- Малёк! Опять ты под ногами путаешься! Марш отсюда, не мешайся. Клиенты все разбегутся, глядя на твою нечёсаную гриву!
Толстая Матильда в очередной раз схватила меня за ухо и потащила на выход из таверны. Ну, спрашивается, чего я ей такого уж сделал? И зачем сразу за ухо? Больно ведь!
- Вот ведь нашла с кем связываться, ребёнка не пожалела, - проскрипела ей вслед Эльза, выметавшая ночной мусор.
- Тебя, карга, не спросили. Знай, мети, пока не вышибли на дорогу. Да и там кому ты нужна? Так и подохнешь в канаве...
Ну да, если Матильде попасть на язычок, то уж так просто от неё не отвяжешься. Всю плешь проест, ещё и половину шеи в придачу. Зря Эльза за меня заступилась. Мне чего? Не привыкать. Выведут меня за дверь, шлёпнут пониже спины и на время забудут о моём существовании. Пока там водЫ не потребуется или ещё какого рожна. Тогда сразу, - "Где носит этого поганого мальчишку?!" Где носит, где носит, а то сами не знают, где у них сеновал. Лошадей клиентских кто-то ведь должон обихаживать. Раньше-то это делал Железный Грай, но с весны он на ногах стоит как-то уже не твёрдо, а потому больше щёки надувает и усы крутит, нежели дело делает. А мне - только успевай вертеться...
- Всё, марш! И чтоб духу твоего...
Ладно, хоть ухо отпустила. Какой дух? Дух - он от лошадей, а от меня так, отголоски. Клиенты, небось, тоже после всех своих войн и походов не мятными пряниками благоухают, так им никто ничего не говорит. Деньги - они не пахнут. А как я - так сразу "дух". Сегодня Матильда ещё не слишком разошлась. Бывает и хуже. Особенно, когда с гостями напряжёнка. С клиентами то бишь. В нашем-то бардаке. Девочки простаивают, и это её бесит. Хозяин орёт - "Вышибу тебя со всеми твоими...", забывая, что без них за одну жрачку из тухлятины никто к нему и на порог не ступит. Но такое чаще зимой бывает. Когда войны не ведутся. Война ведь как? Как трава взошла, чтоб лошадям можно было ущипнуть - так и понеслось. То южный на северного, то западный на восточного, то куча на кучу. А мы - посерёдке, значится. Кто побогаче, те в город ломятся, а кто не очень - те к нам, в предместье. Чтоб за проход внутрь стен не переплачивать. Вино-то везде кислое, а девки сочные.
Девочек у Матильды всего пятеро. Это если Эльзу не считать. Эльза тоже когда-то работала, но теперь на неё никто и не позарится. После того, как ей все зубы какой-то северный офицер пересчитал. Да и чего тут говорить. Ей уж за четвёртый десяток перевалило. Только и остаётся, что подметать да после клиентов марафет в "нумерах" наводить. За что свою похлёбку и получает, а работают, растопырив ноги, другие. Занятие, конечно, не то чтоб очень сложное, но, как говорит Лагди, моя сестрёнка, - "судьбу не выбирают".
Лагди, она у меня хорошая, добрая. Она иногда гладит меня по голове и вздыхает, - "Потерпи дружок, у нас ведь не всё так плохо, а?". Плохо - не плохо, как я судить-то могу? Чтоб судить, надо что-то ещё видеть, с чем-то сравнивать. А что тут увидишь, кроме пьяного офицерья, тумаков, да объедков? Нет, ну приезжали мимо и знатные господа с детишками, так на то они и знатные. Их само небо создало распоряжаться и носы задирать. А нас... Хотя были, по словам сестры, и у нас булки с изюмом, но после смерти родителей всё куда-то спустилось, а тётка, которая как бы на тот момент должна была о нас позаботится, сама даже на похороны не пожаловала. Отписала местным воротилам, чтоб те детишек пристроили и на дорогу не отправили, вот мы и тут. Только давно это было, я тогда совсем малой был, так что и родителей-то своих совсем не помню, только сестру. А она, она всегда казалась самой лучшей. Она не была страшной, как Эльза, не была толстой, как Матильда. Худенькая, смуглая, с густыми золотистыми волосами, всегда аккуратно собранными в высокую причёску, Лагди была для меня принцессой из сказки. Только потом я понял, что сказка сказке рознь и что если у тебя нет мозолей на маленьких ручках, то они точно есть в каком-то ином месте. Я не раз просил её уйти из нашего "Приюта хорька", но она только улыбалась и гладила меня по голове.
- Куда я уйду? - говорила она, - Земли у нас нет, да и была бы - мне одной никак нельзя, сил мало.
- А я? Я тоже могу работать, - отвечал я, - но она только снова вздыхала и, улыбаясь, советовала быстрее расти.
Вот и расту. И думаю, как умотать отсюда. Надоело уже, сил нет. Каждый день одно и то же, - со всех сторон - Малёк, да Малёк, как будто имени нет. То принеси, это убери. А хотелось бы жить не так и не здесь. Да и Лагди вытащить, сама-то она не пикнет, с её-то характером, точнее - с его отсутствием. Это пока она - "прынцесса", а ведь ещё год, два, восемь и схлопочет и она по мордасам от какого не то бородатого южанина. И тогда - кому мы с ней нужны? И тётка, о которой только и знаю, что у неё шрам на плече в виде месяца, тоже не поможет.
На сеновале летом хорошо. Лошади фрумкают, жуют своё сено из торб. Солнышко сквозь щели лучиками лузгает.
- Малё-ок! Малё-ок! Ну, попадись мне этот мальчишка!
А вот и не попадусь, лучше тут затаюсь. И буду как мышонок в норке. Вчера к нам в трактир заехало аж пятнадцать шевалье. С запада они все. По словам Матильды - "настоящие кавалеры". Эльза, правда, выразилась попрямее, - "шваль". А что по мне, так особой разницы и нет. Старше сержанта и нет ни одного. Грязные, драные. Но при деньгах. Ну, а когда барышень только пять, а кавалеров куда больше... В общем, пока я тут на сеновале сидел, парочка из них тоже решила сюда забрести, отношения меж собой повыяснять.
- Багинс, ты предлагаешь мне драть эту мочалку после тебя? - разорялся крепыш с орлиным носом и глазами навыкате, взвинчивая сам себя.
- Ну и, - тот, которого звали Багинсом, широкоплечий верзила с квадратным лицом смерил спокойным взглядом сверху вниз крючконосого, - Не хочешь - не пяль. А то, может, козу?
- Сам дери козу, у, глыба, твою мать, - собеседник Багинса со злости пнул черенок вил и те, отскочив, ударились о стенку. - Я лучше мальчишку оттопырю, видел тут одного, всё под ногами крутился, где он?
- Не заводись, Ромуло, пошли лучше по глоточку, - Багинс положил своему собеседнику руку на плечо, но тот нетерпеливо стряхнул её и быстрой походкой вышел во двор.
- Девка, девка, как тебя там? Подь сюда, дело есть!
Матильда подлетела, словно в ней было веса, как в молоденькой ярке:
