– Его пронзили вилами, прямо там, на снегу. Девочка даже не успела убрать руки. Нет, её не задели, видимых ран не было. Но Крампусу было уже не помочь. Не стоило мне тебе рассказывать эту историю, Энрике.

Бабуля незаметно утерла слезы и вышла, оставив Манилло одного лежать с открытыми глазами на свежем белье снежной белизны.

***

Утро вкрадчивым кошачьим манером пробралось в комнату к спящему мальчику. Лучи солнца коварно ползли сначала по стене, потом по спинке кровати с узорной резьбой, потом внезапно прыгнули на подушку и стали щекотать глаза мальчугана. Однако план их не увенчался успехом – Манилло отказывался проснуться окончательно. Наверное, из-за той же необъяснимой тяги к закрытым глазам. Ну, и потому что Бабуля пока не позвала его. Он так и лежал, улыбаясь с закрытыми глазами, в ожидании оклика. Что случилось довольно скоро.

– Манилло, вставай. Бегом умываться, немытыми…

– … едят только поросята, – закончил он за Бабулю и рассмеялся.

– Всё-то ты знаешь. Давай бегом, я нагрела воды.

Разбежавшись по коридору в любимых шерстяных носках, Манилло проскользил последнюю пару метров до ванной, чем вызвал традиционный восторг Бабули, хлопотавшей на кухне. В ванной всегда было прохладнее, чем в остальном доме, особенно зимой. Сейчас тут клубился густой пар над нагретой водой. Пар нравился Манилло, он был как закрытые глаза, но гораздо интереснее, ведь эти облака менялись и перетекали, отчего простора для фантазии было больше. А как приятно было вытерать колючим полотенцем распаренную кожу, и описать трудно.

А на столе в этот момент творилась своя, утренняя магия. Плошки с овсянкой и ягодами росли, сбиваясь в стайки, словно чтобы пошушукаться о чем-то своем, посудном. Дерево, глина, металл – все собиралось в особенные хитросплетения, чтобы чудо завтрака наконец свершилось. В центре этого хаоса, который был ясен и прост для Бабули, стоял важный бочонок мёда, рядом с ним, конечно же, соседствовал особый бабулин утренний чай в неизменном чайнике с зябликом на боку.

Во время еды с утра, как и положено за завтраком, Бабуля с мальчиком обсуждали планы на день, но не так, как обычно делают взрослые, а скорее с азартом первооткрывателей, которые вот-вот найдут что-то важное. И они, конечно же, находили, иначе и быть не могло. Но сегодня обсуждение пошло не так, как обычно. Разговор не клеился, было как-то слишком нервозно. А в тех словах, которые всё-таки звучали, чувствовалась фальшь, а фальши Бабуля терпеть не могла. Аккуратно утерев льняной салфеткой рот, она посмотрела на мальчика.

– Манилло, помнишь вчерашнюю историю для Энрике?

– Помню. Ой. В смысле. Какую?

Бабуля посмотрела на него поверх очков, отчего Манилло густо покраснел.

– Помню.

– Мне не стоило её тебе рассказывать. Ничего путного из этого не вышло. Сама не знаю, что на меня нашло. И я…

Бабуля замялась. На памяти мальчика такого не происходило вообще никогда. Она всегда была уверенной, говорила ровным спокойным голосом и знала цену своим словам.

– Ба…

– Подожди секунду. Манилло, дорогой, эта история, она неправильная. Она не должна была так закончиться, а сил закончить её иначе у меня не было. Она такая, какая есть. И я не в праве менять ее конец.

Бабуля спрятала лицо в руках и замерла. Манилло не знал, как помочь ей, как исправить эту ошибку из прошлого. Конечно, она не хотела, чтобы с Крампусом случилось такое. Но как, как исправить всё это? Мысли мальчика метались, но он быстро взял себя в руки. Сначала надо было увидеть всё своими глазами, прийти на это место.

– Ба, – тихо начал он, – а где это произошло?

Она оторвала руки от лица и посмотрела на него с легким прищуром.

– Что ты такое задумал?

– Я бы хотел увидеть это место своими глазами.

Как в полусне Бабуля взяла бумагу и, почти не глядя, стала рисовать линии, ровным красивым узором складывающиеся в очертания холмов, реки, мельницы и деревцев. Последним на карте появился крест у заветного камня.

– Смотри, это наш дом, – палец скользил по едва подсохшим чернилам, – тут лес, а здесь…

– Тот самый камень, – закончил за нее Манилло.

– Да.

И снова за столом стало тихо. Чай давно остыл, да и допивать его уже никто не хотел.

– Мы сходим туда вместе, – тихо сказала Бабуля, – я покажу тебе это место.

Что-то в голосе Бабули заставило мальчика усомниться, что это произойдет. Слишком живы были те воспоминания, слишком много боли приносили ей. Манилло смотрел на Бабулю, которая в первый раз на его памяти не ответила на взгляд. Тут он понял, что историю эту заканчивать придётся ему, за них обоих. Но сделать это надо будет незаметно, чтобы не расстраивать Бабулю.

– Могу я…

Наконец Бабуля посмотрела на него взглядом, полным вины со следами вчерашних слез.

– Могу я пойти гулять?

– Конечно, Манилло, вот только п осуда, насколько я помню, пока не научилась мыть сама себя.

Почему-то Манилло стало значительно легче. Он даже немного улыбнулся.

***

Снег сегодня был хрусткий и упругий, солнце водило ладонью по щекам, тугой рюкзак приятно давил на плечи. Что еще нужно для приключения? Тяжесть за спиной была вдвойне приятнее, когда Манилло думал о содержимом. Это путешествие было самым настоящим, хоть и недолгим, если верить карте, которую мальчик предусмотрительно умыкнул со стола. А, значит, нужна провизия. Фляга с клюквенным морсом, особые бабулины галеты, мешок орешков, три сушеных яблока и, естественно, Энрике, с любопытством торчавший из рюкзака – вот и вся нехитрая поклажа за спиной. Манилло не удержался и присовокупил к этому списку еще веревку, которую перекинул через плечо наискосок. И, самое главное, в кармане куртки была самая настоящая карта. Хоть Манилло и знал местность в округе, но так далеко не заходил никогда.

Сложнее всего было набрать незаметно еды, чтобы не вызвать у Бабули подозрений, но Манилло и раньше брал с собой провизию на свои прогулки. Для себя мальчик решил, что это просто очередная прогулка, хоть и с приключением, и Бабуля не особо расстроится, если он дойдет до камня самостоятельно. Теперь, уже в дороге, иногда сверяя повороты на маршруте с картой, Манилло воображал, как вечером будет рассказывать за ужином, как прошло его приключение, как Бабуля сначала на него рассердится, но потом простит и будет расспрашивать про тот самый камень.

Но то будет вечером, а пока стоило не зевать по сторонам. Если до мельницы можно было довериться ногам, то дальше дорога Манилло была неизвестна. Оставив холмы по левую руку, он, не торопясь, шел вдоль излучины реки. Удивительно, как быстро и ясно Бабуля смогла передать на бумаге ландшафт. Заблудиться тут было довольно трудно, но все-таки карта была отменная.

– Энрике, видишь остров?

Энрике не ответил, но Манилло было достаточно, что остров видел он сам. Раньше ему удавалось углядеть самый краешек его с высокой холмистой гряды за домом, но теперь мальчик подошел к острову вплотную, насколько позволял крутой берег реки. Остров, хоть и был небольшим, но так и приковывал взгляд. Манилло твердо решил, что уговорит Бабулю сплавать сюда летом на лодке. Может быть, даже на пикник с ночевкой, кто знает. Интересно, можно ли будет взять Энрике с собой?