Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Если не спецом для меня, а просто гипотетически организованная группировка, занимающаяся грязными делами, тоже не очень хорошо, но… дает свободу для маневров. Хотя надежды мало. Ну, какие бандиты в Эдене могут быть?

Эх-х-х, как бы узнать, а? И ведь до сих пор еду в тишине, как и до начала разборок. Кошмар. Хоть бы звук кто подал!

Глава 8. Гномьи заморочки

В общем, я так и заснула в собственном «гробу» и в полном неведении. Спросите, как можно было заснуть в такой ситуации — просто. Когда ты лежишь в полном бездействии и тебя еще постоянно укачивают… а ведь я перед этим, считайте, полночи не спала. Так что удивляться нечему. Сон у меня был немного странноватый.

Сначала ко мне пришла Македа, громко ругалась непонятными, но наверняка совсем нецензурными словами, топала своим копытом и готова была рвать и метать (надеюсь не меня). Я же все время пыталась отодвинуться от нее подальше, а то кто ее знает, буйную, вдруг ка-а-ак засветит мне в глаз своим копытищем по неосторожности и мне моральная травма на всю оставшуюся жизнь.

Еще она долго о чем-то спрашивала, возмущалась и порывалась надавать мне пощечин «для приведения в чувство». Последнего не хотелось особенно, потому я все больше порывалась проснуться. У меня это почти получилось. Ну, в смысле сон с этой мохно-копытной царицей у меня прекратился, зато начался другой — мелодраматический.

Никогда не видела высшего демона, который одновременно испытывал два столь противоречивых чувства — ярость и истинный испуг, что сменяли друг друга на трансформированной морде лица Белета.

Сначала он на кого-то жутко кричал. И хоть речь его была вполне понятна, но изобиловала таким количеством многоэтажных, совсем не культурных словесных конструкций, что у меня даже во сне лицо пылало. Из всего экспресивно-эмоционального монолога я поняла две вещи — кого-то вскорости навестит большой пушной полярный зверь — песец называется — и этот «кто-то», кого «одарят» посещением, буду вовсе не я. И то хлеб.

Потом этот полностью трансформированный демон смотрел в мои честные глаза и уговаривал рассказать, где я нахожусь. А как я ему расскажу, если я не то, что не знаю свое месторасположение, но и просто говорить не могу.

Может все эти магические штучки, которыми меня обездвижили наяву, и не действуют в снах, но… подсознание выдает точный запрет на любое действие не только конечностей, но и голосовых связок. Вот так и лежу перед своим приснившимся мужем бревно бревном, аж обидно как-то, честное слово.

Потом в сон, к Белету, зачем-то забрался папа. Вид имел суровый и вдумчивый. Сказал, чтобы не беспокоилась — он меня из-под земли достанет. Под землей оказаться совсем не хотелось, потому что я вполне справедливо полагала — это противоречит моим планам о счастливой и долгой жизни. Еще папа добавил, что если только кто-то посмеет хоть пальцем тронуть «его девочку», то будет примерно как в старом фильме — «пасть порву, моргала выколю…», ну, и еще «на капусту покрошу и заквашу» (это уже истинно в папином варианте).

Папе я верила, а если бы могла, еще бы и поддержала. Но… не судьба. В общем, когда я уже засыпала в собственном сне, лежа все тем же бревном на руках у тоскливо вздыхающего почти-что-мужа, почувствовала, что меня кто-то будит. Ну, вот совсем совести у людей нету. Я ж не выспалась!

В первый момент, придя в себя ото сна, ощутила, что что-то не так. Потом поняла — свобода! Мне вернули мое тело и голос. Какое облегчение! Хотя с другой стороны… настораживало — отчего такая щедрость? Сразу открывать глаза не спешила, стараясь понять, что, где и почему.

Судя по ощущениям, я все в том же гробике, правда, крышку сняли и мутное шеольское светило было наверху. Значит уже примерно средина дня. Хорошо же я поспала, раз с ночи до сих пор не проснулась.

Второе что пришло в голову — ощущение взгляда. На меня смотрели. Серьезно так, не отрываясь, прекрасно осознавая, что я тоже уже бодрствую. Ладно, черт с ними! Девочка я уже большая — глупо верить, что опущенные веки скроют меня от всех неприятностей. С закрытыми глазами много не узнаешь, потому будем открываться.

