Литмир - Электронная Библиотека

Она вздернула подбородок, встретилась с ним взглядом и идеально опустила ложку в суп. Несносный герцог будто догадался о ее намерениях, потому что многозначительно посмотрел на нее и понимающе улыбнулся.

Да будь он проклят! Вот к чему привело их общение в прихожей. Не нужно было так вызывающе с ним разговаривать. Вот результат. Лучше на него вообще не смотреть, потому что при каждом взгляде на герцога Грейкурта у нее внизу живота появлялись странные ощущения. Беатрис чувствовала что-то подобное, когда бежала вниз с холма за собаками, – одновременно ужас и возбуждение, страх и радость.

Но с ним-то из всех людей она не должна чувствовать ничего подобного. Если повезет, он уедет на следующий день после похорон и она его больше никогда не увидит.

Поэтому Беатрис сосредоточила свое внимание на смешной истории, которую рассказывал герцог Торнсток. Она казалась несколько неприличной для рассказа за столом, где сидят и мужчины, и женщины, но раз тетя Лидия не возражала, то все вполне устраивало и Беатрис.

Торнсток был ниже ростом, чем Грейкурт, но гораздо красивее, если говорить о традиционных представлениях о красоте. Симметричные черты холеного лица, белые зубы, сверкающие, когда он улыбался, идеальный нос. У него были прямые каштановые волосы с рыжеватым отливом, в отличие от вьющихся, черных как чернила волос Грейкурта, и светло-голубые глаза, напоминающие хрусталики.

А что еще хуже, он умел быть таким обаятельным и легко включал свой шарм, будто нажимая на кнопку. После дяди Эрми Беатрис всегда с опаской относилась к таким мужчинам.

– Итак, мисс Вулф, как я предполагаю, мы завтра увидим вас на похоронах, – дружелюбно сказал Торнсток.

– Конечно, нет. Это недопустимо.

И Торнсток, и леди Гвин удивились.

– Что ты имеешь в виду? – спросила леди Гвин. – Это же похороны твоего дяди!

Тетя Лидия опустила ложку на стол и серьезно посмотрела на дочь:

– Женщины здесь не ходят на похороны и не присоединяются к похоронной процессии, моя дорогая.

– С каких это пор? – спросил Торнсток.

Беатрис откашлялась и ответила:

– Так было всегда. К участию женщин здесь всегда относились неодобрительно.

– Чушь какая! И какая несправедливость! – Леди Гвин перевела взгляд на мать: – Но ты-то в любом случае пойдешь?

Тетя Лидия вздохнула:

– Я не хочу давать лишний повод местным сплетникам и не хочу, чтобы мне лишний раз здесь перемывали кости. Теперь мы живем в Англии и должны придерживаться местных обычаев.

– Я пойду, – объявила леди Гвин. – Меня они не смогут остановить.

– Правильно, – кивнул Торнсток. – Этот обычай кажется мне глупым.

– Тебе любой английский обычай кажется глупым, Торн, – сказал Грейкурт и посмотрел на Гвин: – Обещаешь не плакать на похоронах?

Она моргнула:

– Что ты имеешь в виду?

– Именно поэтому женщин и не пускают. Считается, что они демонстрируют слишком много эмоций на публике, когда следует воспринимать происходящее стоически.

– В таком случае маме определенно не стоит идти, – пробормотал Шеридан в тарелку с супом. Он благоразумно не включался в разговор до этой минуты.

– Шеридан! – воскликнула тетя Лидия.

– Это правда. Ты не вела себя стоически ни дня в своей жизни. На самом тебе ты склонна… временами все слишком драматизировать.

Мать гневно посмотрела на него:

– Я не могу ничего с собой поделать. Мой предок был драматургом.

– И ты никогда не позволяла нам забыть об этом, – заметил Торнсток, хотя и с явной симпатией. Затем он посмотрел на Беатрис и хитро улыбнулся ей: – Возможно, вы заметили, мисс Вулф, что нас всех назвали в честь драматургов.

На самом деле Беатрис не заметила. Она перебрала в голове их имена: Торнстока звали Марлоу, Грейкурта – Флетчер, еще были Шеридан и Хейвуд[5]. Да, все драматурги. Как странно.

Затем в голову Беатрис пришла другая мысль.

– Но не леди Гвин? – спросила она.

– Меня назвали в честь актрисы, – сообщила леди Гвин игривым тоном. – Известных женщин-драматургов мало, и мама едва ли могла назвать меня Инчбальд[6] или Бен[7], поэтому она решила назвать меня в честь Нелл Гвин. Слава богу, все предполагают, что именем Гвин звали кого-то из наших предков-валлийцев.

– Нелл Гвин была одной из самых знаменитых актрис своего времени, – заметила ее мать. – Здесь нечего стыдиться.

– Бедняжка Нелли была также самой известной любовницей Карла II, мама, – сухо напомнил Грейкурт. – У принца Уэльского даже есть ее портрет. На нем она изображена полностью обнаженной.

Мать подозрительно посмотрела на него.

– А ты это откуда знаешь?

Он пожал плечами.

– Я его видел, – сказал Грейкурт, а когда мать резко вдохнула воздух, добавил: – На одном из официальных мероприятий, которое проходило в его резиденции. Я хочу сказать, что нельзя винить Гвин за то, что она не хочет никому говорить, в честь кого ее назвали.

Беатрис бы тоже этого не хотелось. Она даже представить не могла, как бы она себя чувствовала на месте Гвин. А если бы происхождение подобного имени стало известно окружающим? А она-то считала своего отца сумасшедшим за то, что назвал ее в честь Беатриче – музы и единственной любви Данте. По крайней мере, женщина, в честь которой назвали ее, была добродетельной и целомудренной. А какие похабные шуточки отпускал бы дядя Эрми, если бы ее на самом деле назвали в честь актрисы с дурной репутацией, которая вела не самый благочестивый образ жизни!

Грей тем временем повернулся к сестре:

– Если мама не идет на похороны, Гвин, то тебе тоже не следует идти. Нужно, чтобы кто-то остался с ней.

Леди Гвин нахмурилась, глядя на него:

– Здесь будет Беа.

– Это не совсем то, и ты это прекрасно знаешь.

– Не оскорбляй Беа! – запротестовала леди Гвин.

– Я никого не оскорбляю, – заявил Грейкурт. – Но мисс Вулф не жила с мамой долгие годы, как ты. И вообще для мамы будет лучше, если вы обе останетесь здесь.

– Послушай, что говорит брат. – Тетя Лидия взяла руку дочери в свою. – Мне хочется, чтобы ты осталась со мной. – Она подняла голову и с любовью посмотрела на Беатрис: – И Беа, конечно, тоже.

На лице леди Гвин промелькнуло раздражение.

– Останусь, если должна, – сказала она. – Но я все равно думаю, что неправильно запрещать мне присутствовать на похоронах отца только потому, что я женщина. Пусть ты родила нас с Торном от другого мужчины, но именно он был моим отцом, он меня растил. Так что у меня есть право отдать ему последний долг, попрощаться с ним точно так же, как имеют право Торн, Грей и Шеридан. Не меньше даже, чем Шеридан, которому он был родным отцом!

– Согласен, – кивнул Грейкурт, к удивлению Беатрис. – В обществе существует много правил, которые я считаю глупыми или неразумными. Неправильными! Но если ты хочешь успешно войти в это общество, то придется следовать по крайней мере некоторым из них. Хотя бы пока ты не найдешь себе мужа. – Он улыбнулся Беатрис: – Как и вам, мисс Вулф.

Пока Беатрис раздумывала над этим странным замечанием, заговорил Шеридан:

– Вероятно, сейчас самое подходящее время, чтобы объявить о планах Грея. Он останется у нас на несколько недель, чтобы помочь маме подготовить Гвин и Беа для представления обществу.

– Только этого еще не хватало! – воскликнула леди Гвин.

Она опередила Беатрис своим возгласом – ей хотелось сказать то же самое. Да она чуть не задохнулась от мысли, что этот высокомерный герцог Грейкурт будет давать ей советы в таких вещах.

– Что такое? Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помог, Гвин? – спросил Грейкурт с какими-то странными нотками в голосе.

– А зачем ты мне? – резко ответила леди Гвин. – Ты же диктатор. Ты властный и любишь командовать. Мама расскажет нам все, что нам нужно знать.

– Моя дорогая, я не была в английском обществе почти тридцать лет. С годами многое меняется. И меня саму не представляли официально высшему обществу, я никогда не была дебютанткой. – Она помрачнела. – Нас с отцом Грея познакомили наши семьи.

вернуться

5

Кристофер Марлоу (1564–1593) – английский поэт, переводчик и драматург-трагик. Благодаря ему в Англии получил распространение не только рифмованный, но и белый стих. Есть версия, что Марлоу не погиб в 1593 году, а инсценировал свою смерть и писал произведения под именем Шекспира. Ричард Шеридан (1751–1816) – англо-ирландский драматург, поэт и общественный деятель, был управляющим и владельцем театра. Его «Школа злословия» считается одной из лучших английских комедий нравов. Томас Хейвуд (1575–1650) – английский драматург времен Шекспира, написал около 220 пьес. – Прим. переводчика.

вернуться

6

Елизавета Инчбальд (1753–1821) – английская писательница, актриса, драматург и литературный критик. – Прим. переводчика.

вернуться

7

Афра Бен (1640–1689) – английская романистка и драматург, считается первой профессиональной писательницей в истории Англии. – Прим. переводчика.

11
{"b":"692245","o":1}