Кир отчалил от стола, ставшего сценой его одиночества, и пришел сюда, где, по крайней мере, не было зрительного зала. На него смотрели только звезды, но перед их равнодушием он не испытывал горечи. Этот странный день подходил к концу. Он обрел здесь товарищей, но оставался чужаком. Еще вчера он и хотел бы оставаться чужаком для Шайкаци, пойманным в паутину сильным зверем, способным из нее вырваться. Но сейчас ему было тоскливо, что для него в этот вечер не нашлось места, где рядом с ним было бы тепло уюта и человеческой близости. Путаный взгляд никак не мог найти знакомую звезду.

То, что рядом кто-то есть, Кир почувствовал, но сперва не обратил внимания на свое ощущение. Потом он, скорее, вспомнил, что вроде бы не один и повернул голову. Возле него стоял Коробейник, восторженно глядевший на космос. За его спиной, как всегда, был огромный рюкзак, а в руке он держал раритетный железный чайник – где такой был-то на Шайкаци?

– О! – обрадованно встретил его Кир. – Привет, Коробейник.

– Привет, Кир!

– Выпьешь? – протянул тот ему бутылку.

– Не-ет! – в ужасе отпрянул Коробейник. – Это противная вещь.

– Ну, – неуверенно отозвался Кир, – у нее должны быть и хорошие свойства. – Не вспомнив ни об одном и решив установить истину эмпирически, он отхлебнул из горла. Выпивка проявила только худшие свойства и заставила его поморщиться.

– Поздравляю с победой!

– Спасибо, – великодушно поблагодарил его Кир. – Неплохая была схватка. Мы молодцы. Ты бы видел, Коробейник. Блин, ты бы видел. Такая тварь. Короче… – он, качнувшись, поставил бутылку и извлек мачете. Кир собирался рассказать про свой бой, но, взглянув на оружие, осекся. Он на раскрытых ладонях показал клинок Коробейнику. Взглянув, тот покивал, точно понял, что ему хотел показать собеседник. Но он этого не мог увидеть. Сфокусировав взгляд, Кир понял, что прежнего рисунка на рукоятке нет. Вместо четких борозд, складывавшихся в символ проекта «Имир», была грубая недоделка, не отполированная и не сложившаяся в узнаваемое изображение.

Кир как должное принял новую трансформацию кинжала и, рассеяно оглядевшись, убрал его в ножны. На глаза ему попался абрис Стража Шайкаци. Какое-то сходство почудилось Киру в переплетении линий, соединявших два круга, со знаком проекта «Имир». Пожалуй, из-за символа бесконечности.

– Коробейник, а откуда вообще вот эти вот мотивы на твоем рисунке? – указал он за спину. – Линии там всякие, круги.

– Я не знаю, – печально ответил ему Коробейник и поднял глаза. Серьезно взглянув на него, он твердо сказал: – Но это открывает путь к чему-то очень важному для всех. А значит, ты выяснишь это.

Кир кивнул ему. Никаких сомнений в нем эти слова не вызывали: если есть на этой станции что-то очень важное для всех – то, что спасет их, то он до этого доберется. И если не будет никого рядом, когда он будет делать последние шаги, то он пойдет дальше, не оглядываясь.

В Цеху

– Бойцы, подъе-ом! – ворвался Ли в сон Кира.

«Бойцы», представленные единственным числом, разлепили глаза, ища разумного существования. Железный потолок над головой, матрас под спиной, голос Ли. Шайкаци.

– Осталось только поставить кадку с цветами и будет наверняка уютно, как дома, – оценил эту конуру боец «Первых людей». Вкладом Кира в здешнюю обстановку были матрас и полуразобранный баул. – Переселялся бы ты отель. Ивор грозится наладить центральное освещение на улице уже пятый раз, а обычно энтузиазм его гаснет после третьего обещания.

– Хорошо, – безвольно прохрипел Кир, пробуя шевелиться.

– Запоминай: завтрак у нас в девять на Центре. О невозможности прибыть сообщается заранее с пометкой об уважительной причине. У нас десять минут, чтобы явиться за стол.

Кир опрометчиво поднялся рывком и под сочувственным взглядом Ли переждал головокружение, прислонившись лбом к металлу. Однако ждать себя не заставил. Привыкнув к армейских порядкам, быстро оделся и выпрямился перед Ли.

– Похвально, – кивнул тот. – Пошли, поведаю о нашем хозяйстве по дороге.