Сначала чуть не пожалела, что это сделала и захотела зажмуриться снова — надо мной зависли две совершенно бандитские бородатые рожи.

Вы шутите?! Гномы?! Им-то я чем не угодила?!

Оба невысокого роста, кряжистые, в черных длинных волосах, как и в бороде, седые пряди и россыпь глубоких морщин на лице. Лица чем-то неуловимо напоминали друг друга. Скорее даже не общими чертами, а схожей мимикой и эмоциями, выдавая в них родственников.

— Ну и горазда ты барышня дрыхнуть, — сказала правая рожа, — меня зовут Синдри, а это, — тычок пальцем в сторону второго, — мой брат Брок…

Гном в ожидании замер. И что? В этом месте полагаются овации и громкие восклицания узнавания? Так я их разочарую — никогда о них не слышала, вот.

— Ты видишь Синдри, куда только нынешняя молодежь катится? — Брок похоже тоже совсем не молчун, — чужие вещи хватает, а узнать об их создателях даже не желают.

Чьи вещи? Кто хватает? Нет, я конечно, не ангел — сто процентов — но воровкой еще никогда не была… мм… до недавнего времени.

— Вы о чем?

— О твоем маленьком призе, девочка, — какой из двух они имеют в виду?

— Ты знаешь кто мы?

— Гномы.

— Гно-о-о-омы, — перекривляли меня, — мы цверги — самые лучшие в деле ковки и ювелирного дела.

Значит все же колечко виновато. Так и знала, что я за него еще огребу себе неприятностей.

— Вы из-за кольца?

— Его, родимого, его.

— А зачем меня было похищать?

— Потому, что если бы ты и дальше ходила с ним по Эдену — то, скорее всего, умерла бы. По крайней мере, мы так думали раньше.

Ничего себе я колечко стибрила.

— Не понимаю, почему? Оно ведь самое обычное.

— Не совсем так.

— В смысле?

— Долго рассказывать, а мне лень болтать попусту. Вот держи, — мне протянули старую увесистую книгу на староанглийском, — это единственный экземпляр написанный современным языком.

Современный? Они шутят? Похоже, нет. Ладно, попробуем почитать. Не скажу, что у меня большой опыт в изучении староанглийского, но все же…

Книга оказалась сборником легенд скандинавской мифологии. Ну, знаете, Один, Локи, Фрейя, волк Фернир и вся остальная шайка-лейка, проживавшая в недоступном Асгарде. В общем, все те хтонические существа, олицетворявшие землю, светила, подземное царство и стихии, которых в древности возвели в ранг богов и поклонялись им.

В сущности, они тоже когда-то были вполне обычными, если бы не поклонение других, людьми. Это обожествление не отрезало их от энергетического круговорота мира, но навсегда вывело из общей схемы возрождения их душ. Они не смогли ни получить покой и счастье Эдена, ни справедливые муки (если таковые были) в АДу.

Я давно знала, что подобных им мифических существ со всех уголков верхнего мира оставляют обитать в серой зоне. Хоть они и потеряли ту могущественную силу, что наделяло их поклонение многих людей в древности. Но, на совсем исчезнуть не могли — те крохи верующих, что периодически возникают и продолжают верить и поклоняться, а также людская память, хранящая о них воспоминания, не дают им уйти в небытие и отправить их души на перерождение.

Вот только я не совсем понимала, при чем тут гномы? Или дело именно в этих гномах? Где-то на средине книги я дошла и до истории о своих новых знакомцах.

Синдри и Брок стали своего рода легендой, прочно ассоциировавшейся с германо-скандинавскими божествами, оттого видать и остались существовать в серой зоне.

Все началось со спора. Между Синдри и хитрым Локи. У этого рыжего побратима Одина и Хёнира тот еще характер. Ну, знаете, бывают такие скользкие типы, могущие выкрутиться даже там, где это практически невозможно? Вот этот такой же.

Так вот спор. Синдри поспорил с Локи (уже один этот факт говорит о глупости тогда еще молодого цверга), что сможет сотворить вещи еще более искусные, чем Двалин. Тоже гнома, только другого рода — дварфа. У рыжего обожествленного прохиндея на тот момент уже было три вещи созданные дварфом и он согласился дать цвергу тоже три попытки на создание совершенства, поставив на кон свою голову. В прямом смысле этого слова.

29
{"b":"692483","o":1}