваемую из толпы.

– Мой автомобиль недалеко от входа, – Сказал я, желая успокоить девушку, которая крепко вцепилась в мою руку и зачем-то провёл большим пальцем по её запястью. Руби вздрогнула и прикусила нижнюю губу. Она всё ещё была напугана.

– Не бойтесь, Руби, он привит. Если укусит – бешенством не заразитесь – Съязвил Алекс.

– Заткнись – Ответил я этому доморощенному клоуну.

– Молчу, молчу. Я вообще сегодня буду играть за хорошего полицейского, ладно?

Подколки напарника уже начинали бесить, но я мирился с его дурным характером, потому что Алекс был талантливым следоком. Мы с ним уже три года работали вместе и не раз выпутывались из самых неприятных передряг. Кроме того, у нас двоих была лучшая статистика раскрываемости во всём отделении и я ничего не собирался менять.

***

Руби сидела в кресле, поджав под себя ноги, и угрюмо смотрела куда-то вдаль. Эта усталая обречённость в её взгляде отчего-то выводила меня из себя. Вот как ей это удаётся?

– У нас тут вообще-то допросная, а не комната отдыха. Я хочу знать все детали вашего полового акта. Какие игрушки вы применяли, с какой регулярностью? Где и кем был куплен страпон?

Руби вспыхнула и, покраснев до кончиков ушей, ответила, не глядя мне в глаза.

– Да не было никаких игрушек. Был только один этот чёртов страпон и всё это было в первый раз, по крайней мере у меня. Его принёс Джек, и я понятия не имею откуда он его взял…

Тут Руби замолчала, не в силах продолжать…

– Март, ты совсем запугал нашу гостью. Видишь, у девушки стресс, мы могли бы поговорить об этом позже…

Алекс во всю вживался в роль хорошего полицейского, мне же приходилось играть роль плохого.

– Какого чёрта, Алекс? Разве меня это должно беспокоить? Это не я убил партнёра во время секса и не мне грозит двадцать лет без права на амнистию. У нас здесь не кабинет психолога, так что я не собираюсь играть в грёбанный этикет, пусть этим займутся другие.

– Я всё расскажу, честно, – Отозвалась напуганная Руби, – Всё что мне известно. Клянусь, я ничего не знала о страпоне. Мы с Джеком встречались пять месяцев и пару раз в неделю спали вместе. Мы не использовали игрушек, всё было… по классике. Я вообще после того, что случилось с Кевином, никогда бы не притронулась ни к наручникам, ни к маскам, ни к плёткам. Не знаю, может меня кто-то проклял. Почему со мною всё это происходит…

Пока она всё это говорила – в голове то и дело возникали жаркие образы: Руби в повязке на глазах и в наручниках, прикованная к огромной кровати. Нежная, доступная, беззащитная… В штанах тут же стало тесно. Я потянулся и расстегнул пуговицу на рубашке, потому что накатило такое ощущение, будто не хватает воздуха.

По лицу девушки скатывались слёзы, но она всё продолжала говорить.

– Вы даже представить себе не можете, что значит потерять двух любимых, да ещё и таким жутким, страшным образом. Что значит быть с ними во время убийства… Когда Кевин умер – я ещё два часа провела в наручниках рядом с мёртвым телом без возможности пошевелиться или позвать на помощь. Мне было страшно, холодно, жутко, я вообще до последнего не могла понять что происходит…

– Заткнись! – Вдруг вырвалось у меня непроизвольно. Всё, что говорила эта девушка настолько заводило, что мозг сам начинал придумывать тысячу способов как разложить красотку прямо на этом столе и оттрахать до полного изнеможения.

Напарник глянул на меня не одобрительно, его глазами можно было бы заморозить лёд. Думаю, только врождённая тактичность не позволила ему прямо сейчас схватить меня за грудки. И тем не менее, я заметил и кое-что ещё – рубашка Алекса уже была расстёгнута до середины, а дыхание стало тяжелым и рваным. «Твою ж мать… По-моему нам обоим пора проветриться…»

– Извините моего партнёра, – Прошептал Алекс, наклоняясь к уху красотки. Он устал сегодня и поэтому несдержан. Думаю, нам стоит сделать небольшую паузу. Вы будете кофе?

Девушка кивнула, а Алекс наклонился к ней и нежно погладил по руке. Руби тут же вздрогнула и попыталась отдёрнуть кисть. Она сейчас напоминала мне оголённый нерв или спичку, которую так близко поднесли к огню, что она готова вспыхнуть в любой момент. Я хмыкнул. Поведение напарника сегодня не могло не раздражать. Вот же … Дон Жуан чёртов…

Подвинув к Руби пачку салфеток, я торопливо вышел на кухню. Пусть вытрет слёзы. У нас тут всё таки допросная, а не аквариум.

Допив тёплый эспрессо, я отставила чашку и снова осмотрела полицейских. Один – пепельный блондин, второй – брюнет. У обоих глаза сияющие, серые, магнетически притягательные. Они словно сошли с одного из голливудских постеров. Уверена, что оба имеют массу поклонниц. Красивые, статные, с рельефным торсом, читающимся под тонкими рубашками, парни были достойны полотен Дюрера, что любил изображать брутальную мужскую красоту. Если бы не недавняя трагедия, я бы и сама не удержалась бы от того, чтобы нарисовать этих двоих на батике. Но сейчас я с трудом могла удержать карандаш в руке, перед глазами всё ещё стояло белое, как мел, лицо Джека.