Вот, например, сейчас. Почему-то Грегор распорядился, что Хуперс должен жить в одном доме с Адамом, в комнате недавно погибшего Виктора, вместо того, чтобы отправить его на кухню, как всех новичков до него. Почему-то Грегор также решил допросить мальчишку именно в этом доме. Да и допросом это назвать было сложно. Стоя в углу комнаты, грея руки над печкой, Адам хмуро прислушивался к тихому, успокаивающему голосу Грегора, который сидел за столом, пристально глядя на сидящего перед ним Квентина.

- С тобой и твоей девочкой всё будет в порядке, – говорил Грегор. – Бить и морить голодом вас никто не собирается. Будете жить в одной комнате и спать в одной постели. Конечно, вам придётся работать, лентяев мы здесь не потерпим.

- А если мы откажемся работать, ты что, нас выгонишь? – спросил Квентин, слабо усмехнувшись. Должно быть, это была шутка, хмуро подумал Адам. Он бросил на Квентина предупреждающий взгляд: не зарывайся. Но Грегор, похоже, шутку оценил: его полные бледные губы тронула холодная улыбка.

- Нет. Если вы откажетесь работать и приносить пользу, я просто вас разлучу. Поселю в разных домах и позабочусь о том, чтобы вы видели друг друга как можно реже. Но ты ведь не откажешься работать, верно, Квентин? Я знаю, что ты учился на факультете Хафлпафф. «Там, где никто не боится труда».

Квентин выпрямился на стуле, его руки, лежавшие на столешнице, сжались в кулаки. Серые глаза посмотрели на Гвилта смело, но без вызова, скорее с горьким спокойствием:

- Ты прекрасно знаешь, что я не могу отказаться. Пока Джин здесь, я буду вынужден выполнять всё, что ты скажешь. Я это понял. Я другого не понимаю: какая тебе от меня польза? Я не вор, не грабитель. Я даже наркотиками никогда не торговал, хотя покупал их для себя. Правда, я умею драться, но я в жизни никого не убивал. Тем не менее, ты несколько раз звал меня в стаю, натравил на меня Хантера и Лосося, выследил меня во Франции, и вот я здесь. Вопрос: зачем?

- Хороший вопрос, – усмехнулся Грегор. – И я на него отвечу. Польза в тебе, Квентин, очень даже есть, и большая польза. Ты молодой, сильный, здоровый, ты прекрасно умеешь летать. Ты учился на Хафлпаффе, а это значит, что ты верный, терпеливый и работящий. Такие ребята мне нужны. Но дело в том, – он слегка наклонился вперёд, – что не только я получу от тебя пользу. Ты, – он указал на Квентина пальцем, – ты тоже оказался здесь к лучшему. Сейчас ты зол и расстроен, хоть и хорошо скрываешь это, но поверь: скоро ты поймёшь, как тебе повезло.

Губы Квентина дрогнули в усмешке, но его глаза по-прежнему были полны отчаяния и горечи.

- Да, да, повезло, – с мягким нажимом, не отрывая взгляда от Квентина, продолжал Грегор. – Ты думаешь, французский Легион относится к оборотням теплее, чем наш Аврорат? Думаешь, ты и Джин были бы в безопасности во Франции? Вас бы нашли, схватили и отправили в Англию, это лишь вопрос времени. А что насчёт других стай? – его глаза слегка сверкнули. – Что насчёт Фенрира Сивого? Что было бы, если бы вместо меня до вас добрался он?

- А что насчёт Скуммеля? – парировал Квентин. – Он ещё не рассказал тебе, как всё прошло? Ты знаешь, что он убил невинного человека? Мадлен Шевр. Она была подругой бабушки Джин. Она совсем не знала нас, но была готова нам помочь. А Скуммель хладнокровно убил её, потом принял её облик с помощью Оборотного Зелья, и разыграл перед нами целый спектакль. Это он виноват в том, что у Джин чуть не случился выкидыш. Он!

Последние слова Квентин практически выкрикнул. Грегор изменился в лице.

