Вик? А он тут причем?

Но спрашивать не стала. Обратилась в слух, пытаясь понять слова напавших.

— И не просто ведь запал! — сокрушался все тот же гад. — А носом землю роет, чтобы найти тебя! Только — какой сюрприз! — ты ведь давно у него под боком! Скажи, цыпа, когда ты это спланировала? Когда узнала, на кого работает твоя сестра? И поэтому устроила Вику те потрахушки в поезде. Или все-таки вы встретились случайно, но ты почуяла запах денег, вытянула из этого балабола, чем он занят, и уже потом взобралась на его член? Ну! Говори!

— Я ничего не планировала.

— О, как! Видишь, Тэц, она точно не дура, раз так шустро соображает, на чей член прыгать.

— Заткнись, идиот, — шикнул тот самый Тэц, а Аня взмолилась, чтобы они не решили стереть из ее памяти эту кличку силой.

— Да, ладно! Что ты переживаешь? Цыпа ведь не дура! Никуда жаловаться на нас не пойдет. Или пойдет? — нажим на бок тут же еще стал сильнее.

— Не пойду, — прошептала Аня.

— И правильно. Что тебе там делать, да? Тем более, если будешь и дальше умницей, заработаешь столько, что поедешь к морю не в этот паршивый городишко, а на Мальдивы. Ты меня поняла, цыпа?

— Да.

— Умница! — и говорящий зачем-то чмокнул ее в макушку. Аня еле совладала с отвращением. Нельзя было провоцировать их. А любая ее реакция могла понравиться этим ублюдкам.

— Заканчивай уже, мы итак тут задержались, — осадил напарника Тэц.

— Эх… Жаль! Я бы не торопился, — и он многозначительно прижался к оцепеневшей Ане бедрами, задирая край домашнего халатика. — Но времени действительно мало, цыпа, — обдало ее ухо и шею его влажным горячим и слишком сладким дыханием. — Поэтому заканчивать буду быстро и по существу. Вик — не обычный придурок. А придурок с заскоками. И устроившись в его отель, ты не учла то, что на горничную он и взгляда не бросит. Думаю, местные тебя на этот счет уже просветили, и ты сильно огорчилась. И, небось, уже думаешь, как же снова залезть на его член, да так, чтобы он еще и деньжат подкинул. Но ничего не выйдет, пока Вик не увидит в тебе не поломойку, работающую на него. Только вот уволиться от него тебе пока тоже нельзя. Видишь ли, цыпа, очень удобно, что ты уже у него работаешь. А то, что он не в курсе этого — вообще замечательно. Так что постарайся, чтобы он и дальше ничего не знал. Работай у него — но не отсвечивай. Ты же умная шалава. Ты сможешь так сделать. И да, в ближайшие дни ты будешь получать на телефон ценные указания — куда идти, что делать, как улыбаться, кому улыбаться… И будешь их выполнять. И сделаешь при этом все, чтобы Вик с тебя, как с иглы слезть не мог. Надо будет, будешь ему отсасывать при всех ради этого. И будет тогда тебе пряник. Будет много денежек, которые ты так любишь, что ради них обворовываешь тех, на кого работаешь. А если не сделаешь так, как мы хотим, или попробуешь нас обмануть, то выбирай, что тебе больше нравится — хоронить бабушку и сестру в закрытых гробах или мотать срок в тюрьме за мошенничество? Или все сразу? Ну, что хочешь?

— Ничего? — выдохнула Аня.

— Ничего? — хохотнул другой гад. — А, казалось, не дура… Выбирай, кнут или пряник? — и он еще сильнее сдавил ей руку.

— Пряник!

— Вот и умница! И запомни, сделаешь, как надо — и все будут в плюсе. А нет… Ну ты нас поняла, да?.. А чтобы ты не дергалась и не бежала, куда не следует, знай — тебя постоянно пасут наши люди. Вчера ты, правда, каким-то образом сумела уйти от слежки. Но тот придурок, что не увидел, как ты из отеля вышла, уже за это ответил, — и они оба неприятно заржали. — Так что новые глаза и уши ничего не пропустят. Поняла? Кивни.

Аня кивнула и ее тут же резко отпустили.

Миг — и дверь хлопнула. Мерзавцы ушли, оставив после себя странный сладкий запах.

Аня медленно развернулась и плавно осела на пол… Скрыла лицо в дрожащих руках… И завыла раненным зверем.

