Пивко дошло до души, и так захорошело, слов нет. Вова откровенно ловил кайф, пустив мысли гулять куда попало. Сегодня отчего-то тянуло на воспоминания… Служба Телицкому давалась легко, может, потому, что был уже за плечами кой-какой жизненный опыт. Так что вскоре, получив сержантские лычки, он стал для Потапова отцом-командиром. А Потапыч, что называется, погон не замарал, так и остался рядовым. Казалось бы, парень гвоздь, все при всем, приказ выполнит четко, быстро, подойдет, как надо, доложится – и бац, все псу под хвост –козырнет левой рукой!… Потом спросишь, как же так, Потапыч – сам не понимает, только руками разводит… И вот ведь, как сложилось – на всю жизнь Потапов связался с армией, и очень армию любил и уважал, а Телицкий на дух не переносил военщину. После дембеля Потапов сел за книги, поступил в институт и однажды на практике попал под острый глаз проницательного военпреда. С тех пор проблемы выбора у него не было, до последнего времени, когда родная контора развалилась. А Вова после армии решил мир посмотреть и деньжат подзаработать – пошел мотористом в торговый флот. Старпом на первом Вовином пароходе был душевный, поговорил с новичком, в душу, можно сказать, влез – Вова, как зеленый пацан, раскрылся, выложил подноготную: романтика романтикой, но хочется нормально приодеться, все такое, штаны с заклепками… Старпом глядел из-под кустистых бровей понимающе, кивал, похлопывал по плечу… Первый шторм застал Телицкого на вахте, в трюме, и так его умотал, что в конце концов Вова не выдержал, выполз на воздух.. Ледяной мокрый ветер и ухмыляющийся от уха до уха горизонт не принесли облегчения – Вову, пардон, вывернуло наизнанку и он без сил лег тут же на палубу. Откуда ни возьмись, подошел на кривых крепких ногах старпом, наклонился, взял Вову за волосы и стал тыкать лицом в склизкую вонючую лужу:

– Хочешь штаны с заклепками?..

© terijoki.spb.ru 2000-2011

Глава вторая

Наконец Телицкий допил пиво, с сожалением поставил пустую бутылку на асфальт и пошел было по своим делам, но был остановлен соблазнительным зрелищем: в самой толкучке, расстелив картонку на грязном асфальте, лопушил растяп наперсточник. Азартные игры всегда привлекали Телицкого, он был убежден, что в любой игре, как бы ни мухлевал партнер, есть шанс выиграть, главное не сплоховать самому – навязать противнику свою игру. Он с тобой играет в наперсток, а ты с ним, ну-ка, сыграй в жадинку. И там будет видно – кто кого.

Телицкий следил за шариком, видел, что мошенничает парень, что народ,толпящийся кругом, наполовину не случайный, одна шайка, говорил себе,что это чистой воды лохотрон – но с каждой минутой больше и больше затягивала игра, хотелось попытать счастья…Наперсточник тоже приметил похмельного мужичка с загоревшимися глазами.

– Не мерзни, дядя, играй не глядя, – с шутками-прибаутками сплавил одного лоха, принялся за Телицкого. – Ставишь рублик, получишь бублик…

Телицкий поставил десятку, выиграл, поставил еще – опять выиграл. Он знал, что это наживка, что подлецам понравился его шикарный пузатый кошелек, набитый всякой всячиной, а еще более – несоответствие крутого лопатника и полубомжового вида сантехника, и трясущиеся в азарте руки и горящий взгляд. Ну, положим, руки у Телицкого никогда не тряслись – ни с похмелья, ни в азарте – сейчас он просто подыгрывал противнику – а вот взгляд горел неподдельно. Поставил еще пятьдесят рублей и снова выиграл – его решили вытряхнуть основательно. Он запихивал деньги в кошелек, как бы колеблясь, ставить еще или нет – и вдруг бухнул на кон две сотни. Замелькали руки, заходили стаканчики, как живые, Вова понял – пан или пропал, сейчас или никогда – прости, Потапыч! Выдохнул, аж брызнув слюной:

– Эх, всю тыщу надо было ставить! – Дал мошеннику оценить фразу и – оп! – придавил стаканчик ногой. – Здесь!