- Я понимаю, Квентин, – сказал он. – Ты пытался спасти себя, её и вашего ребёнка. Ты действовал храбро и решительно. Так и должен вести себя настоящий мужчина, настоящий отец, настоящий волк. Но ты ещё очень юн, и мало знаешь этот мир. А я знаю его хорошо. И вот что я знаю, Квентин, – он вдруг резко встал со своего стула и подошёл к юноше. Тот слегка вздрогнул, но остался сидеть, глядя на нависшего над ним оборотня. – Мы, оборотни – часть этого мира. Природа создала нас так же, как людей. Но люди считают, что этот мир принадлежит только им, и пока это так, для оборотней нет безопасного места. Ни в Англии, ни в Европе, ни в Америке – нигде. Есть только одно безопасное место для таких, как ты и твоя Джин – здесь. Со мной. Я знаю, что ты ненавидишь меня, Квентин. Но как бы ты ко мне ни относился, я сделаю всё, чтобы ты и твоя девочка были в безопасности со мной. Волчья стая – это семья. Вожак – это отец. Я буду защищать вас так же, как всех остальных.

Его рука легла на затылок Квентина и крепко его сжала, не давая ему отвернуться:

- Но учти: если ты хочешь быть здесь в безопасности, ты должен меня слушаться. Выполнять, что я скажу. Отвечать, если я задал вопрос. Ты меня понял?

- Да, – тихо проговорил Квентин.

- Сейчас проверим, – светлые брови вожака слегка сдвинулись. – Я помню, что Ремус Люпин сумел успокоить тебя вчера. Похоже, вы друг друга неплохо знаете. Расскажи всё, что ты о нём знаешь.

Убрав руку с его шеи, Грегор снова сел на свой стул и откинулся назад, глядя Квентину в глаза, приготовившись слушать. Борясь с волнением, юноша небрежно пожал плечами:

- Ты ошибся. Мы практически не знаем друг друга. Я впервые с ним встретился всего несколько дней назад, в тот день, когда Скуммель попытался захватить меня в моей лондонской квартире. Потом мы отправились к Ремусу в дом, и уже оттуда аппарировали в Ипсвич. Он помог мне спасти Джин и сбежать. Больше мне нечего сказать.

- Я так не думаю, – Грегор слегка прищурился. – Насколько я помню рассказ Скуммеля, Ремус сам предложил себя в обмен на вас. Ты не знаешь, зачем он это сделал?

Взгляд вожака внезапно сделался очень тяжёлым, словно его серые глаза налились свинцом. Несмотря на то, что печка напряжённо трещала в углу, Квентину вдруг показалось, что вокруг стало холодно. Он продолжал сидеть прямо, не отводя взгляда от пристальных, испытующих глаз Гвилта, но при этом придал своим глазам отсутствующее, туповатое выражение, и задумчиво приоткрыл рот. Он пользовался этим приёмом много раз, изображая недалёкого, неуклюжего увальня, воплощение всех скверных стереотипов о студентах его факультета. Он старался думать о Джин, только о Джин. Не о Ремусе Люпине, и не о его отце, который побелел от ужаса, услышав, что сын собирается пробраться в стаю Грегора Гвилта.

«Пап, у меня задание. Дамблдор поручил мне узнать кое-что о Гвилте, и я должен попасть к нему…»

Что узнать? Квентин так этого и не спросил. Он был слишком занят собственной бедой, чтобы расспрашивать Ремуса о том, что, чёрт возьми, понадобилось Дамблдору узнать о Гвилте. И сейчас он был рад, что не спросил. Если Гвилт и узнает об этом от кого-нибудь, то точно не от Квентина.

- Я не знаю, – спокойно сказал он. Гвилт продолжал смотреть на него ещё недолго, прежде чем сказал:

- Видел тот большой дом в центре деревни? Через пару часов приходи туда, тебя покормят. Если Джин станет лучше, за завтраком сможешь увидеть её. Но запомни вот что, – он слегка сощурился: – о вашей маленькой дружбе с Ремусом Люпином можешь забыть. Не приближайся к нему и не разговаривай с ним. Если нарушишь мой приказ, вам обоим придётся несладко. Ты понял меня?

- Да. Я могу идти?

- Можешь. Подожди Адама снаружи, он найдёт для тебя работу.

Когда Квентин вышел из комнаты, Адам резко подошёл к столу и сел напротив Грегора. Было видно, что он едва сдерживает гнев.

- Проклятье, – глухо проговорил он, – я так и знал, что от этого Скуммеля проблем не оберёшься! Сперва он ввязался в потасовку с аврорами, пока вёз к нам этого Люпина, а теперь наследил во Франции!

- Скуммель сейчас – меньшая из наших проблем, – проговорил Грегор. – Но ты прав, он зашёл слишком далеко. Ничего, я с ним справлюсь. Я тоже немножко умею колдовать, – его глаза недобро блеснули, на губах мелькнула улыбка, и Адам позволил себе улыбнуться в ответ.

- Можно вопрос? – поинтересовался он. Грегор откинулся на спинку стула:

- Конечно.