- Ступефай! – крикнул Квентин, увидев, что Мордекэй готовится выпустить заклинание вслед сестре, которая спешила вверх по лестнице. Реакция у Пожирателя была потрясающая – он в мгновение ока переключился и без труда отразил заклинание Квентина. На секунду их взгляды встретились. Злобно сверкнув глазами, Мордекэй направил на парня палочку, но тут Джин, высунувшись из-за его плеча, выкрикнула:

- Протего!

Её крик смешался с жутким, похожим на визг опоссума, криком Маленького Сэма – выпрыгнув из засады, он обрушил на затылок Мордекэя чугунную сковородку. Пожиратель Смерти тут же обмяк, уткнувшись лицом в роскошный куст плесени.

- Ну, так тоже можно, – признала Джин.

Уолтер всё продолжал верещать, хотя вампир пока что его не укусил – просто удерживал на месте, с вожделением поглядывая на усыпанную прыщами шею.

- Спокойно, Орландо, – проговорил Маленький Сэм, погладив вампира по локтю – выше бы не дотянулся. – Ты в завязке, не забывай. Спокойно. Ты сильнее этого.

- Да, – нехотя произнёс Орландо, оттолкнул Рилана и вернулся за свой столик. Опустившись на стул, он обречённо посмотрел на блюдо с недоеденным сердцем и протяжно вздохнул.

Пока Джин околдовывала обоих Пожирателей Смерти заклятием Петрификус Тоталус, а Маленький Сэм вызывал через камин Корпус авроров, очнулся Девен. Попытавшись встать, он наступил на свои новые усы и снова упал.

- Я что, что-то пропустил? – растерянно пробормотал он, оглядываясь по сторонам.

Квентин помог ему встать, потом повернулся к Большому Сэму, который как раз прятал арбалет.

- Мы переночуем здесь ещё ночь, Сэм. Пока буря не уляжется.

Сэм подобрал с пола тряпку, отряхнул с ней комочки плесени и снова начал протирать стакан, недружелюбно буркнув в ответ:

- Деньги вперёд.

4 ноября 1981 года. 12:05

- После того, как убьёшь, самое главное – вытащить кишки. Вообще все внутренности надо вынуть как можно скорее, иначе туша пропадёт. Ну а после того как выпотрошишь да освежуешь – самое то дать туше повисеть. Отдохнёт часиков восемь – и станет гораздо лучше. Некоторые, конечно, любят, чтобы мясо было совсем свежее, прямо горячее ещё – но это уж на любителя…

- Это я – любитель, – ухмыльнулся Хантер. – Поверь, Кроу: нет ничего лучше, чем горячее живое мясо и кровь. Добыча ещё жива, её сердце бьётся, кровь толчками заливается мне в горло, и я чувствую весь её ужас…

- Да уж, знаю я, какой из тебя охотник, – сердито ответил оборотень Кроу, высокий крепкий брюнет с длинным сломанным носом. – Ты даже когда не превращаешься, умудряешься добычу портить.

- Чего там портить, – Хантер подошёл к туше, которая висела на крюке под потолком, и потрогал её пальцем. – Одни кролики да белки в лесах остались. Ни оленей, ни кабанов – всех чёртовы маглы перебили… Вот и приходится искать добычу на их фермах.

В помещении стоял тяжёлый запах сырого мяса. Маленькое окошко и дверь были открыты, но Ремус всё равно задерживал дыхание, отмывая с каменного пола засохшую кровь. Она набилась ему под ногти, испачкала одежду. Преодолевая отвращение, он выжал тряпку над ведром, и по его пальцам потекла грязная, смешанная с кровью вода.

Вчерашняя охота оказалась удачной: четверо оборотней проникли на свиноферму, принадлежавшую маглу, зарезали двух свиней и тут же аппарировали обратно. Обрабатывали добычу уже на месте, в старом каменном домике, который когда-то был деревенской аптекой. Здесь на полу и стенах ещё сохранилась потрескавшаяся плитка. Сейчас она была заляпана кровью и грязью – покончив со своими делами, охотники подвесили туши на крюки, выбросили несъедобные потроха и ушли спать, оставив уборку на тех, кто занимал в стае самое низкое место. Вроде Ремуса.

