- Где она сейчас?
Вот дурацкие вопросы задает, да с таким невинным видом, будто ничего и не знает.
- А куда нас пристроили по вашенской милости, там и живёт.
Всплакнуть ещё, что ли? На жалелку надавить? А стоит ли? Один раз она уже отправила нас в место с "тёплой постелью", так сейчас и второй раз уже одного меня отправит. И тут уж точно - на казённый харч.
- А чево? Меня ж теперь за решётку, да? За грушу, которую не съел. С утра голодный. И Лагди, когда я малой был, тоже небось, кушать хотела... А её...
Слеза вроде потекла, или это я просто носом шваркнул для усиления эффекта?
- У Матильды ведь все девочки работать должны. И Лагди... И меня бы пустили по этому делу, как бы не убёг-ё-ёг...
- Ты несешь какую-то ерунду, я ничего не поняла! - перебила меня тётка Алисия (теперь я уже совсем не сомневался, что это была именно она) и, встав с кресла, решительно зашагала по небольшой зале из угла в угол.
- Если ты, мальчишка, решил втереться мне в доверие, вызнав где-то мою семейную историю, я тебя в порошок сотру, понял? И не думай, что я вот так просто тебе возьму и поверю. Поживешь пока у меня, я подумаю, что нам дальше делать. И... надо послать за Лагдален. Скажи точно, где она? Уж её-то я помню и узнаю в лицо.
- Где, где... А сами не помните, да?
- Я не могу помнить... Я вас так и не увидела после похорон брата...
- Вас там не было! Вас на похоронах не было, я точно знаю! Лагги говорила! Где вы могли нас видеть? Да и зачем? Это ведь так просто - дать указание продать детей брата в бордель - и никаких хлопот! - я уже кричал.
- Что ты несёшь?! - тетка встала напротив меня и принялась сверлить своими синющими зенками, - я не могла там быть... Но я приехала потом!
- Почему это "не могли", а? Вы жили в двух днях езды от нашего имения, разве не так?
- Я... - женщина поморщилась, вспомнив что-то и вдруг, словно обозлившись, позвала одноглазого:
- Я не обязана перед тобой отчитываться! Марк! Проводи мальчика в отдельную комнату и запри там. И вообще - я не могла там быть, понятно тебе?
Ага, не могла. И тут, - "проводи мальчика". Этот что, тоже за ухо будет провожать или, как в прошлый раз - под мышкой?
- Я сам пойду. И вообще... мне отлить надо... Ну... это ведь не тут делают, да?
К сожалению, меня никто не слушал. Нет, таскать меня тоже не стали, но, как нашкодившего щенка, придерживая за плечо, отвели в какую-то каморку, выдали ночную вазу и... В общем, тюрьму я в своей жизни ещё не видел, но, судя по всему, от помещения, мне предложенного, она отличается мало. Разве что обстановкой. Диван был вроде тех, что в номерах у наших девочек. Ещё окошко довольно широкое, ставнями закрытое, , столик и парочка табуретов. Но дверь я тыркнул - никак.
- А кушать, дяденька? Хоть фруктов наберите, а? - услышал он меня или нет, было неясно.
Поесть мне всё же принесли спустя какое-то время, видимо, хозяйка дала распоряжение. Кусок мяса, хлеб, молоко... Недурно. Я накинулся на еду, давно уже моё брюхо ничего такого не видывало. Это-то меня и сгубило... К ночи так прихватило, что хоть вой. Вот тут-то ночная ваза и послужила по назначению.
Вот только спать после этого в выделенном мне помещении совсем не захотелось. Воняло же, как... крышку-то мне от вазы выдать не удосужились: то ли забыли, то ли одноглазый Марк таким нехитрым способом выразил своё ко мне отношение. Ну а если нельзя закрыть, то можно что? Правильно, выпростать сосуд. А куда? В окошко, и начхать, какие там крокусы под ним посажены и дорожки расстелены. К моему удивлению, ставни были закрыты лишь шпингалетом, без замочков всяких и иных хитростей А за рамами... Оглядел я то, что за рамами и понял, что, если по бордюрчику я долезу до ближайшего балкона, то оттуда мне не составит труда спуститься по всей той массе живого плюща, что оплетает его решётки. Сказано - сделано. Одна нога тут, вторая уже через подоконник лезет. Торбу свою я тоже захватил: путь неблизкий, всё будет, где припасы нести. Тут бежать надо, потому как если уж Лагди пристроили в наш "Приют хорька", то мне и подавно никакие почести не светят. Я ж не такой милый и обаятельный. А потом... потом я задержался. Подвело меня любопытство. Ну, вы ж понимаете, нелюбопытных мальчишек просто на свете не бывает, а уж среди тех, кто вырос между сеновалом и кухней - тем более. А дело в том, что дверь с балкончика того в комнату оказалась открытой. Так, слегонца, сквознячку напустить после жары, я понимаю. Меня-то уж точно они не ждали, а оттуда... Короче вошёл я, точнее, вполз, словно уж какой, так как из-за перегородки слова услышал. Ну и - туда конечно же.
- ...и не жалею, - продолжал начатую до этого фразу голос тёти Алисии, - Да, если б не барон, жила бы я тут, а? Кем бы я была? Это сейчас я хоть десять оборвышей прокормлю, вставив этот пункт в расходах между псарней и конюшней, а тогда? И куда бы я их привела? Фамильная честь и кредиторские бумаги лежат в разных ящиках комода.
- Но ведь мальчик сказал... - голос одноглазого был сух, как кора для растопки.
- Ничего он не сказал. Что сестра где-то работает, а сам он сбежал, потому-то лентяй? Так кто не работает? Я? Воробей и тот...
То есть она, значит, хочет, чтобы Лагди так и оставалась у Матильды и я... А то, что сама прыгнула в постель к какому-то барону и не приехала за нами, это, значит, в порядке вещей? И кто она после этого? Да Матильда по сравнению с такой - эталон чистоты и добродетели.
Меня так переклинило, что я чуть не бросился излагать всё это тётке в лицо. Вовремя остановился. Выскочу - а меня снова под замок. А то и куда подальше, чтоб зря не вякал. У неё же наверняка всё схвачено, всем приплачено. Нет уж, лучше уж из её дома что-нибудь в свою пользу изъять. Теперь-то я имею право или нет? Нашу с сестрёнкой долю. Да и если что - я ж первым с чистыми глазами утверждать буду, что это мне она сама для сестры дала. Чтоб ей передал и... ну, скажу что-нибудь уж, если спрашивать станут. Хотя золото, оно надёжнее.
