– Ясно. А теперь вопрос с «почему». Полегче.

– Давай!

– Почему ты делаешь добрые дела?

– Полегче. Ну да, ну да, – Алекс посмотрела на него с наигранным недовольством.

Марк в ответ засмеялся своим приятным искренним лёгким смехом.

– Не знаю… А что ещё делать в жизни?

– Развлекаться! – Марк беззаботно вскинул руки вверх и улыбнулся.

– Скучно же. Должно быть какое-то увлечение.

– Чтобы?

– Чтобы реализовывать то, что у тебя есть. В развлечениях личности нет. Движения нет. А в увлечении всё – отражение личности и там всегда много движения. Движения ума и сердца, конечно. Не мышц и гормонов.

– Про отражение личности подробнее, – Марк сосредоточился, чтобы успевать за мыслями Алекс.

– Развлекаться: например, смотреть кино – это процесс поглощения и переваривания. Увлекаться режиссурой, снимать кино – процесс созидания. Достраивания себя и мира.

– Так-так. И? Почему там всё будет твоим отражением? – Марк торопился ухватить суть.

– Потому что строить ты можешь только из себя.

– Это что значит? Из себя.

– Из глины, из кирпича, из себя…

– А. Понял.

– У тебя другого материала просто нет. И всех остальных ты способен воспринять лишь в той части, которая связана с тобой: с твоими взглядами, переживаниями, с опытом… Мозг человеческий так устроен. Поэтому снятое тобой кино всегда будет о тебе. Это будет твоё перевоплощение.

– И почему тебе это так нравится? Хочется всем показать себя? Тщеславие?

– Иногда да, иногда нет. Пример. В детстве я каждый год строила горку во дворе и рыла туннели в сугробах. Горку мне помогали строить друзья, и все на ней потом катались. Туннели не были интересны никому, кроме меня. Я одна до ночи этим занималась, пока папа за мной не приходил и не уводил всю промокшую и промёрзшую домой. Во втором случае тщеславия, как понимаешь, ноль. Но интереса не меньше. У тебя разве такого не бывает?

– Если бы у меня так не было, взял бы я отпуск без содержания на целый месяц, чтобы с тобой заниматься этими поисками?

– Может, ты просто меня любишь.

– Тоже вариант.

Марк посмотрел на небо, чтобы не видеть реакцию Алекс. Было почти так же тепло, как днём, хорошо было бы постоять ещё, но свежий воздух и вкусный ужин тянули под одеялко.

– Когда будем продолжать снимать наше кино и рыть тоннель? – Марк сделал в воздухе кавычки. – Я так понял, Алик нам не подходит?

– Когда поговорю с Шефом. Через пару дней вернусь. Да, мне тоже кажется, что не подходит.

*

* * *

Новая деревянная, как и весь дом, лестница почти не скрипела. Ребята поднимались медленно, разглядывая витражи в пролетах. Уличный фонарь подсвечивал лимонным жёлтым, алым, изумрудно-зелёным, ультрамариновым и пурпурным окна с птицами. Алекс на минуту стало не по себе: ту, что слева, они с Марком только что ели, макая её самые нежные части в карамельный соус из айвы. Пернатые смотрели на Алекс с любопытством, а не осуждением. От этого ей стало ещё совестнее.

На втором этаже Алекс отвлёк от грустных мыслей женский голос. Он доносился из-за ближайшей к лестнице двери. Голос из номера кого-то отчитывал.

– Ты тут выражаешь себя или делаешь приятно мне? Для кого это? Для цветочницы? Чтобы она с восторгом смотрела на мужчину, способного мимоходом сделать ей дневную выручку? Или это для меня, которая, блин, любит ромашки? Два дома отсюда – целая поляна.

Алекс кивнула на дверь:

– Кто прав?

– Тот, кто кричит, уже точно не прав, – Марк не любил громкие звуки.

– Пропустим этот очевидный момент.

– По содержанию – непонятно. Мало данных. – Марк ответил, как программист.

– Варианты?

