попросту могли не успеть. Мартелю снова пришлось выбирать. Впрочем, он точно
знал, что как такового выбора для него не существует.
Тревога и жажда мести подвигли его на безумный поступок. Ещё не до
конца оправившись от отравления ядом гуакало, лорд Навье решил
воспользоваться своим даром, что грозило ему немалыми проблемами в
будущем.
Портал получилось открыть лишь с третьей попытки. О стабильности
перехода речи конечно не шло, но и сам Мартель, и его люди без раздумий
направили коней в открывшийся проход, чтобы в следующее мгновенье
вынырнуть из него перед оградой баронской усадьбы.
Юбер Кювье оказался настолько самонадеян, что даже не озаботился тем, чтобы запереть въездные ворота. Хотя такая мелочь вряд ли сумела бы
задержать разгневанного мага хоть на мгновенье. Вихрем пронёсся он по
ведущей к дому аллее и, соскочив с коня, одним ударом выбил входную дверь.
Следующий удар в виде огненного шара пришёлся по хозяину дома, оставляя от
барона Кювье лишь жалкую кучку пепла.
Жену и сынишку старого друга Мартель обнаружил в подвале. Слава богам, они были живы, хоть и сильно истощены. Эта тварь Кювье не озаботился
сохранностью их здоровья, да и самой жизни, а, значит, жертва Ривьера была бы
напрасной, даже сумей он довести начатое до конца.
Сил на обратный путь не оставалось ни у людей, ни у животных. Лучшим
для всех решением было задержаться в поместье барона хотя бы до завтра, чтобы как следует отдохнуть и заодно разобраться с делами. У таких, как Кювье
всегда найдутся сообщники, а сорняк, как известно, нужно вырывать с корнем.
До ночи лорд Навье занимался тем, что карал виновных. Жена Ривьера по-
прежнему не приходила в себя, и её состояние вызывало нешуточные опасения.
Не появись они вовремя, и малыш остался бы круглым сиротой. А так ещё
оставалась надежда на то, что его мать вскоре очнётся.
Уже были посланы люди за местной лекаркой. Мартель больше ничем не
мог помочь несчастной. Резерв был пуст, да и целительство никогда не являлось
его сильной стороной.
Приказав служанке по возможности напоить пострадавшую разбавленным
вином, а её ребёнку дать подогретого молока с печеньем, он отправился
отдыхать. Всё остальное могло подождать до утра.
Сон одолел его прежде, чем голова мужчины коснулась подушки. Обычно
лорд Навье спал без сновидений, но в этот раз то ли от усталости, то ли
вследствие отравления, ему померещилось нечто. Это был свет, точнее его
отблеск, пульсирующий где-то на грани сознания. А потом последовала яркая
вспышка и перед внутренним взором Мартеля возникли глаза той самой ведьмы, что спасла его прошлой ночью. От неожиданности он вздрогнул всем телом и
проснулся.
За окном ярко светило солнце, и его лучи били аккурат по глазам лорда.
Мужчина усмехнулся, обнаружив причину своих видений, а потом нахмурился, осознав, что спал непозволительно долго. Судя по всему, день уже в самом
разгаре. Его люди наверняка заждались пробуждения своего хозяина.
Одежду Мартель обнаружил на кресле. Камзол и штаны были очищены от
крови и грязи, а также аккуратно заштопаны. Меч и кинжал лежали рядом, но, в
отличие от одежды, они по-прежнему нуждались в чистке. Никто так и не решился
прикоснуться к оружию мага, и это правильно. Оба клинка под завязку были
напичканы магией, в том числе и охранной, а с этим не шутят.
– Эй, кто-нибудь, – крикнул он осипшим со сна голосом, – принесите воды
для умывания, да поскорее.
Дверь тотчас отворилась и в комнату вошла девушка с кувшином и тазиком.
Она появилась так быстро, что у герцога создалось впечатление, что служанка
всё утро ожидала его пробуждения, стоя под дверью.