Квартиру она проветривала часами. Но все равно к приходу Сони сладковатый запах все еще будто витал в воздухе. Сестре Аня о случившемся так ничего и не сказала, хотя несколько раз за вечер порывалась начать разговор.

А первое сообщение с неизвестного номера пришло перед сном. «Завтра будь готова к пяти. Наряд и украшения курьер доставит в три.»

Игорь (Вик)

Роскошно и стильно одетая в любимый черный цвет, рыжеволосая и зеленоглазая, как ведьма, Алиса вошла в кабинет царственной походкой. Плотный шлейф ее дорогих цветочных духов тут же забился Вику в нос. Как всегда, аромат был слишком сладкий и густой. Такой, что Вику немедленно захотелось чихнуть и закурить.

А еще захотелось как-то прогнать мерзкую гадину, вдруг заполнившую собой пространство рядом с ним. И хватило же наглости! Хотя это даже была не наглость. А какой-то крайне высокий уровень самовлюбленности, помноженный на чувство вседозволенности. С другой стороны, а что он ей мог сделать? Даже тогда ничего не сделал. Хотя хотел убить, растерзать, разорвать… И только чудом сдержался.

Это же чудо помогало сейчас ему оставаться на месте. И откинувшись в кресле, молча наблюдать за тем, как бывшая мечта, глухо цокая шпильками по паркету, проходит через весь кабинет, оглядывает интерьер, выдержанный в классическом стиле и темной цветовой гамме, морщит побывавший в руках хирургов точеный нос, манерно дергает идеальными бровями и аристократически приземляется на кресло для посетителей.

Глядя на это все, Вик почему-то подумал сразу о трех, никак не связанных между собой вещах. Он вдруг вспомнил Еву, с которой у него так и не было нормальной встречи. И понял, что та чем-то похожа на Алису. И это сходство не только в цвете волос. Вспомнив, как Ева курила в тамбуре поезда, он легко представил на ее месте Алису. Какие-то такие же ужимки, манера, подача… Странно, что он не заметил этого сходства сразу. Интересно только, Анд тоже замечал это сходство, когда выбирал для него Еву? Или так случайно получилось?

Зато уж кто точно не был похож на сидящую перед ним куклу, так это Аня. Даже наоборот. Трудно было представить двух настолько не похожих друг на друга людей. И почему-то это очень порадовало Вика. Второй Алисы он бы не выдержал в своей жизни.

А последнее, о чем Вик подумал прежде, чем бывшая пассия уселась, это о том, что прежний нос Алисы ему нравился больше.

Именно это он и сказал ей вместо приветствия.

— Я рада, — сухо констатировала она, кривя уголок пухлых капризных губ. Кажется, тоже не настоящих.

— А я — нет, — вдруг поражая себя самого приступом честности, отрезал Вик. — Я не видел тебя почти шесть лет. С удовольствием не видел бы до конца жизни. И лучше — твоей. Какого хера ты выползла из норы и притащилась сюда?

Алиса бросила взгляд на свой идеальный маникюр, затем подняла на Вика огромные зеленые глаза, смотрящие холодно и почти презрительно, и снизошла до ответа:

— Как грубо… Я надеюсь, ты помнишь, как именно вы с Андом стали владельцами этого отеля?

О да! Такое не забывается.

Он молча кивнул, стиснув зубы.

— Так вот, — Алиса откинулась в кресле с видом победившего в сражении полководца, — я пришла стребовать должок.

— Я все тебе выплатил уже сполна.

И счет был внушительным!

— Нет, родной мой, то, что ты завещал свою долю бизнеса Алеше, на которую он сможет рассчитывать только после унизительной процедуры доказательства родства, это еще не значит, что ты покрыл свои долги передо мной. Или ты забыл, что все это, — она обвела взглядом кабинет, — тебе досталось только потому, что я умею хорошо сосать?

Вик резко сжал кулаки и медленно выдохнул, разжимая их. О да! Тот минет он не забудет никогда.

Блять! И она еще гордится этим!

— Хорошо, что ты накачала себе губы, — показательно равнодушно заметил он. — Тебе наверняка стало легче зарабатывать на жизнь и драгоценности.

— Что ж, тебя все также легко вывести из себя и твое чувство юмора не изменилось, — хмыкнула она. — Не могу сказать, что этому рада. Но последнее, по крайней мере, позволит тебе повеселиться, когда мои адвокаты заберут у тебя бизнес.