- Владик, будь любезен, скажи, пожалуйста, Мишенька случайно не у тебя? - Да, вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз. И ведь не объяснишь разлюбезной бабушке своего бывшего одноклассника, что ты ни в коем разе не контролируешь её внука и вообще понятия не имеешь, где он и что делает. Парню семнадцать стукнуло, а носятся с ним, как с трёхлеткой.

   - Софья Марковна, я сегодня Мишу не видел. А он что, вам ничего не сказал?

   - Ай, Владинька, когда он уходил, я готовила. У меня всё так шкворчало, но я думала, что к моим тефтелькам он точно будет. Он никогда их не пропускает. Ты уж, пожалуйста, позвони Алёшеньке, может он что знает. А то мы уже начинаем волноваться.

   "Начинаем волноваться", - это значит, что весь дом Эпштейнов уже стоит на ушах, пытаясь найти блудного сына и внука. Мишку они "пасли" всегда, начиная с садика, указывали ему с кем дружить, что читать, на каких девочек обращать внимания и какие брюки носить в школу по пятницам. А Мишка слушался. По большей части, конечно. Даже поступил под влиянием семейки не в художественную школу или, там, на архитектурный, а на экономфак местного универа. Путь "по стопам отца", управляющего одного из крупных городских банков, был предопределён.

   - Хорошо. Вы только не волнуйтесь. Я свяжусь с Алексеем и сам вам перезвоню. Найдётся Миша, никуда он не денется.

   - Очень на это надеюсь.

   Вот тебе и отдохнул после трёх вечерних пар. Теперь Мишку искать надо. Это бабку его я успокоил, а сам заволновался по полной: исчезновение всегда пунктуального Эпштейна - дело нешуточное. Чтобы он не предупредил родаков, о том, что где-то задерживается - нонсенс. Один раз было, что его гоп-стопнули в тёмном переулке, айфону прикрутили ноги, а самому Михаилу начистили физию. Так это с каждым случиться может. Он тогда ко мне притопал, весь в кровище, как швед после Ледового побоища. Привёл подручными средствами его в норму, доставил по адресу. Так что теперь я - первая инстанция, где этого оболтуса ищет бабушка. Не милиция, не морги - я.

   Нет, если б это был кто другой, можно было бы предположить, что завис пацан где-нибудь у смазливой девчонки, но это, если только не знать Мишку. Ну, и его семью, конечно. Пока мама с папой не скажут, он на слабый пол и вполглаза не посмотрит. Не то, что мы с Юрасиком. С тем самым, которому и просила позвонить Мишкина бабушка.

   Лёшка Юрасик, наш же с Мишкой бывший одноклассник, после школы успел не только жениться, но, кажется, даже заделать ребятёнка. По крайней мере, про то, как там Ирка в последнее время он отвечал неизменным, - "Вроде беременна. В роддоме я уже договорился". Впрочем, если смотреть на его пивное брюхо, так можно подумать, что рожать будет именно он.

   - Влад, мы почти спим, - было первое, что выдавил Лешка после моего звонка. Но, узнав, что нужно поискать Мишку, Юрасик тут же проснулся и даже оживился. Искать - это не смотреть скучающим взглядом рядом с засыпающей женой выступление фигуристов, которые вроде как благотворно влияют на развитие плода (мысль, что, если мальчик, то лучше смотреть хоккей, слабым полом почему-то никогда не рассматривается).

   - Я скоро, - деловым тоном подвёл Лёха черту под разговором, - Жди.

   Эпштейнам звонил уже Юрасик. Он сперва извинялся за то, что заставил их дико волноваться, потом, когда нетерпение на той стороне стало зашкаливать, сообщил, что это он самолично вывез Мишку на этюды к себе на дачу, так как тот его уже давно слёзно умолял об этом. Ну а там, в верховьях Ветлуги, связь сотовая нестабильна, оттого и дозвониться до Михаила сейчас проблематично. Но к выходным внук и сын будет дома и он, Алексей Юрасик, будет главным гарантом его появления.

   Лёшка дрожащей рукой опустил трубку на рычаги и стёр пот с покрасневшего лба.

   - Фу, вроде уломали. Мойшу-то где искать будем?

   А где искать Мишку, могли знать только мы с Лёхой. Потому что тот своё сокровенное не доверял никому, исключая избранных, нас то есть. В школе, да-да, ещё в школе Мишка увлёкся рисованием. Рисовал он всех и всё, рисовал на уроках и на переменах, рисовал на последних страницах тетрадей, да и не только на последних. Рисовал, правда, большей частью карикатуры. На учителей, на одноклассников. Завуч раз даже вышел из себя, когда на двери своего кабинета обнаружил дружеский шарж с ушами ослика Иа-Иа на макушке. Конечно, после того, как "открылись переходы", с рисованием пришлось стать осторожным, но Мишка не был бы Эпштейном, если бы и тут не нашёл для себя чёрный ход. Его отец самолично пробил для отпрыска лицензию, так как карикатуры - это же не картины, а хобби, которое нужно даже будущему банкиру. Вот он, взрослый дядя, имеет слабость собирать израильские марки. А чем карикатуры не вариант? Разностороннее развитие всегда в приоритете.

   Открытие порталов застало нас ещё классе в седьмом. И потом весь мир около полугода только это и обсуждал, исследовал и строил гипотезы. А они, порталы, возникли на месте картин, причём никакой чёткой связи между биографией художника и количеством инициированных из его картин порталов не было вообще. Творец мог уже давно червей кормить, а портал всё работал. Правда, только в одну сторону: из рамки в нарисованный образ. Через Шишкина можно было попасть в тайгу, через Айвазовского - на курорт.

   Мишка ни лес не море не рисовал. Он вообще ничего ероме шаржей не стряпал. Правда, лишь до тех пор, пока не увлёкся граффити. Ну а малевать на стенах Мишка предпочитал в гордом одиночестве. Пару раз мы с Юрасиком ходили с ним, вроде как за компанию, только не срослось. Посмотреть на шедевр - это одно, а присутствовать при создании - совсем другое. Наше бодрое хихикание за спиной лишь раздражало творца. Хотя, где искать Мишкины шедевры мы всё же знали: "заценить" первыми он звал нас. И вот теперь в одном из этих сверхсекретных мест... Впрочем, о грустном думать не хотелось.

   - Пройдёмся по всем.

   Мы побывали везде. Мы проверили гаражи в Распановском овраге, мы обошли по берегу Ржавки стену завода, которая была доступна всем графитчикам от начинающих до асов, мы даже залезали в старые казармы расформированного лет десять назад ракетного училища. Мы были во всех Мишкиных местах, о которых знали. Тщетно. Ни Михаила, ни следов его пребывания обнаружено не было. От смазливой одногруппницы Эпштейна ушлый Юрасик узнал, что тот схлопотал на последнем коллоквиуме "неуд", и потому, как истый студент, должен был с горя напиться. А на пересдачу явиться только потом, в состоянии "чуть с бодуна". Ну и, зная всё это, на его отсутствие внимания никто и не обращал. Но, дело-то в том, что Мишка к истым студентам себя не относил, крепче пива не употреблял, и даже о своём провале никому не сообщал. Включая родных. Иначе бы они не были спокойны начиная с того самого вечера, и Софья Марковна обегала бы уже всю университетскую братию, на каждом углу делясь своими эмоциями по поводу пристрастности академиков.