В качестве примера такого рода саморазвития лидер «антистадовцев» приводил акцию «Первый рассвет осени», в рамках которой большая группа людей направлялась на ночь в модный парк, чтобы встретить первые лучи сентябрьского солнца. Никакого алкоголя – только смузи и здоровая пища. Участники движения все были людьми исключительно яркими, татуированными и бородатыми. Их жизнь была наполнена культурными событиями, отчет об одном из которых успел зацепить взглядом креативный директор.
Выставка называлась «СКРТ. Сократ в сокращенном изложении». Экспозиция представляла диалоги Платона в формате обмена сообщениями в месседжере. Плоские пластмассовые античные статуи Сократа и его собеседников держали в руках огромные таблички со стилизованным сообщениями, в которых и раскрывались основные тезисы философа Платона. Особенное внимание автор фотоотчета уделил шоппинг-зоне, которая называлась «Музей эйдосов». В ней каждый желающий мог приобрести какой-либо необычный гаджет из ассортимента интернет-магазина, спонсировавшего мероприятие. Ну, как спонсировавшего? Просто по-дружески давшего денег на этот некоммерческий культурный проект за то, что его слегка интегрируют в программу. Здесь вообще царила атмосфера дружбы и некоммерции. Завершалось мероприятие просмотром документального фильма о Сократе в зале, почему-то стилизованном под пещеру. Одетые в футболки с яркими принтами и белые кроссовки, молодые люди были в восторге от мероприятия и сделали множество фотографий, которыми делились в комментариях. На этом празднике вновь не нашлось места алкоголю. А если участники «Антистада» кода-либо и употребляли алкоголь, то исключительно в формате эстетских дегустаций вина или необычного крафтового пива, к примеру, из одуванчиков. Они вообще любили все индивидуальное, крафтовое и креативное. А также теплое, ламповое и винтажное.
– Ура! Вы только посмотрите, какая у нас классная новая клетка! – радовались узники нового офисного пространства.
– А мы купили Lamborghini! – писал волевой успешный лидер бизнеса, и одновременно раб своей жены.
– Что Вам еще остается? – подумал в ответ креативный директор. – Какая мерзость! Но пока у меня есть силы питаться этой мерзости, читать эти ленты, я буду это делать. Ведь так я становлюсь чуть более актуальным.
Просмотрев еще один пост, в котором знакомая Андрея приглашала девушек в инста-тур на Бали ради роскошной фотосессии на берегах, горах и водопадах, и второй – об отчаянном стремлении очень молодой особы преподнести свою посредственность как искусство посредством фото в полуобнаженном виде и размытых глубокомысленных изречений, креативный директор отлип от ленты и огляделся. Вокруг проплывала история человечества. Люди умирали на стройке гробницы Фараона, гибли на поле сражения за Цезаря, распинались во всевозможных позах во имя Христа, горели на святом костре инквизиции, выкладывали северную столицу России собственными костями, убирали навоз за культурным сословием, служили производственной силой и основой экономических отношений, собственными жизнями окупали заблуждения теоретиков будущего человеческого счастья и мерзавцев, упивающихся своими смертоносными идеями… Наконец, наступили наши дни. Человек, по крайней мере, в некоторых ореолах обитания перестал быть чьим-либо орудием. Он стал свободным.
– Но долго ли это длилось? – молча вопрошал Андрей у дизайнеров, занятых отрисовкой логотипа новой идеологии корпоративного мероприятия.
– Долго ли? – обратился он без слов к креативщикам, придумывавшим новые способы влюбить сотрудников какой-то корпорации в их великий бренд. – Не долго. Ох, не долго.
