Задумавшись, Манилло чуть не пропустил нужный поворот и не ушел дальше в холмы, в то время как дорога повернула направо и пошла меж снежных пологих гигантов с одинокими елями, растущими на их боках. Вовремя спохватившись, мальчик заторопился по дороге дальше, стараясь дойти к своей цели до обеда, чтобы вернуться домой засветло. Запасов своих он пока не трогал, оставив их на потом, к концу пути у камня. Тут Манилло снова вспомнил о цели своего назначения, и у него немного засосало под ложечкой. И, хоть солнце и светило во всю свою зимнюю силу, мальчику показалось, что стало чуть темнее. Что он там увидит? На месте ли еще камень, спустя все эти годы?

Тем временем дорога все сильнее зажималась языками холмов слева и справа. Манилло даже мог представить, как бойцы из двух соседних деревень занимали огневые позиции по обе стороны, готовясь к атаке и обороне в снежной войне. Здесь была баррикада, тут лежал боезапас, а с этой стороны был фланговый удар. А тут… А тут был Крампус.

Манилло остановился, почти упершись в камень. Чтобы рассмотреть его целиком, мальчику пришлось задрать голову. Как Крампусу удалось притащить сюда этот камень?

– Нравится? Я люблю сюда возвращаться.

Манилло был не из пугливых: он даже не вздрогнул, когда услышал хрипловатый голос обратившегося к нему.

– Что нравится? Камень? – спросил мальчик спокойным тоном.

– Да.

Мальчик задумался ненадолго, внимательно осмотрел валун еще раз, даже закрыл глаза, чтобы рассмотреть его повнимательнее у себя в голове.

– Да, хороший камень.

Для солидности мальчик кивнул и только потом обернулся. Никого. Манилло бы удивился, если бы увидел кого-либо. А так всё пока было логично и стройно.

– О, прости. Секунду. Вот, я тут, наверху.

По мере того, как взгляд Манилло поднимался по камню, он увидел пару довольно крупных копыт, две весьма лохматые ноги, прилегающие к ним, крупный не менее лохматый торс, переходящий в массивную голову, которая венчалась красивыми рогами.

– Ты! Ты же…

– Да, все верно. Я медведь.

– Что?

– Прости-прости. Я пошутил. На самом деле я сова.

Если до этого Манилло удивленно улыбался, то теперь он громко смеялся.

– Ты ведь Крампус.

– Хм, да, меня так называли иногда. Наверное, можно сказать и так. А ты, стало быть?..

– Манилло.

– Именно так. А за спиной у тебя?

– Это Энрике.

– Очень приятно познакомиться, Манилло и Энрике. А я тот, которого называли Крампусом.

В доказательство слов рогатый дважды стукнул копытами друг о друга.

– Стало быть, ты выжил?

– Когда?

– В тот день, когда ты встретился с девочкой.

Лицо Крампуса помрачнело.

– С этим не всё просто, дорогой Манилло. Ох, далеко не всё просто. Но если у вас есть минутка, я готов пояснить. Тебе и Энрике.

– Конечно. Я пришел сюда, потому что Бабуля, ну, она сказала, что надо довести дело до конца. Ну, мы пришли.

Манилло, совершенно не умевший врать, сразу покраснел и отвел взгляд. Крампус с хитрецой взглянул на него и хмыкнул.

– Она мудрая женщина, Манилло.

– Я знаю.

– Я тоже её знал. У нее были такие теплые руки. И такое теплое сердце.

На секунду рогатый словно отвлекся на что-то в кронах елей вокруг, но быстро стряхнул с себя задумчивость. Манилло стало неловко.

– Ты говорил, что ты выжил тогда.

– Конечно, я выжил. Вилы, даже хорошо заточенные, не могут убить такого, как я. Было не особо приятно, должен сказать, но всё заживает. Ну, или почти всё.

Крампус снова стал смотреть куда-то поверх деревьев вокруг. Мальчик понял, что надо прервать неловкую паузу, иначе она грозила затянуться надолго.

– Скажи, а почему Бабуля не хотела рассказывать мне эту историю до конца?

Громко шмыгнув носом, Крампус отрывисто крякнул, прочистил горло и встряхнул плечами.

– Она бы и не смогла, ведь история так и не закончилась, Манилло.

– А как ее закончить?

– Решать тебе. Но ты уже внутри нее, так что отвертеться не получится. И заканчивать её тебе.

– Постой, ты меня совсем запутал. Та история, что рассказала мне Бабуля. Она выдуманная? Как я могу её закончить?

– Самая что ни на есть настоящая. Твоя Бабуля просто так слова на ветер бросать не будет. Дело в другом. Она думает, что… Ну, понимаешь, меня тогда не стало. А найти в себе силы вернуться сюда она не может. Жаль, что она сама тогда не смогла завершить историю. Да и, ну, я в этом тоже виноват. И, в общем, ну. Так и получается, что…

– Она не знает, что ты тут живёхонек.

– Ну, в целом, если так посмотреть.

– Да.

– Да.

– А сам ты не можешь прийти к ней, потому что прошло слишком много времени. И ты боишься.

– Не совсем, прямо так вот, нет.

– Боишься.

– Да, боюсь.

Они снова замолчали, Крампус от стыда, Манилло от досады. Как так может быть, ведь он видел слезы Бабули, почему же Крампус не хочет или не может. Вокруг словно стало темнее, хотя небо было безоблачным. Манилло не нравилось, куда повернула история. Он снова посмотрел на Крампуса. Тот был словно чем-то встревожен и снова смотрел поверх головы мальчика.

– Нет, так нельзя, он совсем еще мал. Он не сможет. Постойте!

– Эй!

– Неужели нельзя подождать еще пару лет?

– Эй!

Крампус словно не замечал мальчика, разговаривая с пустотой где-то позади.

– Что же, раз на то ваша воля, так тому и быть.

– С кем ты разговариваешь?

– Манилло, подойди ко мне.

Вокруг темнело все быстрее и быстрее, хотя время было обеденное. От всей этой кутерьмы мальчик внезапно растерял все слова.

– Манилло. Посмотри мне в глаза. Послушай. Мне надо, чтобы ты запомнил две вещи. Я делаю это не со зла. Так надо было. Видимо, и твоя Бабуля это знала. Запомнил?

Манилло кивнул, не сводя глаз с Крампуса.

– А какая вторая вещь?

– Это уже моя личная просьба. Если… Когда увидишь Бабулю, передай ей, что Крампус помнит теплые руки девочки. Хорошо?

– Хорошо.

– А теперь, мой мальчик, – голос Крампуса стал совсем тихим и каким-то надреснутым, – прикоснись к глазам змеи на камне. Так надо. Ты веришь мне?

Манилло помедлил с ответом. Поерзав плечами, мальчик почувствовал, как Энрике ткнулся ему носом в шею.

– Верю.

– Спасибо, теплое сердце. Спасибо.

На этих словах Манилло приложил ладони к глазам змеи с рисунка на камне, а Крампус стал шептать какие-то слова, звучащие так, словно над ухом рвали брезент. Шепот становился то громче, то тише, пока не сошел на нет шипением. Манилло понял, что шипение идет из-под его рук, но не испугался, даже когда между пальцев стало пробиваться голубое свечение. Вокруг стало совсем темно, словно кто-то затушил свечу.