Удар!
Я покачнулся и снова упал в лужу. По лицу текла горячая капелька крови…
– Вставай, дьявольское отродье. Не смей тут распускать сопли. Из-за тебя мне придется снова заставить их уважать себя.
Я склонил голову и, переместившись на одно колено, положил грязную руку на рубаху. Саранча на поля! Как же я мог так оплошать? Я доставляю Вэйду только проблемы. Надо собраться. Монсеньор прав, мне нельзя проявлять еще большую слабость! Я должен быть достойным моего господина!
Вэйланд больше ничего не сказал. Он развернулся и подошел к… Только не говорите, что он решил приручить Черта!
Он быстро сел в седло и в жеребца снова вселился бес. Он дико заржал и начал рыть копытом землю.
– Слуги, не знающие порядка, должны быть наказаны! – произнес монсеньор и стал натягивать поводья. Удела вонзились в рот коня, и тот издал уже более жалобное ржание. Однако эта мера не помогла. Конь снова встал на дыбы и через секунду помчался по направлению… Ко мне! Надо бежать! Надо срочно…
– Стой на месте, Петр! – крикнул Вэйд.
Я… не смог нарушить приказ монсеньора и встал как вкопанный. Конь стремительно приближался ко мне. Боже праведный, да сохрани мою жизнь! Я зажмурился.
Крик!
Кричит Вэйд, однако он не просит о помощи. Этот крик заставил меня вздрогнуть и испуганно открыть глаза. Господь Бог, зачем я это сделал? Передо мной, на дыбах стоял Черт, а Вэйланд все туже и туже натягивал поводья. Конь жалобно ржал, показывая, что вскоре удела разорвут его рот, но монсеньор был непреклонен. Чтобы избежать боли, конь стал все выше и выше подниматься и вскоре не смог удержать равновесие и сел на круп, а затем стал заваливаться на бок. В последнее мгновение монсеньор спрыгнул с коня, но поводья так и не опустил. Конь судорожно стал брыкаться и вскоре смог подняться на ноги и почти сразу рвануться в сторону. Вэйд, ведомый поводьями, заскользил по грязи, но удержал равновесие и одним молниеносным движением снова запрыгнул на Черта. Тот, почувствовав Вэйда у себя на спине, издал паническое ржание и понес монсеньора куда-то вперед. Стоп… А что я здесь стою? Опомнившись, я рванулся к коню монсеньора и, запрыгнув на него, тронул поводья. Конь неспешно побрел вперед.
Проклятие, пока я тут еле двигаюсь, монсеньору может грозить опасность! Я еще раз тронул поводья и посильнее стиснул бока гнедой лошадки. Та поняла мои намерения и перешла на легкую рысь… Нет, этого недостаточно! Я должен помочь Вэйду любой ценой, а значит, именно сейчас я обязан научиться управлять лошадью! Я снова цокнул языком, судорожно стуча поводьями, подгоняя коня. Лошадь фыркнула и изменила аллюр на галоп. Страх… Меня снова объял страх, появившийся всего пару минут назад из-за Черта. Но мои страхи могут и подождать. Я обязан помочь господину во что бы то ни стало!
Я нагнулся к седлу и стиснул поводья в своих руках. Боже! Взываю к твоей милости! Помоги рабу своему! Не дай мне свалиться с седла снова!
Вскоре я смог догнать Вэйланда, но, как оказалось, монсеньор справился и без меня. Черт уже перешел на легкую рысь и присмирел, не смея больше даже головой дернуть без ведома монсеньора. Слава Господу!
Так… А как мне остановить коня? Я натянул поводья, но вместо ожидаемого эффекта поднял свою лошадь на дыбы. Господь Бог, за что мне это все? Я снова схватил шею коня, однако в этот раз конь не сопротивлялся. Он легко опустился на все копыта и немного недовольно фыркнул. И только сейчас я понял, что все это время улыбался… Улыбался? Почему? Неужели… Мне это понравилось?
– Неплохо, Петр, – подъехав поближе, ободряюще произнес Вэйланд.
– Б-благодарю, монсеньор! – заикаясь, пролепетал я.
Хвала Богу! Все закончилось… И наше путешествие тоже подошло к концу. Ранним утром третьего дня после вынесения «приговора» к нашему дому приехали стражи и выдали нам лошадей, чтобы мы смогли побыстрее добраться до Парижа, а чтобы мы даже не помышляли о побеге, показали тугие луки и колчан стрел. Арлетта плакала, провожая меня, а матушка… Ах, матушка, только дождись! Я вернусь! Я обещаю, я во что бы то ни стало вернусь к тебе!
