Позовёт на помощь брата, и они вместе пойдут искать брошенные на улице бутылки. Искать или просить у прохожих: «Дядь, вы молоко допьёте, бутылку нам дадите?» Один ищет, а второй уже в очереди стоит для их сдачи. Потом меняются. На вырученные деньги покупают хлеб да молоко. Обычное утро необычных детей.
***
Когда необходимо сделать выбор, а вы его не делаете, – это тоже выбор. Воспоминание четвёртое
Папа и мама дома не ночевали. Вернее, мама в психе собралась и в срочном порядке уехала в ночь… Возможно, искать папу… Дома остались трое несовершеннолетних детей. Утро сменило ночь, и на пороге показалась мама…
Мама в наручниках и с женщиной в форме, которая не была похожа на новую «волшебную» подругу семьи.
– Теперь будете жить с нанайкой. Артур за старшего!
Это последнее, что сказала их мама перед тем, как её увели. Трое деток долго сидели неподвижно, а потом малышка развернулась к сестре и крепко обняла её руками и ногами, как маленькая панда. Вот так, за пару минут, трое деток стали сиротами.
Зловещая ночка выдалась для их родителей, на самом-то деле! Мама, застукав папу в постели с любовницей, взяла нож и убила его. Потом вызвала милицию и честно стала ждать правосудия, сидя у трупа отца. Потом суд… Отказ от адвоката… Шесть лет колонии во Владимирской области.
Ой, девочки, не спрашивайте! Нанайка плакала, умоляла взять адвоката… Адвокаты говорили, что мать троих детей любой судья оправдает или срок сбавит, но та твердой рукой на бланке отказа поставила подпись.
Так уж получилось, что РУВД находилось в соседнем дворе, и пятилетняя дочь прибегала босиком к зданию, выкрикивая в окно камеры предварительного заключения: «Мамочка вернись»…
Но мамочка не вернулась и никогда больше не вернется.
***
Ушибленный палец заставляет думать, куда идёшь. Воспоминание пятое
В первый класс малышке посчастливилось пойти весьма подготовленной. Счёту, письму, чтению научилась рано, так как нужно было считать дни до возвращения мамы из тюрьмы, читать и писать ей письма. Хороша мотивация для ребёнка, не правда ли? Всему этому её научила сестра – круглая отличница.
Школа. Сентябрь. Первый класс! Сидит девчушка напротив учительницы за первой партой, тут подходит завуч и окидывает её брезгливо-жалеющим взглядом:
– Эта третья, что ли? Зачем в школу привели – не понимаю! Всё равно одна дорога у ребёнка: наркотики, алкоголь, тюрьма или ещё что, а нам мучиться с ней одиннадцать классов, – говорит она Раисе Борисовне – её первому учителю.
А малышка сидит молча, только волком смотрит и думает:
– Ну да, заступиться за меня некому сейчас, но, когда мама вернётся, она вам всем покажет!
Кстати, про «подумала». С того самого дня, как мама убила отца, девчушка замкнулась в себе и перестала разговаривать. До двенадцати лет, из неё слова вытянуть было сложно. Как собака… Смотрит… понимает… но не говорит. Глубочайшая депрессия, которую, к сожалению, никто не замечал.
В то время психологи с детьми не работали, зато социальные работники ставили таких детей на учёт с пелёнок, считая их потенциальными преступниками, наркоманами, проститутками, а родители других детей запрещали с такими дружить. Родственникам в принципе было всё равно, нанайка одевает, кормит, что ещё надо…
Во взрослой жизни брат отшучивался. Говорил, что она молчала шесть лет, чтоб потом высказать всем и всё одновременно, собрав целый стадион. Прорицатель.
***
Жить сложно, но отказываться поздно. Воспоминание шестое
Помню, как на голове мелкой появились первые вши, а женщина, которая порубила на куски и сложила в чемодан своего сожителя, водила руками перед её лицом и что-то колдовала. Шучу. В чемодан она его сложить не успела.