Они миновали кафе у деревни, именуемое по манере расстановки столов «Круг». К бару Хельги поджимались места, ставшие привычными для сбора разведчиков. Бойцы заседали здесь, как бы всегда готовые сорваться в сражение; впрочем, в иные дни так и доводилось делать. Говоря об этом пространстве, выражались: «На Центре». Ли высматривал примечательные лица, чтобы указать Киру.

– Я уже не помню, с кем ты вчера знакомился, так что пробежимся по списку. Янаха, как тебе наш новичок?

– Милый, – обаятельно улыбнулась Янаха, совсем молодая девчонка. Глаза скакали, остро и точно отмечая движения людей. Ее запястья были высоко обвязаны красными и синими браслетами, вероятно, в соответствии с некоей чтимой ею традицией. Рослые типы за ее столом, тоже черноволосые и бронзовокожие, бдительно следили за речью нахала.

– Доступ к его телу только после моего одобрения, Янаха – заявил Ли, томно глядя на нее.

Янаха, фыркнув, вытянутым пальцем направила его известным маршрутом.

– Обижаешь! – Ли рубанул локоть. Один из ее братьев поднялся, но повелительное движение Янахи усадило его обратно. Мимо шла крупная, колодоподобная женщина с бьющим взором. Она была одета в серую, вроде военной форму, явно пошитую как камуфляж специально для Шайкаци. – А это… О боже, спасайся, Кир, она готова разъяриться! Я защищу тебя от этого бронтозавра! – вопил Ли.

– Да пошел ты со своими шуточками… – свирепо процедила женщина. Ее узловатые руки напряглись, но она, верно, занятая, лишь пихнула Ли плечом.

– Марта. Их загулы с Райлой измеряются по шкале Рихтера, лучше занимать сейсмоустойчивое убежище. А вообще, ее «Бауэры» в числе лучших отрядов. О! Уокер! – Ли прицелился пальцами, но, прежде, чем озвучил патрон, был «застрелен» рыжеволосым парнем в просторной рубашке с закатанными рукавами; одежда соответствовала полям, а не климату станции. По половине его лица пробегала судорога, делавшая один глаз несколько безумным. – Самый меткий стрелок на этой улице. Отличный парень, хотя нервы у него, как взведенный курок. Так, кто еще? С Бардзо ты, к своему несчастью, знаком. К Вигхарту я не подойду, он обещал набить мне морду. Но черт, шутка того стоила. Этот тип с выражением чернослива – Бузой. Я только однажды видел, чтобы его удалось рассмешить. Заслуга принадлежит Будеру, и это порождает столько вопросов, подрывающих основы моего миросуществования… Ту махину легко перепутать с уютной фазендой на средних размеров семью, но это Таран Бо. Мы посылаем его против самых твердолобых монстров. «Ниже травы» вроде были где-то тут… наверняка рядом, да только как их заметить? И вон там, у выхода! – Ли остановился и торжественно простер руку. – Бохуман и Рю, командиры старейших после нашего действующих отрядов.

Оба седые и прочные; приземистый, основательный, который, заложив руки за спину, притязательно, но заботливо взирал на Порт – Бохуман. Он работал в службе собственной безопасности Арктекса и, говорят, прибыл дать по рукам кое-кому из служителей закона Шайкаци – эти слова прозвучали из уст Ли ехидно. Однако случился Калам; Бохуман организовал первые баррикады и сражался на передовой. Обретенные соратники хотели объявить его лидером выживших. Но Колодин, тоже не отсиживавшийся в тылу, поддержал Ивора, которому без него не хватало верных сподвижников и порядка в действиях. Бохуман отступился, чтобы не расколоть Порт, и сформировал один из самых успешных отрядов разведчиков – «Бо Дарьюш».

– Кое-кто до сих пор жалеет, что не он занял башню, – понизив голос, Ли и сам произнес это с сожалением. – Хороший мужик. Если хочешь получить толковый жизненной совет не от постной рожи Будера, можешь обращаться к нему.

– А что Рю?

– О, перед мистической мудростью Рю становится смиренным даже подонок Бардзо. О его путешествиях, уверен, ты еще услышишь.

Едва Кир присмотрелся к загадочному скитальцу, высокому и гибкому, как не сваленное многими ураганами дерево, тот резко обернулся; в пронзительно ясных глазах на мгновение отразился собственный взгляд, и это породило ошеломляющее чувство какой-то неизбежности. Ли, не заметив, как вдруг оторопел спутник, потянул его дальше.