Солнце уже скрылось за горизонт, но сияющие на расстоянии миллионов световых лет звёзды освещали небосвод. Луна сияла ярким серовато-жёлтым окрасом. Единственное превосходство пустыни над городами – это то, как отчётливо видны небесные тела всего Млечного Пути, бесчисленное количество звёзд, планет и других галактик. Бесконечная синева ночного неба, нескончаемое мерцание маленьких точек на тёмном полотне вселенной пленили взгляд Джона. Если бы только было возможно лечь на ещё тёплый песок, поставить левую руку под голову, присмотреться в глубины космоса и проводить пальцем по знакомым созвездиям! Если бы только можно было прямо сейчас улететь на одну из этих дальних планет, о которых он так много мечтал! Посмотреть на жизнь на Юпитере и Европе, на Титане и Марсе, улететь за пределы Солнечной системы, побывать на Царене, Куласисе и прочих райских уголках галактики. Он всегда мечтал покинуть Землю и улететь куда-то в даль, но сейчас был обязан бегать по военной базе в центре пустыни и устанавливать взрывчатки.

Джон вбежал в медцентр. Он зашёл в кабинет Джейн, которая стояла как вкопанная на месте и пялилась на него.

Джон удивлённо смотрел на Джейн, у которой был такой странный взгляд.

– Что стряслось? – спросил Джон, ещё не приведя в порядок дыхание.

– Ничего… просто я, я… – разволновалась Джейн.

Джону было сложно видеть, как она путается в своих мыслях, но стоило ему подойти поближе и увидеть в окне разгружающихся роботов, как он понял, что девушка просто напугана. Джон взял её за руки и прочувствовал холод, бегущий по её венам.

– Не бойся, Джейн! Мы сегодня всё сделаем как надо, – попытался он утешить её. – Мы столько лет ждали этого момента, и вот он наконец настал. Мы повернём вспять ход войны, Джейн.

Джон поднял дрожащие руки Джейн и наклонился к ним. Гладко выбритая кожа лица Джона коснулась тонких пальцев Джейн. Её белые, как снег, руки от холода стали ещё бледнее. Джон уже губами чувствовал дрожь в этих нежных пальцах. Он хотел согреть их своим теплом, успокоить дыханием. По всему телу Джейн пробежала дрожь. Словно маленький электрический импульс пронёсся по её заряжённой коже. На секунду она была готова поверить в то, что все те странные события, которые она пережила за сегодня, не имеют значения, и важно лишь грубоватая кожа Джона, которая веяла защитой и теплом. Но, к сожалению, она знала, что всё не так-то просто.

– Я люблю тебя!

Хрупкий и нежный, как звуки струн тысяч самых прекрасных скрипок, голосок Джейн наполнил собой всю комнату. Глаза Джона замерли на одной точке – на мизинце Джейн. Он не был в силах шевельнуться или хотя бы моргнуть глазом. Он остолбенел на месте, держа у губ руки Джейн и пытаясь до конца принять услышанные слова.

Она призналась в любви! Разве может быть что-то важнее этого? Что-то значимее? Как бы он хотел, чтоб эти слова никогда не вылетели из уст Джейн! Когда-то давно он любил. Ещё совсем ребёнком. Но разве возраст имеет значение, когда ты находишь ту вторую половину, которая дополняет тебя; которая мотивирует тебя на героизм и доброту; которая готова держаться за тебя несмотря ни на что; которая готова полюбить твои недостатки и сделать из них преимущество? Джон всё ещё помнил боль утраты, всё ещё были живы воспоминания о нестерпимых муках. Тогда он обещал себе больше никогда не поддаваться чарам любви, никогда больше не повторять прежних ошибок. И вот сейчас Джон снова слышит эти слова, когда он на пороге смерти. Но что он может поделать? Он тоже любит её.

Наконец он поднял глаза и посмотрел во вселенную, в которой так хотел утонуть днём.

– Я люблю тебя, – раздался его голос.

Ничего больше их не удерживало от поцелуя. Они смотрели друг другу в глаза с непреодолимой жаждой познать вкус губ человека напротив. Неосознанно их головы потянулись поближе. Джон рассматривал нежные черты лица девушки, красивее которой он никогда не видел. Снова эти зелёные глаза охватили его всего. И вот они приближались к нему всё ближе. Теперь Джон отчётливо мог видеть всю палитру красок в этой безграничной вселенной, заключённой в такой маленькой точке.