Но все же, как это удивительно! Из-за моих глупых слов у нас есть возможность увидеть самого короля! Какой же он? Матушка рассказывала, что он еще совсем юн и что сейчас страна не пойми в чьих руках находится! По Амьену ходил слух, что борозды правителя… или бороды правды… В общем, их почему-то держит некий граф Бодуэн – дальний родственник короля.
Интересно, кто будет нас судить? И есть ли у меня хоть маленький шанс выжить?
Я тряхнул головой, отгоняя мысль. Не время падать духом, Петр! Мы, наконец, в Париже! Хочу посмотреть на город, в котором живет сам король!
После небольшого досмотра мы миновали гигантские крепостные стены и очутились внутри настоящей столицы! Город поражал своими размерами и красотой. Огромные улицы были чисты, как будто в этом городе никогда не идут дожди, повсюду высятся каменные церкви и дома в пять-шесть моих ростов! А вон в центре города я вижу, развевается Французский королевский флаг. Это, наверно, королевский дворец! О Боже, дай мне памяти, чтобы запомнить это великолепие! Я крутил головой, рассматривая каждое строение, чтобы потом дома рассказать обо всем матушке и Арлетте.
Дом… Как же он сейчас далеко! Интересно, а как там Арли и матушка? Тоскуют ли по мне и верят ли в мое возвращение?
– Петр! – вдруг позвал Вэйланд.
Я придержал поводья и слегка отклонил корпус, останавливая лошадь. Монсеньор подъехал ближе и тоже остановил Черта.
– Вы что-то хотели, монсеньор?
– Ты… – он вдруг запнулся и опустил глаза, но через секунду снова посмотрел на меня и, улыбнувшись, произнес: – Образок-то свой спрячь.
Я посмотрел на свою грудь и увидел деревянную дощечку, подвешенную на веревочку, а на ней был вырезан портрет святой. Я смущенно схватил образок и затолкал его под рубашку, но когда я поднял глаза, монсеньора уже рядом не было. Мне показалось, или он хотел сказать что-то другое, но почему-то передумал? Эх, знать бы, что крутилось в его голове! Я тронул поводья и стал догонять отряд.
Дворец, представший передо мной во всей своей красе и строгости, поразил мое воображение. Величественное каменное строение, с одной большой гладкой башней посередине, величественно возвышалось над этим миром и давало понять, что я тут лишний. Огромные гладкие стены с бойницами и отверстиями для слива кипятка, две дубовые створки ворот, украшенные золотом, подвесной мост, удерживаемый двумя могучими железными цепями – все это показывало, насколько крепость неприступна и безопасна. И я, маленький оборванец в своей запачканной одежде посмею зайти в королевский дворец? Саранча на поля, не могу я так!
Я остановил своего коня в нерешительности, точнее в полной уверенности, что меня туда не пустят. Вэйланд тоже придержал Черта и недоуменно посмотрел на меня.
– Петр, дьявольское отродье, что ты там так долго возишься?
– Монсеньор… Мне туда нельзя! – заявил я, указывая на ворота замка.
– О-о Господь, дай мне сил! – тяжело выдохнул Вэйланд, а затем быстро подъехав, схватил под уздцы моего коня и повел того в замок.
– Монсеньор! Как же я…
– Не смей даже произносить что-либо, Петр! – отрезал Вэйланд не оборачиваясь. – Я велю дать тебе другую одежду, иначе я не пойду к королю.
– Монсеньор, но вы же обязаны…
– Кому? – яростно воскликнул Вэйд и обернулся ко мне. В его глазах снова сверкнули молнии. – Этому ребенку, чей отец по собственной прихоти отправил моих родителей на плаху? Или же графу, тайно или уже открыто правящему страной? Так ему я обязан еще меньше, чем мальчишке с короной!
Я хотел возразить. Я хотел сказать, что из-за того нелепого мятежа, организованного Ребелями, его родители и были убиты. Я хотел сказать, что именно по милости того графа Вэйланд все еще жив и может хоть как-то существовать, но… Я не смог. Не посмел. Я знаю, что это заденет монсеньора, и я не хочу, чтобы он чувствовал боль…
Но вдруг в глазах Вэйда загорелось что-то совершенно пугающее. Он опустил голову и тихо, очень тихо произнес:
