– Вижу, вижу, какая авария! Плетешься нога за ногу!
– Нет, бегу, бегу, Марьиванна, ей-богу, бегу! – блестящим финтом, как звезда НХЛ, Вова обошел преграду, – не могу я сейчас, Марьиванна!..
– А я могу – вторую неделю тазики подставлять? – гремела ему в спину Мария Ивановна, но тщетно – Вова не оборачивался, он несся по улице, только рубашонка пузырем…
В 325 квартире его встретили недружелюбно, и это еще мягко сказано. С порога на Телицкого обрушился крик и ругань, в том числе и матерная. Хозяйка была именно «мадам», таких Вова узнавал моментально и никакой приязни к этому типу не чувствовал. Достаточно сказать, что одета она была в шикарнейший пунцовый шелковый халат поверх нелепого спортивного костюма, явно отхваченного на вес в секонд хэнде. И квартира, забитая дорогущей мебелью, была под стать хозяйке. В короткое время Телицкий узнал о себе массу нового: что он бездельник, алкоголик, шаромыжник, что в ЖЭКе собраны отбросы общества, хамы, быдло, ни на что не годное, что пока он, ворюга, промышлял на похмелку, она тут себе места не находила с самого утра, что стерва, которая сидит у вас на телефоне… Телицкий не терпел оскорблений личности, если бы перед ним был мужчина, дело дошло бы до рукопашной, но проявлять агрессию по отношению к женщине он не мог. Холодная ярость кипела в душе сантехника, тем более, что никаких признаков катастрофы не наблюдалось. Ни характерного запаха, ни звука льющейся воды, ни луж под ногами, ни, тем более, плавающей по квартире мебели.
– Итак, мадам, где засор? – деревянным голосом осведомился Телицкий.
– Да какой засор! Кольцо я в унитаз уронила! – мадам пропустила Вову вперед и в сердцах ткнула раза два кулаком в спину. – Жду вас, гадов, с утра, в туалет не сходить…
Эти тычки стали последними каплями, переполнившими чашу терпения, если выражаться высоким стилем. Мысли же Телицкого в этот момент высоким стилем выразить было невозможно. Единственная цензурная их часть состояла вот в чем: «я тебе, гадина, покажу кольцо…» Увидав в унитазе размокшие розовые бумажки, он начал было: – А грязь за собой выгрести не могли… – но осекся. План мести молнией сверкнул в голове.
Засучив рукав, он сунул руку в темную воду и, конечно, сразу наткнулся на кольцо. Верней сказать, это был перстень с массивным камнем. Там же, под водой, Телицкий надел его на безымянный палец, развернул камнем внутрь ладони, для виду пошарил еще немного, приказал: «тряпку чистую принесите!». Спокойно глядя в глаза бестолковой крикунье, тщательно вытирал мокрую руку, так что кольцо было скрыто под тряпкой.
– Увы, мадам. Кольцо уже в Финском заливе. Воду в ванной откройте погорячее, – и, как только хозяйка шагнула в ванную, содрал с пальца кольцо и сунул его в карман. Наделось оно легко, а слезать не хотело, но – несколько мгновений судорожной борьбы, и дело сделано –Телицкий спокойно и тщательно моет руки под обжигающе горячей струей воды. Хозяйка, видимо, сильно надеялась на лучший исход, и потому примолкла под гнетом разочарования. Но ненадолго – уходить из квартиры Телицкому пришлось под аккомпанемент такой же ругани, какой он был встречен.
На лестничной площадке двумя этажами ниже Телицкий вынул из кармана трофей, чтобы рассмотреть его как следует. Тяжелый перстень из темного золота, с огромным прозрачным камнем лежал на Вовиной ладони. Два стебелька, сплетаясь и расплетаясь, обрамляли темный кристалл, почти не касаясь его, так что казалось, что кристалл висит в воздухе, а в простом ритме сплетений было столько живой радостной силы, что дух захватывало. Из-за туч на секунду проглянуло солнце и прошлось по граням кристалла, как по клавишам клавесина. У Вовы стукнуло и замерло сердце: «Ах ты, прелесть какая!..» Он надел кольцо на палец, и оно опять наделось легко, а сниматься никак не хотело. Телицкий все же с усилием снял его, положил в карман и побежал вниз по лестнице, – заявок-то было еще море…
Глава третья
Обитатели квартиры 325, солидная семейная пара, до последнего времени жили, в общем-то, спокойно, несмотря на явно въедливый характер супруги. Глава семейства, Виктор Петрович, был прорабом в крупнейшем строительном тресте, вкалывал, как проклятый, строил жилье людям и зарабатывал на свое, растил детей, (сына и дочку), помогал им встать на ноги. Всю жизнь он работал целыми днями, приходил домой без ног и после ужина валился спать. По выходным же было у него хобби – рыбалка, так что ссориться было некогда. Супруги давно привыкли к такой жизни, она их устраивала,– жена домохозяйничала, муж работал – все шло по накатанной колее. Но свалилась неизвестно откуда и неизвестно за какие грехи на всех нас перестройка, огромный стройтрест развалился на множество фирм и фирмочек, Виктору Петровичу пришлось строить теперь виллы для новых русских. В принципе строителю все равно, что строить, та же беготня, та же морока с утра до вечера… Перемены подкрались с неожиданной стороны.