Дыхание Джона на своих губах. Этот поток воздуха так нежно гладил губы женщины в белом халате. Сколько же она ждала этого! Сколько молила, чтобы он открыл эту дверь и ринулся к ней, обнял её и утопил в поцелуе! Сколько она молила, чтобы этот массивный и суровый мужчина наконец понял её чувства, наконец решился сделать первый шаг, наконец доказал, что и у него есть сердце, что он не расчётливый механизм, запрограммированный на убийства! Но все её мысли вдруг куда-то испарились, канули в небытие, и тогда она осознала – её губы вцепились в губы Джона.

Нежные прикосновения таких жёстких и сухих губ! Она не знала, как такое возможно. В этот момент она ничего не знала. Лишь его дыхание на своём лице и вкус его губ. Всё кругом замерло пока их губы сливались воедино.

Но и этому мигу длиною в вечность пришёл конец. Они отпустили друг друга и потянулись назад. Их глаза всё ещё были прикованы друг к другу. По лицам пробежала улыбка.

– Мы можем не пережить сегодняшний день, – наконец выдал Джон, вернув их в суровые реалии.

– Знаю, – ответила Джейн с такой лёгкостью, будто речь вовсе не о смерти. – Но ведь мы сражаемся за благое дело. А значит наша смерть не может быть напрасной. И мы сражаемся вмесите. Сегодня мы станем бессмертными, Джон!

Джон с восхищением смотрел на эту девушку, такую хрупкую снаружи, но такую сильную внутри.

– Ты до последнего вдоха будешь сражаться за права и свободу слабых и беззащитных, Джон! Мы будем! Пообещай мне!

Джон посмотрел ей в глаза.

– Обещаю!

– Не забывай никогда эти слова, Джон, никогда!

5

Джейн наблюдала из окна, как Джон направляется к складу. Её сердце билось с огромной скоростью.

Но она не была единственной, кого интересовал Джон. За одним из тёмных углов рядом со складом стоял высокий мужчина. Под покровом тьмы его глаза были устремлены на проходящего чуть дальше Джона. С самого автопарка он следил за Джоном, став для него тенью.

Рассматривая по сторонам, Джон подходил к складу.

– Я вижу рана на ноге уже зажила, лейтенант, – послышался незнакомый голос со стороны.

Джон удивлённо посмотрел на солдата, который обращался явно к нему. Он недоумевал, о чём говорит этот солдат.

– Вы ко мне обращаетесь?

– Да, – растерянно ответил солдат. – Вы же сегодня ходили с раной на правой ноге, сэр. Хотя сейчас выглядите бодрячком.

– Вы видимо меня с кем-то путаете, рядовой.

– Но, лейтенант Стюарт, ведь это я помог вам дойти до медцентра.

Джон всё ещё не понимал, что происходит и о чём говорил этот ненормальный солдат. Его имя известно многим солдатам этого полка, но такое обращение не могло не свергнуть Джона в раздумья. Но никакого разумного ответа у него не было кроме одной: “Этот солдат чокнутый!”. Джон помнил наизусть все события этого непростого дня, и прогулка до медцентра с этим рядовым, да ещё и с раненой ногой уж точно не выпала бы из его памяти.

В свою очередь, солдат тоже стоял на месте, как вкопанный, и настороженно смотрел на лейтенанта, свято веря своим словам и своей памяти.

– Сэр, но это же я – рядовой Дарвин, – отчаянно произнёс солдат.

– Сожалею, рядовой Дарвин. Вы явно меня путаете с кем-то.

Джон удалился оттуда, оставив рядового в полном замешательстве. Он всё никак не мог понять произошедшее. Молодой рядовой со светлыми волосами так и бы охватил всё его сознание, если бы не миссия. Попытавшись оставить позади мысли об этом казусе, он вернулся к своему заданию.

– С кем ты разговаривал? – послышалось в наушниках.

– Не важно. Камеры отключены? – спросил Джон, проходя через толпы солдат возле склада.

Он на секунду бросил взгляд назад. Недоумевающий рядовой продолжал стоять на месте и смотреть вслед Джону.

“Да что за день такой!”, – словно пластинка на проигрывателе крутился этот вопрос в голове.