Публика замерла в восхищении от лихой игры. Дрогнул мошенник, пожадничал, не стал финтить, выдал выигрыш в ожидании бешеного куша. Телицкий разинул кошелек для следующей ставки – и рванул между ларьками к автобусной остановке. Два парня, зевавшие в сторонке, вдруг вспомнили, что тоже опаздывают, кинулись следом, но молодец водитель захлопнул двери у них под носом, решив обойтись без эксцессов. Отъехав немного, он дунул в микрофон, сказал:

– Гражданин на задней площадке, подойдите к водителю! – И, уже конфиденциально, подошедшему Вове, – я тормозну за углом, выйдешь и мотай дворами. А то друзья сейчас догонят…

– Спасибо, командир,– просто сказал Вова.

Хорошо брести по тихой улице, оторвавшись от злой погони. Телицкий взял еще пивка, пересчитал деньги – почти четыреста сорок рубликов. Блеск!..

Неспешно, по-питерски начиналась весна, потихоньку сходил с газонов снег, обнажая жухлую траву, черные кучи прошлогодней листвы, скопившуюся за зиму помойку. Грязные тротуары местами уже высохли, местами пересекались ручьями воды, хлещущей из водосточных труб, мостовые, залитые вдоль обочин, посередине парили, на глазах высыхая, солнце, щурясь, выглядывало в просветы спешащих неизвестно куда облаков. Какой-то, черт его знает, уют есть в этой грязи и неразберихе, в этих заплеванных тротуарах, обшарпанных домах, неухоженных улицах с разбитым асфальтом, в шушере бестолковой жизни… Хотел было Телицкий швырнуть на газон банку из-под пива, для полноты картины, но не поднялась рука, пошел, ища глазами редкую в наших краях урну. Никогда он не мог насорить или хотя бы плюнуть на тротуар – дурацкое воспитание для сантехника. Так что, если увидите на захламленной улице человека со смятой сигаретной пачкой или пустой банкой в руке, знайте – это Телицкий. Смело подходите и здоровайтесь. Можете дать в долг – с первой же халтуры отдаст.

Потапов был мрачнее прежнего. Впустив друга, пошел метаться по квартире, роняя табуретки.

– Нет, ты гляди, Вова, – он чуть не плакал, – твои гады жэковские у меня свет отключили! У меня ж не просрочено почти! Пошел в туалет, – свету нет, а? Что за жизнь!..

– Потапов,ты не прав! – Вова решил растянуть удовольствие. – Наши электричество не отключают. Это Ленсвет.

– Да какая разница – ваши, не ваши! Что мне теперь – в темноте сидеть?!

– Да ладно. Никто у тебя свет не отключал, – Телицкий сдерживал торжество. – Счетчик у тебя срезали сволочи какие-то.

– Счетчик срезали?– разинул рот Потапов.

– Ну да, срезали и продали. А деньги тебе принесли!

Телицкий, как фокусник, потянул из бумажника купюры – у Потапова глаза полезли на лоб. Он держал деньги в руках и что-то мычал, не находя слов.

– Меньше пены, браток! – великодушно вывел его из затруднения Телицкий, – окучивай бабки и вали в лабаз, без полбанки всего не расскажешь. В ЖЭК не заходи – заяву я за тебя уже кинул…

– Заява!– пробило Телицкого. – Леха, я ж про заяву забыл! Я ж с утра… Там баба зверь… Елы-палы!..

Потапов что-то кричал ему вслед, но он уже с грохотом сыпался вниз по лестнице. Снизу уже крикнул:

–Леха, я мигом! Туда и Обратно!

Выскочив на улицу, понесся – но куда? Ради бога, куда? Адрес напрочь вылетел из головы. Вот елы-палы!.. Полетел к ЖЭКу.

Марина подняла на взмыленного скакуна свои прекрасные ледяные глаза. – Поздно, Телицкий. Мадам уже начальнику звонила. Он велел тебе зайти – сам тебя на эту заявку отправить хочет…

– Мариночка, ангел, ты адрес скажи, и все – ты меня не видела!

– Шестой дом, квартира 325. Я тебе уже третий раз говорю!

– Марина, ангел мой!..

– Вон с глаз моих!…

Во дворе притормозил – куда бежать – уже нажаловалась, гадина, спеши не спеши, втык обеспечен, еще и премия полетит. Отмазаться бы как-нибудь – задумался и не заметил, как снова потемнело. На пути снова стояла Мария Ивановна. -Володечка, освободился, родной! Ну пойдем, пойдем ко мне, я уж заждалась тебя, голубя…

– Мария Ивановна, не могу сейчас, авария! Полдома…