– Ну, почему? Почему? – вопрошал Андрей. – Ведь новому человеку дали всё! Свободу! Права! Законы! Ну, почему он снова побежал искать себе угнетателя? Откуда взялись эти стандарты хорошей жизни, присвоившие себе свободу женщин, принуждая их, женщин, к работе с раннего утра до позднего вечера, лишающей всякой надежды на уютную личную жизнь? Откуда взялись эти правила, заставлявшие мужчин погибать на работе, унижаться, подставлять ближних своих во имя соответствия стандартам потребления? Откуда взялась эта толерантность, превратившая живых, гордых, сильных, свободномыслящих людей в безвольных жертв diversity and inclusiveness? Откуда взялись эти шоумены, корчившие из себя привычных и приятных народу диктаторов прошлого? Ответ напрашивался сам собой и не отличался оригинальностью. Людям было не уютно наедине со своей свободой. Им не терпелось стать чьим-то орудием, чьим-то средством. Им так было проще, ведь свобода – это ответственность, а несвобода – это прекрасное оправдание собственных неудач. И эта лента! Это же просто пародия на свободу, сыгранная рабами. Но вот только для кого? Господи! Как же он их всех ненавидел! А главное, он не понимал, зачем они выкладывают каждый шаг своей жизни.
И тексты. Последнее время пользователи стали прикреплять к своим заурядным фотографиям длинные тирады. Как правило, эти тексты не имели никакого отношения к опубликованному фото. Сеть превратилась в такого большого коллективного духовника. Люди как бы исповедовались ей. И только ей, ведь кроме них самих эти тексты никто не мог осилить.
Андрей решил проверить, не заразился ли он этой ужасной болезнью, и зашел в свой профиль. Ну, у него-то все было в порядке. Вот пост о том, как креативный директор выступает модератором на сессии закрытого клуба маркетологов. Андрей не был суперспециалистом по маркетингу, но его харизма и поверхностные, но все же знания предмета, позволили ему выглядеть убедительным специалистом в жестокой профессиональной среде маркетологов, и даже высказать несколько экспертных мнений в кулуарах клуба.
Вот короткий фотоотчет об инспекционной поездке в Абу-Даби. Андрей не хотел показательно хвастаться, писать стандартный хэштег #ялюблюсвоюработу рядом с видами из шикарного пятизвездочного отеля на город, а потому попросил, чтобы фото выложил менеджер, а его отметил исключительно за компанию. Вот Андрей снова что-то докладывает на бизнес-завтраке, эффектно стоя напротив огромного слайда «Технологии в мире, который перестал удивляться». Наконец фото о том, как Андрей встретился с представителями своей команды КВН, с которой больше десяти лет назад они триумфально играли, тоже никак нельзя было отнести к показухе. Как и короткую духовидческую заметку о недавно вышедшем фильме скандального русского режиссера о скандальной русской действительности. Он просто хотел поделиться своими мыслями с аудиторией, ведь они казались ему такими важными. Хоть Андрея нельзя было назвать специалистом по кино или литературе, но потенция писателя все же, как казалось креативному директору, давала ему право на высказывание киноведческих теорий.
Пройдя примерно до половины свою земную жизнь, Андрей подобно Данте Алигьери обрел ту самую чуткость к тайным законам бытия, которые Данте выразил в своей бессмертной схеме, а Андрей пока ни в чем выразить, увы, не мог. Он чувствовал, как его собственная философская доктрина формируется, как она обретает едва уловимые формы, но в том-то и дело, что едва, ведь он никак не мог их уловить. Креативному директору казалось, будто он вот-вот все поймет. Но окончательная конструкция распадалась, подобно карточному домику, не выдерживающему излишнего напряжения собирателя конструкции. В то время, как здесь нужна была легкость. Легкость и такая небрежная отстраненность. Или даже притворная сфокусированность на каком-то другом объекте, призванная отвлечь внимание сопротивляющейся познанию действительности. В качестве такого объекта Андрей давно рассматривал литературу. Ему казалось, что именно работа над романом поможет ему нащупать единую линию, разгадать тайны мироустройства, и как следствие, верно расставить акценты в настоящем и будущем. В свете этих ожиданий сегодняшняя встреча с Майклом уже не казалась Андрею такой уж случайностью.
Вдруг в мессенджер написала Она:
– Дай текст церемонии. Для регистратора свадьбы.
– Слушай, у меня все креативщики загружены. Давай завтра.