Одному из заказчиков приглянулся хваткий работяга-прораб и по окончании строительства, во время положенной обмывки, прямо в сауне Виталий Иванович, хозяин, предложил Виктору Петровичу новую работу: «Зачем тебе пахать на дядю? Поработай наконец на себя!» Виктор Петрович думал-думал, да и согласился, как в воду головой бухнулся. Была открыта фирма на деньги Виталия Ивановича, но формально хозяином стал бывший прораб. И тут жизнь перевернулась окончательно –по бумагам фирма была строительной, но строить почти не приходилось: покупались и продавались участки под строительство, всякого рода недострой, оптовые партии материалов, которых Виктор Петрович в глаза не видел, просто подписывая бумажки на астрономические суммы, и так далее и так далее. Зачастую покупали и продавали одним и тем же лицам, бывало, что и весьма подозрительным .Словом, если вдуматься… Но Виктор Петрович старался не вдумываться. Впервые в жизни он имел такие деньги, что не знал, куда их девать. Тратила супруга, ей это очень нравилось, но, по мнению мужа, делала это совершенно бестолково.
Виктор Петрович по-прежнему приходил домой поздно, но отнюдь не усталым, как раньше, а очень часто даже таким отдохнувшим, что его, еле теплого, заносили в квартиру здоровенные вежливые мальчики. Случалось ему являться и утром. Тогда на резонные вопросы: где был, да что делал, он отвечал мрачным молчанием и в конце концов уходил в свою комнату, с треском захлопнув дверь.
Натурально, супруга стала ревновать, и, ревнуя, искать доказательств. Она рылась в его бумагах, и что греха таить, даже в карманах. Ничего особенного она не находила и оттого еще больше распалялась в своих подозрениях.
Однажды вечером, опять же в сауне, Виталий Иванович попросил Виктора Петровича об одолжении – подержать у себя дома одну вещицу. Он небрежно бросил на сосновые доски стола перстень с огромным прозрачным камнем, явно старинной работы. Виктор Петрович взял перстень, чтобы рассмотреть его поближе и сердце его замерло от восхищения. Такого чуда в руках ему держать не приходилось. «Прелесть какая!..» – только и выдохнул он, а Виталий Иванович довольно хохотнул: «Другого не держим!» Петрович примерил колечко – наделось оно легко, а сниматься никак не хотело…
Дома, запершись в туалете, он спрятал кольцо в коробку с мелкими гайками, болтиками и прочей бытовой мелочью. Закрывая коробку, ощутил внезапный прилив бешеной ненависти к Виталию Ивановичу, да к черту лицемерие – к хозяину! Всю жизнь честно работал, дело делал и вот, докатился – ворованное прячет! Купили, за копейку купили… Захотелось уехать куда-нибудь далеко, спрятаться от всех, взять перстенек этот – и уехать…
В стенном шкафу туалета царила такая неразбериха, что черт ногу сломит, но ничего не отыщет, рассчитывал Виктор Петрович. И ошибался. Супруга его, заинтригованная странной возней в туалете, еле дождалась утра и ухода мужа из дому. Перерыв все, исколов пальцы рыболовными крючками, она раскопала-таки незаметную серую коробочку, вытряхнула ее и обнаружила сокровище. Оно поразило ее, как поражало, видимо, всех, кто с ним сталкивался, но кроме того, ошпарило ревнивую бабу внезапное видение: как живая, перед ней вдруг предстала длинноногая юная красавица, для которой Виктор приготовил такой умопомрачительный подарок… Сквозь слезы, упершись головою в дверцу стенного шкафа, разглядывала она чудесное кольцо, а потом машинально примерила. Кольцо наделось на палец легко, а вот сниматься никак не хотело. Она вертела его и так и сяк, тянула изо всех сил и уже, отчаявшись, хотела идти в ванну, мылить палец, но тут кольцо поддалось, соскочило, вылетело из рук и исчезло в темной воде…