Наскоро умывшись, лорд Навье подхватил оружие и спустился в столовую, где его уже ждал обед, так как время завтрака он пропустил. Вслед за ним тенью
скользнула женская фигурка, в которой герцог с трудом узнал Белиз – супругу
Ривьера. Женщина выглядела измождённой до крайности, но, во всяком случае,
она была жива и, Мартель очень надеялся, что здорова. Местная целительница
оказалась весьма сведущей в своём ремесле, хоть и не была ведьмой.
– Милорд, – поприветствовала Белиз лорда.
Мартелю стоило больших усилий не выдать ни словом, ни жестом своих
истинных чувств в то время, как его буквально раздирало на части от осознания
невосполнимости утраты. Он злился на себя и на друга за то, что тот не пришёл к
нему со своей проблемой, а предпочёл пойти на поводу у шантажиста. Видимо, страх за семью лишил Ривьера способности мыслить здраво, да он никогда и не
был силён в этом деле, зато мечником слыл превосходным.
– Сожалею, что так вышло с вашим супругом, мадам. Поверьте, он не
оставил мне выбора, – только и смог сказать Мартель в своё оправдание.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Белиз беззвучно заплакала, глотая горькие слёзы. Вряд ли ей кто-то поведал о гибели мужа, но она и сама
понимала, чем может закончиться для него попытка покушения на лорда.
Мартель не знал, как и чем её утешить. Никогда прежде он не чувствовал
себя настолько беспомощным, как сейчас и пожалел вдруг о том, что Юбер Кювье
так легко отделался. За свои злодеяния барон заслуживал долгой и мучительной
смерти.
Вероятно, их молчание продолжалось бы ещё долго, однако тягостную
атмосферу, повисшую в комнате, разорвал детский плач. Услышав его, женщина
встрепенулась и кинулась навстречу служанке, держащей на руках трёхлетнего
малыша. Пусть на время, но Белиз нашла в себе силы отрешиться от горя, сосредоточив всё своё внимание на сыне. Однако, даже после её ухода, герцог не
прикоснулся к еде, ему кусок не лез в горло.
В Вельеж выехали после обеда. Мартель счёл справедливым передать
имение барона во владение вдовы погибшего друга. Белиз молча приняла этот
дар, но категорически отказалась оставаться в поместье, попросив лорда Навье
назначить хорошего управляющего на эти земли.
Мартелю ничего не оставалось, как взвалить заботу о вдове друга и его
несовершеннолетнем сыне на свои плечи. Разумеется, он предложил им пожить в
своём замке, по крайней мере до тех пор, пока здоровье Белиз не перестанет
вызывать опасений.
Глава 3
Метла, продолжая проявлять завидное послушание, без приключений
доставила меня на задний двор нашего поместья. Она спикировала так плавно, что моё приземление на этот раз обошлось без увечий. Свидетелей нашего
возвращения также не наблюдалось, и я короткими перебежками поспешила к
дому, желая поскорее избавиться от последствий неудачного взаимодействия со
строптивой метлой.
Первым делом следовало уничтожить испорченную одежду, затем принять
ванну и наконец залечить ссадины на лице и руках. С остальными повреждениями
можно будет разобраться чуть позже, всё равно под одеждой их не видно.
Пусть в спешке, пусть на ходу, но план был составлен, и я намеревалась
тотчас воплотить его в жизнь, почти уверовав в то, что мне удастся скрыть от
домашних свои ночные приключения.
И у меня обязательно бы всё получилось, если бы бабушка не страдала
бессонницей. А ведь мне следовало помнить о том, что она проводила свои дни в
полудрёме, активизируясь ближе к ночи. Не успев толком прийти в себя после
всех потрясений, я совершенно упустила из виду эту, на первый взгляд, малозначительную деталь. Правда, ранним утром бабуля бывала уже не так
бодра, как в тёмное время суток, но не заметить возвращение блудной внучки, просто не могла.
– И где же тебя носило, чадо неугомонное? – осведомилась леди Матильда, буквально впиваясь в меня взглядом.
Сквозь язвительность в голосе бабушки пробивалась тревога. Даже не хочу