Через год после того, как мама главной героини села в тюрьму, пришла телеграмма с разрешением на свиданку. Нанайка с детьми в тот же час тронулись во Владимирскую область, в поселок Головино, через Москву. Само путешествие из Уфы до Москвы было весьма увлекательным, не считая того, что малышку укачивало всю дорогу, и нанайка хлопотала вокруг неё с всевозможными сладостями, лишь бы вернуть товарный вид ребёнку.
Вокзал, большой город, метро, изобилие иностранных продуктов на прилавках… Москва – город, подкупающий своей перспективой и возможностями.
Электричка, такси, грязь по колено… Здание, обнесённое колючей проволокой. Прибыли.
Из окна четвёртого этажа донёсся голос мамы, и сердце малышки забилось на сверхъестественной частоте. Эта была первая, долгожданная встреча, перед которой нужно было пройти весьма печальную процедуру. Раздевали догола и проверяли все места, куда можно было засунуть запрещенку… Отняли торт, расплавили масло, распотрошили сигареты.
Радовало одно: на той стороне стояла Мама и махала рукой.
А девочка застыла на месте от предвкушения встречи. Сердечко вот-вот выпрыгнет из груди. Через секунду сбудется её мечта!
Длинный коридор, как в больнице, старая коричневая плитка, обшарпанные стены, всё железное приварено к полу, потолку и стенам… ни одного острого угла и гвоздя. Белые двери без замков, разделяющие коридор и комнатушку с ржавыми железными кроватями, столом и стульями. Решётки на окнах. В каждой из этих комнат заселены семьи с детьми. Темно. Лампа жёлтого цвета не справлялась с освещением всего помещения и иногда подмигивала. Вшей девчонки заполучили в первый же час нахождения в колонии, и последующие сутки ходили с полиэтиленовыми мешками на голове, излучая «сладкий» запах керосина. Под истории сидевших женщин, кто кого за что убил, коротали вечера, скинувшись в общак печенюшками, вареньем и чаем. Вечером первого дня малышка залезла на кровать к маме и положила голову ей на колени. Мама стала гладить её по голове, и в это время рассказывать нанайке подробности «той самой» ночи. Девочка притихла, закрыла глаза, и боялась даже шелохнуться, чтобы не спугнуть мамину руку. Голос мамы звучал как песня, от которой становилось тепло-тепло на душе. Фантазия малышки разыгралась, и она стала представлять, как идёт по улице за руку с мамой и показывает язык всем, кто её обижал… И тут она засмеялась.
– Ты не спишь? – крикнула мама, – врунья! Кто тебя врать научил? Пошла вон отсюда!
Сердечко малышки вновь забилось, но только не от счастья, а от дикого страха. Она почувствовала себя виноватой в том, что разозлила мамочку и, возможно, из-за этого мама не захочет к ней вернуться. Малышка побежала к брату и обняла его трясущимися ручками и ножками.
– Мам, ты чего? Она же маленькая совсем, – заступился за неё брат.
Вот и вся встреча. Всё остальное время её гоняли от себя к другим детям, чтоб не мешала общаться старшим.
***
Убитых словом добивает молчание. Воспоминание седьмое
Хорошо, что малышка в этой истории оказалось не одна, а со своим старшим братом и с сестрой, без которой она даже дверь в классный кабинет не осмеливалась открыть. Но вот однажды…
«Домовой сказал, что охраняет меня днём от того чудовища, что приходит но- чью, но в ночи он защитить не в силах»…
«Домовой плачет, извиняется, что не уберёг»…
«Чёрное существо с огромными рогами опять пыталось задушить меня. Голос его – жуткий рёв. Я кричала «МАМА! МАМА!» Голос пропал, лишь рот открывается, а я чувствую что умираю… Душит.. нечем дышать»…
Это рассказ её сестры перед смертью.
В девять лет Вика, – так звали сестру главной героини, – упала с балкона первого этажа, играя с соседкой. Возможно, падение с первого этажа не было роковым, но незакреплённая рама… упала ей на голову.
Как сейчас помню, кровь по волосам льётся, а они тащат её обратно в квартиру к Светке, чтобы никто не узнал. Промывают волосы, приводят в чувство и отпускают домой со словами:
