- Как ты мог, Сириус?! – кричал он на другой день. Ему было плевать, что мадам Помфри его услышит. Плевать на всё. – Что ты наделал? А если бы Джеймс не успел? Ты понимаешь, что я мог стать убийцей? Чёрт тебя возьми, да понимаешь ты хоть что-нибудь?!

Сириус молчал. Дал ему накричаться. Дождался, пока Ремус замолчит, не в силах больше срывать голос. Сегодня он был бледен и серьёзен, и когда он заговорил, его голос звучал глуше и мягче, чем всегда:

- Теперь он больше тебя не тронет. Теперь никто тебя не тронет.

Рука Сириуса нашла его руку и сжала. Ремус отвернулся, помотал головой. В зажмуренных глазах кипели слёзы. Он знал, что сможет простить Сириуса. Но не сейчас. Только не сейчас.

Ремус врезал кулаком по каменной стене, руку пронзила боль, но он её почти не почувствовал. Ненависть к ним обоим – Сириусу и Снейпу – сжигала его изнутри. Они чуть не сделали его убийцей. Только теперь он понял, что Джеймс спас тогда не только Снейпа, но и его самого. Ремус никогда не сказал ему спасибо за это. Они были мальчишками. Они все были напуганы. Они решили забыть обо всём и продолжать жить, как раньше. Если бы он тогда знал то, что знает сейчас… Он должен был поблагодарить Джеймса. Он должен был спасти Джеймса. Он не сделал ни того, ни другого.

Лили была права. Он редкостный трус.

*Группа Deep Purple действительно воссоединилась. Это произошло в 1984 году.

====== Часть 17 ======

5 ноября 1981 года, 00:58

«В лесу возле Стантон-Лонг». До чего же огромный этот лес, прямо бразильские джунгли, чёрт бы его побрал! Грюм еле сдержался, чтобы не выругаться. Он злился вовсе не на Ремуса – мальчик сделал всё, что мог, и больше всего Грюм хотел найти его и вернуть отцу. Днём, когда он сообщил Лайеллу, что Ремус наконец дал о себе знать, старый товарищ чуть не заплакал от облегчения.

Он злился на Барти Крауча. Конечно, ловить Пожирателей Смерти – важная задача. Но не настолько важная, чтобы загонять людей до изнеможения. И не настолько важная, чтобы использовать Непростительные заклятия, пытать и убивать. Грюму становилось горько при мысли, скольких молодых ребят испортил и ещё испортит Крауч. Сколько жестокости и зла он посеет! Они с Барти начинали работать вместе, но стали слишком разными. Слишком долго и внимательно Барти Крауч вглядывался в бездну, и сам не заметил, как бездна начала вглядываться в него. Грюм не хотел даже думать, как он ведёт себя с близкими. Последний раз он видел миссис Крауч и Барти-младшего год назад и поразился про себя, какой бледной и запуганной стала когда-то красивая сильная волшебница, и каким нервным выглядит сын. На интуицию Грюм никогда не жаловался, и тогда почувствовал: что-то с парнем не так, исходит от него какая-то непонятная угроза, причём направлена эта угроза именно на него, на Грюма.

Он велел себе выбросить эти мысли из головы и сосредоточиться на работе. На угрюмых облетевших деревьях, на вое ноябрьского ветра, в котором как будто слышатся голоса оборотней, и на трёх молодых мракоборцах, которых он взял сегодня с собой.

Фрэнк Лонгботтом идёт справа, освещая путь палочкой, убавив свет на самый минимум, пристально глядя по сторонам. Замечает каждый примятый листок, каждую сломанную ветку, каждый след на грязной земле. Хороший парень. Толковый парень. Будет кому занять место Грюма, когда он наконец уйдёт в отставку. Алиса, конечно, тоже рвалась на дело, особенно когда услышала, что Ремус Люпин в опасности. Грюму пришлось на неё прикрикнуть. «Ступай домой, миссис Лонгботтом, и чтобы я тебя до завтра не видел! – рявкнул он на весь отдел. – Найду ещё для тебя работу! Хотите, чтобы вас обоих убили, как Поттеров?». Алиса и Фрэнк не обиделись. Они уже давно работали на Грюма, и знали, что так оглушительно орёт он только на тех, кого любит и ценит, а с врагами, напротив, повышает голос только в крайнем случае.

