Стало жарко. Я ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Обалдеть! Только убийства мне не хватало! – Раньше, в прошлом, видел несколько таких событий. Когда в первый раз столкнулся с таким случаем, мне было жутко. Видел, как душа покидает тело… С тех пор, как только почувствую, что след прошлого содержит убийство или смерть, сознательно проскакиваю жуткий участок событий. Моя психика не железная, ей и так достаётся. Если бы в студенчестве поумнее был, то этой просьбы от Игорька не было бы. На последнем курсе, как-то отмечали новый год, я как всегда был трезв. Мне спиртное употреблять нельзя – физиология организма такая… Но вёл себя вызывающе, решил выделиться, привлечь к себе внимание и разболтал сокурсникам о своих способностях. Меня попытались высмеять, но я начал рассказывать собравшимся некоторые щекотливые события из их прошлого. Произвёл неизгладимое впечатление на всех. Праздник на этом и закончился!

– Игорь, рад бы помочь, вот только не могу. Ты, например, смотришь фильм, где происходят кровавые сцены. Сюжет интересный, захватывающий… Видеть след прошлого убийцы или жертвы – это тебе не кино, мне придётся быть внутри происходящих событий. Я буду чувствовать разум убийцы, жуткий страх жертвы! А знаешь, как тяжело осознавать своё бессилие?

Ильяшенко смотрел в стол.

-Ты не понял, Грех! Эта падла не остановится! Знаешь, как он убивал?! Все три погибших – парикмахерши. Он выбирал небольшие салоны, где две-три мастерицы. Как правило, в небольших парикмахерских мастера работают по заказу сверх нормы и часто в одиночестве. Представь, клиент ушёл, женщине надо прибрать рабочее место, проверить, все ли приборы выключены. Ей не приходит в голову запереться изнутри – работает стереотип. Вот тут-то и появлялся этот подонок. Свободно заходил, бил по голове тяжелым металлическим предметом. Но сразу не убивал – оглушал… Затем связывал, чем придётся: проводом от фена, шнуром зарядки машинки… Обматывал голову скотчем, закрывая рот жертвы. И начинал свои эксперименты! Он только учился, не хватало опыта. Первые две женщины были убиты относительно быстро. Но ему надо было не это. Он жаждал длительных страданий. Последняя несчастная мучилась долго. Ублюдок резал её ножницами и бритвой по кусочкам! Кто будет следующей?!

Было страшно. Я понял, что соглашусь помочь. Мне предстояло увидеть, почувствовать безумие, мучения и смерть. Увидеть душу умершей.

13

Ильяшенко шёл быстро, успевая курить на ходу. Я старался не отставать от своего огромного товарища.

– Игорёк, а парикмахерская что, работает?

Мой спутник снисходительно посмотрел на меня сверху вниз.

– Салон опечатан. За проникновение в помещение без санкции мне грозит как минимум выговор. Но цель оправдывает средства! Возможно, мы этого гада повяжем уже сегодня. Неплохо было бы, а, Грех?!

Мы подошли к пятиэтажке, с торца которой был отдельный вход с высоким крыльцом. Над дверью, без намека на респектабельность, красовалась старая вывеска: «Парикмахерская»

Ильяшенко достал новую сигарету – прикурил.

– Это здесь. Ключей у меня нет, они в отделе. Но один комплект находится у хозяйки салона. Она живёт в этом же доме. Кстати, ей же и «посчастливилось» найти труп. Помещение не было сдано на сигналку. Охрана позвонила собственнице. Мол, в чем дело? Собираются они сдаваться или нет? Она и пошла с проверкой…

      Меня осенила мысль!

– Знаешь, Игорёк, давай на чай к этой даме напросимся, а там видно будет.

Через три минуты мы уже звонили в домофон. Наудачу хозяйка парикмахерской оказалась дома.

Открывшая дверь женщина была в голубом шёлковом халате, расшитом под золото драконами. Обильный слой крема на лице не смог скрыть элегантный возраст хозяйки квартиры.

Не распространяясь о цели визита, Игорь представил нас друг другу. Ольга Ивановна не преминула заметить, что её лучше называть Олей. Женщину не пришлось раскручивать на чай. Она сама любезно пригласила нас пройти на кухню.

– Присаживайтесь, ребята… Давайте я вам сварю хороший кофе. – Хозяйка квартиры подмигнула мне: – Мужчинам нужно пить этот чудный напиток для тонуса.

Смутившись, я стал рассматривать ажурные занавески на окне. Перед тем, как присесть, Игорь незаметно для дамы ткнул меня в бок и показал большой палец. Я одарил его уничтожающим взглядом. Затем отступил в прошлое, настоящее время замерло. Сосредоточил своё внимание на прошлом Ольги. Её недавние мысли, словно липкая паутина, пытались обвить меня: «Какой славный мальчик! Стройный, носик пряменький, скуластенький весь. А глаза! Эти карие иголочки… Вот на голове бардак, не нравятся мне короткие безликие стрижки, но пойдёт и…». Я выскользнул из недавних фантазий женщины и понесся далее, в минувшие события. Словно тоннель, наполненный калейдоскопом эмоций, мыслей, чувств, петлял в былом времени и пространстве. Мгновение, и я прекратил своё движение. Её страх и паника указали место остановки. В ярко освещённом кабинете с двумя оборудованными рабочими местами на полу лежало связанное, обезображенное тело девушки. Я готов был увидеть эту страшную картину. Ольга кричала, как безумная… Но меня страшили не только вопли женщины: ещё ни разу не приходилось смотреть след прошлого умирающего так близко… и тем более, переходить со следа прошлого одной персоны на след прошлого другой. Я различил прошлое лежащей на полу. Различить – это одно, а проникнуть в него – значит прочувствовать мучения несчастной… Я медлил лишь мгновение. Мне удалось быстро проскочить участок времени, где она страдала от истязаний и погибала. Я шарахнулся от её появившейся души! Главное, я увидел лицо подонка и различил его след прошлого. Он-то мне и был нужен. Предстояла ещё одна невиданная для меня операция… Не медля, я занялся его прошлым. Пропустив его эйфорию убийства, последовал далее – вперёд по времени, ближе к настоящему. Этого типа зовут Соловьёв Дмитрий, ему двадцать восемь лет и… Он после совершённого убийства направился к своей матери, где и жил. Мне стал известен адрес маньяка. Я поспешил покинуть это мрачное прошлое. Словно стряхивая наваждение, мотнул головой.

      Застывшая у плиты Ольга ожила. Она разлила сваренный кофе по кружкам.

– Сахар кладите сами, я так добавляю немного мёда.

Женщина хитро посмотрела на меня. Я сделал вид, что не замечаю её взгляда.

Ольга присела на табуретку. Закинула ногу на ногу, аккуратно, с акцентом, поправила сползший со стройной коленки подол халата.

– Наверное, у полиции появились ещё вопросы? Ах, как бы хотелось, чтобы такие симпатичные полицмейстеры заходили не с расспросами, а как добрые друзья – в гости!

Как я и предполагал, она посчитала меня сотрудником правоохранительных органов. Тем лучше. Правда, теперь она меня уже не интересовала.

Я легонько пнул под столом ногу Игоря. Отпивая кофе, он вопросительно воззрился на меня. Я взглядом показал на выход. Игорёк – мужик толковый, сразу просёк, о чём речь.

Ушли мало сказать некрасиво – бестактно. Выпив кофе, поблагодарили, и – на выход. Ольга была в полном недоумении, но на всякий случай пригласила заходить еще.

Во дворе Игорь опять ткнул меня в бок.

– А ты, Грех, приглянулся Олику! Мы вышли, чтобы ты вернулся один? Ха-ха-ха!

Я улыбнулся:

– Она не моего фасона. Вот ты бы не устоял, клюнь она на тебя – я знаю!

Ильяшенко перестал смеяться.

– Ты что, Грех, копался в моих мыслях?!

Я не переставал улыбаться.

– Да нет же, Игорёк, просто предположил…

Игорь, краснея, закурил.

– Всё тебе бы скалиться, Гришка. То ему раскрути бабу на чай, то бегом от неё. Когда этого хмыря вычислять будешь?

Я присел на лавочку у подъезда.

– Пока кое-кто считал пуговицы на халате, другой сделал свою работу. Подонка зовут Соловьёв Дмитрий. Он живёт с матерью по улице Гагарина, в сторону аэропорта, в старой двухэтажке. Это вроде бы ваша территория надзора? Наверное, надо…

Ильяшенко, наклонившись, схватил меня в охапку и поднял со скамьи.