- Уже поздно, Мальсибер, – сказал Ремус. – Вам надо вернуться в спальни.

Слизеринцы переглянулись, мерзко рассмеялись. Не смеялся лишь один – тот, который стоял впереди всех. На фоне остальных он казался маленьким и тощим, словно летучая мышь, случайно попавшая в компанию гиен. Чёрные глаза неподвижно мерцали на бледном лице. Снейп.

- А что ты нам сделаешь, Люпин? – хохотнул Эйвери, смахивая с глаз длинную светлую чёлку и кидая на Ремуса презрительный взгляд. – Вычтешь десять очков?

- Мы – старосты, – звонко сказала Лили. – Идите в спальни, иначе мы будем вынуждены обратиться к профессору Слагхорну.

- Заткнись, грязнокровка! – прикрикнул на неё Эйвери. Лицо Снейпа еле заметно дрогнуло.

- Не смей называть её грязнокровкой! – крикнул Ремус. Ярость вспыхнула в нём, кровь застучала в висках. С каждым годом сдерживать гнев, который пробуждался в нём перед полнолунием, становилось всё сложнее. Трое слизеринцев захохотали.

- Довольно! – разко сказала Лили. Её сузившиеся зелёные глаза посмотрели в чёрные глаза Снейпа: – Снейп, ты тоже староста. Это серьёзное нарушение порядка.

Снейп быстро взглянул на неё, но тут же отвёл взгляд.

- Нам нет до тебя дела, Эванс, – сухо сказал он. – Мы хотим поговорить с ним. Уйди отсюда.

- Я никуда не уйду!

- Уйди, – напряжённо повторил Снейп, по-прежнему не глядя на неё.

- Да, – ухмыльнулся Мальсибер. – Вали отсюда, грязнокровка. А то что-то мне захотелось посмотреть на твою магловскую задницу.

Лили и Ремус выхватили палочки одновременно. Ремус успел выкрикнуть «Протего» за секунду до того, как Мальсибер ударил по Лили заклинанием «Левикорпус». Лили сердито вскрикнула. Заклинание ударило в слабенький щит Ремуса и разбило его, но и само потеряло силу и растворилось в воздухе.

- Быстро, – одними губами велел Ремус Лили, отступая назад, выставив вперёд палочку. – Найди МакГонагалл.

Лили заколебалась, но тут Снейп взмахнул палочкой, крикнул: «Экспеллиармус!», – и палочка Ремуса вылетела из его руки. Лили развернулась и побежала по коридору, крикнув на ходу:

- Я приведу помощь!

Стук её каблучков ещё не успел затихнуть за поворотом, когда слизеринцы вплотную подошли к Ремусу. Мальсибер схватил его за воротник своей огромной ручищей и потащил в сторону. Макнейр, единственный, который до сих пор молчал, с гаденькой улыбкой распахнул дверь пустого класса. Мальсибер толкнул Ремуса так, что тот врезался спиной в парту. Слизеринцы начали наступать на него с поднятыми палочками.

- Ну что, – подал голос Снейп, – признаешься сам или тебя разговорить?

- Признаться в чём?

- Не притворяйся! – Глаза Снейпа сверкнули, с конца палочки сорвалась серебристая искорка, которая прожгла дырочку в мантии Ремуса. Проведя рукой по поверхности парты, Ремус отступил в сторону, поближе к стене. Эйвери рассмеялся:

- Что такое? Уже не хочешь вычитать очки?

- Ты в норме? – Мальсибер толкнул его в плечо так, что Ремус ударился о стену. – Ты выглядишь херово, Люпин. В смысле – ещё херовее, чем всегда, – Эйвери и Макнейр застонали от смеха.

- Не настолько, как ты. Кто тебе в рожу Бородавочным порошком запустил?

Удар отбросил его назад, и Ремус упал на одну из парт, ухватился за неё дрожащими руками. На полированное дерево закапала кровь из разбитого носа. В голове слегка зашумело. Борясь с дурнотой, он выпрямился и обернулся к слизеринцам:

- Хватит. У вас будут серьёзные проблемы.

- У нас? – Мальсибер сощурился. – Мне кажется, это у тебя проблемы, Люпин. Или мне лучше называть тебя Лунатик?

Ремус почувствовал, что у него кружится голова.

- Я знаю про тебя, – заговорил Снейп, шагнув к нему вплотную. – Тебе всегда становится плохо перед полнолунием. Я не верю в совпадения, Люпин. Так что лучше признавайся сейчас.

- Оставьте меня в покое!

- А то что? – усмехнулся Снейп. – Укусишь нас? Разорвёшь? Выпотрошишь?

- Всё, хватит!

- Макнейр! – крикнул Снейп. – Ты, кажется, говорил, что хотел бы уничтожать опасных животных? Не хочешь немного практики?