Диоген Райс держится слева. Палочка танцует в его пальцах, когда он невербально колдует, окружая группу плотным коконом тишины, чтобы чуткий слух оборотней не уловил шагов авроров. Диоген тоже отличный парень, спокойный, собранный, хладнокровный. Настоящий слизеринец в лучшем смысле этого слова. Девять лет назад, когда Диогену было всего шестнадцать, его мать, чистокровная волшебница, отказалась примкнуть к Волдеморту; за это Пожиратели Смерти убили её. Поначалу, едва вступив в Корпус авроров, Диоген часто терял самообладание в бою, рвался мстить. Грюм быстро его от этого отучил, и теперь с гордостью замечал, как твёрдо и невозмутимо он держится в любой ситуации.

Впереди тихо хрустнула ветка. Грюм вскинул руку, приказывая парням остановиться, но в следующую секунду позволил улыбке тронуть его губы: это не оборотень. Это его третий боец. Высокий силуэт отделился от кривого дерева, белки глаз мерцали на тёмном лице.

- Я их обнаружил, – сказал Кингсли Шеклболт. – В двух сотнях шагов, у старого ведьминого вяза.

- Сколько? – коротко спросил Грюм, опуская палочку.

- Тридцать или чуть больше. Я не уверен, большинство пряталось в тени.

- Сивый?

- Не видел его.

Грюм нахмурился. Это плохо. Если Сивый не со своими оборотнями, значит, он может быть где угодно. И он совершенно точно не один. Он вполне мог оставить большую часть стаи в лагере, а сам бродить по лесу в компании ещё нескольких волков. Совсем скоро явится Грегор Гвилт с двадцатью оборотнями, если ещё не явился. А он, Грюм, привёл сюда только троих бойцов. Отважных, опытных, сильных бойцов. Но только троих.

- Веди, Кингсли, – коротко сказал он. – Когда увидим цель, займёте позиции там, где я скажу.

В полной тишине авроры шли дальше. Кингсли держался впереди, вёл их куда-то вверх. Наконец они забрались на невысокий холм и затаились за деревьями, глядя вперёд и вниз.

Отсюда была хорошо видна широкая поляна. В самой середине поляны росло большое дерево, невысокое, но очень толстое. Множество веток, тонких, спутанных, росло на его вершине, и издали дерево походило на огромный клок волос. Это и был «ведьмин вяз». Так маглы называют эти зловещие деревья. Грюм слышал, что английские крестьяне издавна боялись этих деревьев, верили, что вокруг них собираются тёмные силы, и обходили их стороной. Он всегда посмеивался над этим: уж он-то хорошо знал, что такое тёмные силы, и что бедные деревья никак с ними не связаны. Но в эту ночь древние суеверия стали правдой. Потому что у подножия ведьминого вяза был разведён костёр, а вокруг костра сидели, стояли и лежали множество оборотней.

Грюм пригляделся. Он сразу узнал нескольких оборотней: они не раз сталкивались в бою, нескольких он ловил, нескольких допрашивал. Его взгляд задержался на двух, сидевших ближе всего к огню. Самые старшие из всей стаи, им уже было за сорок. Огромный, краснолицый Мо Карсон и тощий седой Джим Хейвуд. Самые близкие приятели Фенрира Сивого.

Восемнадцать лет назад все трое попались на краже, Хейвуд и Карсон успели сбежать, а Сивого схватили. Грюм тогда только-только начал работать в аврорате, и хорошо помнил, как там тогда велись дела. Старые добрые шестидесятые, весёлые и легкомысленные, когда уже выросло целое поколение, не знавшее террора Гриндевальда, когда оставались ещё годы до ужаса, который принесёт с собой Волдеморт. Преступность снижалась год от года, тёмные волшебники постепенно превращались из реальной угрозы в персонажей мрачных городских легенд, и авроры работали спустя рукава. Фенрира допрашивали лениво, кое-как, даже не проверив как следует, действительно ли он обычный бродяга, а не оборотень. И угораздило же Лайелла Люпина в тот день задержаться на работе допоздна.

- Вы что, не видите? – Грюм хорошо помнил его крик. Раньше он никогда не слышал, как его старший товарищ, всегда сдержанный, вежливый и хладнокровный, повышает голос. – Он же оборотень! Безумное, злобное существо, которое не заслуживает ничего, кроме смерти!

- Ну-ну, мистер Люпин, – добродушно отозвался Фейвел, который вёл допрос. Пожилой, опытный аврор, который чем ближе к пенсии, тем становился всё более мягким и ленивым.