После встречи с Бобби он не смог уснуть – всё обдумывал то, что узнал и то, что теперь будет. Поразмыслив, он решил не бояться Хантера. Даже если Хантер что-то услышал – что он мог рассказать Гвилту? Что Ремус состоял в Ордене Феникса? Скорее всего, об этом Гвилт уже знает: ему мог рассказать Эйнар Скуммель. О том, что Ремус пришёл сюда по заданию Дамблдора? Это уже серьёзнее. Гвилт и Адам и так уже что-то подозревают: не зря же Адам не дал ему отправить письмо отцу. Но они наверняка уверены, что Ремус всё равно ничего не сможет сделать: он не знает, где находится, у него нет волшебной палочки и, самое главное, совсем скоро полнолуние, после которого с помощью Империуса Гвилт всё равно узнает все тайны. Самое страшное, что могло случиться – это что Хантер предаст Бобби. Если он расскажет Гвилту, что Бобби предлагала Ремусу убежать, ей грозит страшная опасность.

Так или иначе, Ремус принял решение: вести себя с Хантером так, как будто ничего не случилось, а при удобном случае поговорить и выяснить, что он знает. И сегодня утром ему представился такой шанс – Зельда приказала ему убрать кровь в помещении, где разделывали туши.

Запах крови вызывал у Ремуса не только отвращение. На каком-то глубинном уровне он волновал, будоражил. Когда Хантер рассказывал о наслаждении, которое несёт вкус крови, Ремуса чуть не вывернуло – но в то же время краем сознания он вдруг понял, что готов согласиться с Хантером. Не раз во время своих ночей в Хогсмиде он испытывал безумное желание наброситься на кого-нибудь, вцепиться зубами в плоть, почувствовать, как жизнь покидает дрожащее в судорогах тело. Он понимал, что эти мысли станут только сильнее к полнолунию. И на этот раз под рукой нет аконитового зелья, чтобы их подавить.

Вода в ведре помутнела, в ней плавали сгустки крови. Сдерживая тошноту, Ремус ещё раз провёл тряпкой по выщербленным плиткам, поднялся, чтобы сменить воду, и увидел, что Кроу уже ушёл, а у двери, скрестив руки на груди, стоит Хантер. Он загадочно ухмылялся – а может, это просто казалось из-за шрама, перекосившего его рот и левую щёку.

- Можно, я пройду? – спросил Ремус как можно непринуждённее.

- Зачем?

- Воду вылить.

Вместо ответа Хантер направил на ведро волшебную палочку и уверенно сказал:

- Эванеско.

Грязная вода зашумела в ведре, закручиваясь маленьким водоворотом, словно в сливном отверстии. Через несколько секунд она исчезла.

- Тергео, – Хантер указал палочкой на Ремуса, и засохшая кровь, перепачкавшая его одежду и руки, тут же испарилась.

- Спасибо, – искренне поблагодарил Ремус. Впрочем, он всё равно чувствовал себя грязным из-за запаха, пропитавшего одежду и волосы, и мечтал поскорее вымыться.

Хантер шагнул вперёд. Его бледные, хитро прищуренные глаза пристально смотрели на Ремуса.

- Без волшебной палочки тяжело, верно? – поинтересовался он. Ремус пожал плечами:

- Кажется, я привыкаю.

- Знаешь, если отобрать у кого-нибудь палочку в бою, она будет служить тебе так же верно, как собственная, – Хантер поднял свою палочку, удивительно тёмную, как будто обгоревшую. – Эту я отобрал. Аврор обезоружил меня. Я притворился, что сдаюсь, и подпустил его к себе. Слышал бы ты, как он орал, когда я вцепился зубами ему в лицо. До сих пор помню, как прокусил ему глаз…

- Давно это случилось? – спросил Ремус спокойно, хотя внутри у него всё похолодело.

- Шесть лет назад. Я тогда был ещё сопляком. Но оборотни сильнее людей.

Ремус посмотрел на свои худые, исполосованные шрамами руки:

- Я бы так не сказал.

- Ты другой, – пояснил Хантер. В его голосе не было ни издёвки, ни враждебности. Просто констатация факта. Ремусу даже показалось, что он уловил нотки сочувствия. Хантер повертел палочку в пальцах, потом насмешливо взглянул на Ремуса:

- Не ожидал, что я умею колдовать?

- Я знал, что ты умеешь. Квентин рассказывал, что тебе хорошо удаются Манящие чары.

Хантер рассмеялся, откинув голову назад:

- Он запомнил! Сукин сын… Нравится мне этот Квентин, весёлый он парень. Надеюсь, Эйнар быстренько притащит его. Ты, часом, не в курсе, куда он лыжи навострил?

- Без понятия, – тут же отозвался Ремус, радуясь, что не надо врать. Он действительно понятия не имел, где прячутся Квентин и Джин, а значит, хоть эту информацию у него не вырвут. Ни Империусом, ни Круциатусом.