– Может быть, у него с памятью проблемы, он забыл, что она любит ромашки. Может быть, не знал, где их нарвать. Не обратил внимания на эту поляну. Может быть, за то время, которое у него сегодня было, он успел только послать за самым красивым букетом помощника…

– Достаточно. Согласна. Мало данных. Мы ведь не знаем, на самом деле, и почему она кричит… У всех ведь есть предел…

Алекс задержалась на ступеньке и повернулась:

– А ты не думаешь, что для того, чтобы судить, данных всегда мало?

– Думаю, – Марк ответил уверенно.

– Выходит, что нашему предприятию успех, мягко говоря, не гарантирован.

– Будет забавно посмотреть, как ты из этого выпутаешься.

– Кому забавно, а кто начинает в себе сомневаться. И волноваться, – Алекс склонила голову и пошла по ступенькам дальше.

– А чего волноваться? Сделаешь, как получится. Вреда-то никому не будет.

– Шефа разочаровать боюсь.

– Он уже подарил эти деньги. Ему без разницы. Тебе просто их нужно отдать. Ну не Алику, так Аркадию. Не Аркадию, так Катерине.

– Шеф будет смотреть, с какой ступени я буду принимать решение. Сколько нюансов учту. Каким критериям отдам приоритет. Как все критерии взвешу и соединю.

– С какой бы ступени ты решение ни приняла, он все равно будет тебя любить. Ты его лучшая ученица. У него уже другой лучшей не будет.

– От этого мне ещё тяжелее. Но, наверное, не так тяжело, как тебе тащить мой чемодан.

– Ерунда, – Марк поставил чемодан под дверь номера Алекс.

– Герой! Спасибо тебе!

– Спокойной ночи. Встречаемся на завтраке в девять. Чемодан не таскай. Я поднимусь за ним.

Алекс улыбнулась, поцеловала Марка в щёку и крепко сжала его тёплую руку:

– Пока!

*

* * *

Вчера такой красоты отсюда видно не было. Туман отполз и дал Тигрёнку полюбоваться долиной снизу. Горы отсюда смотрелись эффектнее.

Они сидели на террасе вдвоем. Дышали влажным неподвижным горным воздухом. Внутри кафе сервировал столы единственный официант. Тигрёнок грела передние лапы чашкой чая, а задние положила на скамейку и откинулась на спинку большого деревянного стула.

Марк раскачивался на качели, верёвки которой были приделаны к потолку. Он уже позавтракал, а теперь умиротворённо наблюдал, как полосатик наслаждается видом. Она не спешила. До самолёта было достаточно времени. Хотелось напитаться тишиной, которую редкий звон посуды из большого спящего дома только подчёркивал.

– Как ты спала? Набралась сил?

– Не очень.

– А что так?

– Мне всю ночь казалось, что мы не сможем спуститься с той горки.

– Почему?

– Ты, кстати, не знаешь, почему Луна притягивается, а на Землю не падает? Яблоки же падают.

Марк знал, но не успел ответить.

– Или, например, деревья. Они огромные. Тяжёлые. Плюс ветки и листья – парусный эффект. А корни ты видел? Я видела. Они не такие уж и большие. Ветки больше. Почему деревья не падают от ветра?

Марк понял, что нужно не отвечать, а помогать ей самой разобраться, как она любит:

– Тебе казалось, что Луна должна упасть на машину?

– Мне казалось, что машина поедет под таким углом вниз и перевернётся. Вверх она не перевернулась, потому что на передних сидениях мы и под капотом двигатель. Центр тяжести был в другую сторону.

– Из каких-то таких кусочков рождаются теории заговоров.

– Не говори мне, что ты не веришь в мировое правительство! – Тигрёнок правдоподобно возмутилась.

– Почему ты не пришла ко мне и не сказала, что не можешь спать?

– Потому что тебе надо выспаться.

– А тебе? Ты водитель вообще-то. И ещё у тебя сегодня важная встреча.

– Ну это мои проблемы. Я же понимаю головой, что это бред. Другие машины тут ездят. И вверх, и вниз. Но картинка в голове рисуется… И тревога не дает уснуть. Что бы ты мог сделать?

– Я бы мог сделать расчёт. Объяснить тебе. Нарисовать другую картинку. Мало ли способов донести мысль. Может, тебе просто надо было заварить чай с мелиссой. Или попить воды.

– Точно. Вода бы наверняка помогла.

– Давай ты больше за меня не будешь решать, что мне делать? Помогать тебе или нет.