Ухмыляясь во весь рот, Макнейр шагнул к Ремусу, поднимая волшебную палочку. Эйвери и Мальсибер тоже приблизились, зажимая Ремуса в угол.

Гнев вскипел в нём, как волна. Помимо воли Ремус ощутил, как сжимаются его зубы, как дрожит верхняя губа, приподнимаясь, обнажая клыки. Рычание вырвалось из его груди, он вцепился в Макнейра, скручивая в кулаках мантию, и отбросил его в сторону. Парень с криком врезался в парту и повалил её на пол. А Ремус уже повернулся к застывшему на месте Мальсиберу, накинулся на него и толкнул так, что здоровенный слизеринец отлетел назад, сбив с ног Снейпа. Оба забарахтались на полу, путаясь в длинных мантиях. Ремус оттолкнул Эйвери, перескочил через стонущего Макнейра и бросился бежать, не разбирая дороги.

Ужас выморозил его изнутри. Глаза почти ничего не видели. В ушах стоял собственный дикий, нечеловеческий рык. Спотыкаясь, налетая на стены, Ремус бежал всё дальше, пока не врезался в какого-то человека. Человек крепко схватил его. Ремус закричал, забился, пытаясь вырваться.

- Тихо! Тихо, Рем, это я!

- Сириус?..

- Боже, Сириус, у него кровь!

- Ты весь в крови, Рем!

Тёплая ладонь Сириуса прикоснулась к его лицу, стирая кровь. В глазах у Ремуса прояснилось, он увидел испуганное лицо Питера, склонившееся над ним.

- Кто? – незнакомым, злым голосом спросил Сириус.

- Мальсибер… и Снейп. Я… в п-порядке, – язык плохо слушался. – Где Лили?

– Сохатый пошёл с ней к Макгонагалл.

- Они знают, – Ремус вцепился в рукав Сириуса. – Они всё знают.

- Что?

- Я… набросился на них.

Ему понадобилось время, чтобы всё объяснить. Питер побелел от испуга, его трясло. Ремус его понимал. Вина жгла его изнутри. Совсем скоро вся школа узнает, что он оборотень, а отсюда один шаг к тому, что все узнают ещё одну тайну – в Гриффиндоре есть три незарегистрированных анимага.

- Всё ясно, – сквозь зубы сказал Сириус. – Питер, отведи Рема в спальню. Я скоро буду.

- Куда ты?

- Поговорю со Снейпом.

- Стой, Сириус, не надо!

Но Сириус уже ушёл. Ремус снова увидел его только утром, за завтраком. Питер притащил его в Большой Зал, и уговаривал съесть хоть что-нибудь, но Ремуса мутило даже от одной мысли о еде. Лили подсела к нему, но ничего не говорила. Он заметил, что Джеймс сидит возле неё.

Сириус подошёл сзади и положил Ремусу на тарелку его волшебную палочку:

- Ты потерял.

Ремус схватил его за руку:

- Где ты пропадал?

- Сказал же: говорил со Снейпом.

- Всё нормально, Бродяга? – спросил Джеймс. Ремус вздрогнул: Бродяга? Их прозвища тайна для всех. Почему Джеймс назвал так Сириуса рядом с Лили? Но тут он поймал взгляд Лили, и понял: теперь она знает. Джеймс ей рассказал. Ремус слишком устал, чтобы злиться на него за это. Какая разница? Скоро и так всё это станет известно.

- Разумеется, всё нормально, – Сириус плюхнулся на скамью рядом с Ремусом и пододвинул себе тарелку с сосисками. – Чего уставились? Я сказал: улажу дело, значит, уладил.

Ночью Ремус узнал, как он уладил дело. В самый мучительный и страшный момент, когда его сознание тонуло в боли и ненависти, когда сквозь красную пелену в глазах он видел свои руки, превратившиеся в лапы, дверь в тоннель под Визжащей хижиной приоткрылась. В полумраке мелькнуло бледное лицо, широко раскрытые чёрные глаза. Взвыв, Ремус рванулся туда, но дверь захлопнулась перед ним. Последнее, что он успел увидеть – это лицо Джеймса, его руки, стиснувшие худые плечи Снейпа под мантией, толкающие его в сторону. Последнее, что он смог услышать – это крик: «Коллопортус!!!». Рыча, он снова и снова бросался на дверь, но с таким же успехом мог толкать скалу.

Не было тихого леса и заснеженных гор. Не было ветра, играющего с его шерстью, не было снега, щекочущего его ресницы. Не было Мародёров. Всю эту ночь он метался среди ненавистных стен Визжащей хижины, крушил и ломал всё, до чего мог дотянуться. Разбитое стекло и поломанное дерево вонзались в его кожу, но он не чувствовал боли. Он чувствовал только мучительную ненависть и разочарование. Добыча ушла. Он не смог. Боже, какой невыносимый голод!