- Ешь, а то тебя сдует с метлы, – Квентин потрепал девушку по коротким волосам, та шутливо нахмурилась, уворачиваясь от его руки.

Метеллически звякнула медная рында у дверей – в трактир вбежал взъерошенный молодой волшебник. Смахивая воду с зелёной мантии и безнадёжно изломанного зонтика, он подбежал к барной стойке, плюхнулся на стул и прокричал:

- Сэм! Кофе!

Большой Сэм, не отрываясь от стакана, пробуравил нахала стальным взглядом, но тот не стушевался:

- Сегодня «Берег Ведьм» выходит с моей новой статьёй! На первой полосе!

- Тогда, может, лучше огневиски, а Девен? – буркнул Большой Сэм.

- Два года! – Девен сияющими глазами обвёл всех постояльцев: – Два года я работал, как лошадь, ради этого! Это победа, господа! Сэм, налей всем за мой счёт!

- Ой, нет, – пробормотала Джин, опуская голову так, что чёлка упала ей на глаза. Но все остальные явно были не прочь отпраздновать вместе с Девеном. Забинтованная ведьма залихватски ему подмигнула, вампир отодвинул блюдо с сердцем и вежливо зааплодировал.

- Так, сейчас четверть десятого, – Девен вытащил из кармана помятые бронзовые часы, откинул крышку, сверяясь со временем. – Газета прибудет с минуты на минуту… Вот, кажется, уже!

За окном мелькнула пушистая тень совы. Девен слетел с места и кинулся открывать. Несчастная, вся вымокшая сова буквально свалилась с подоконника на пол, жалобно ухнув. Препоручив птицу заботам Маленького Сэма, Девен торжествующе развернул газету… и замер на месте, беспомощно открыв рот.

- Девен, дружище, ты что? – изумился Маленький Сэм. Девен молча рухнул на стул и дрожащими руками отшвырнул газету в сторону. Квентин ловко, как подобает игроку в квиддич, поймал «Берег Ведьм» в воздухе и развернул.

- «Срочный материал от нашей корреспондентки в Корнуолле Орианы Фрейзер: Долохов арестован», – прочитал он. Сердце радостно встрепенулось. Квентин почувствовал, как ему становится тепло, даже жарко, от охватившего его торжества. Повернувшись к Джин, он увидел на её лице такой же восторг, как у него. Сдерживая радостный смех, Джин закусила губу.

Издав торжествующий визгливый вопль, Маленький Сэм подбросил в воздух мокрую сову. Забинтованная ведьма рассмеялась. Даже Большой Сэм позволил улыбке тронуть его губы. Только Девену было совсем невесело.

- Моя статья! – простонал он. – Моя статья на четвёртой странице! Подвинули! Редактор обещал же первую полосу… Чёрт побери!

Пока Маленький Сэм заботился о сове и утешал Девена (в ход пошли и кофе, и огневиски), Квентин и Джин, сталкиваясь головами, читали статью о том, как был пойман Долохов. Материал был внушительный: почти всю первую полосу занимала колдография, на которой Долохов, скаля зубы и кривя лицо, тряс решётку. Журналистка упомянула, что Пожиратель Смерти испытывает трудности с речью и координацией, и предположила, что его незадолго до ареста поразили несколькими Оглушающими Заклинаниями. Джин и Квентин переглянулись, ехидно улыбаясь. С интересом они рассмотрели колдографию, с которой спокойно улыбалась женщина с длинными светлыми волосами и вытянутым лицом. «Аврор А. Дж. Гёрн**, анимаг» – гласила подпись. А вот следующая страница заставила ребят побледнеть: с маленькой, размытой колдографии на них трусливо и злобно уставился Мур. «Кевин Мур, известный прислужник Долохова, виновный во многих преступлениях против маглов, сумел сбежать, – писала корреспондентка Фрейзер.

- Скользкая проныра эта Фрейзер! – жаловался Девен. – Не удивлюсь, если уже тиснула свой репортаж в «Ежедневный Пророк»… Она мечтает работать в крупной газете – что ей наш «Берег Ведьм»! Так, мелочь…

- Ну, если её после такого возьмут в «Пророк» – тебе же лучше, Девен! – успокаивающе говорил Маленький Сэм. – Когда она уйдёт, ты точно станешь лучшим и попадёшь на первую полосу!

Девен обалдело уставился на него, явно не зная, стоит ли радоваться такому сомнительному комплименту.

Тем временем Квентин и Джин продолжали читать «Берег Ведьм» и постепенно их радость улетучивалась. Прогноз погоды, который они, пролистав до конца, обнаружили на последней странице, обещал, что шторм затянется до ночи, и не рекомендовал совершать полётов на метле раньше завтрашнего утра. Вернувшись в начало, они обнаружили статью Девена – и вот тут им стало совсем нехорошо.

Статья называлась «Хороший оборотень – мёртвый оборотень. Кто оскверняет могилы вервольфов?». Колдография под заголовком изображала запущенное кладбище, над могильными камнями плыл бледный туман.

«Ни для кого не секрет, что количество оборотней в Британии резко выросло за последние несколько лет. Есть данные, что Тот-Кого-Нельзя-Называть использовал оборотней в своих целях, поддерживая некоторых вожаков стай, например, Фенрира Сивого и Грегора Гвилта. Именно оборотнями, как считается, был совершён ряд дерзких ограблений и зверских убийств, в том числе убийство семейства МакКиннон в июле этого года.

Однако не все оборотни живут в стаях и участвуют в преступлениях. Внушительная часть оборотней продолжают обитать среди маглов и волшебников, скрывая свою натуру и употребляя аконитовое зелье, которое делает их безопасными для окружающих. Поскольку Министерство Магии ограничивает их трудовую деятельность, они вынуждены в лучшем случае устраиваться на работу у маглов (что затруднительно из-за экономического кризиса, поразившего мир маглов), в худшем – вести жалкое, нищенское существование.

Гай Моррис, 30 лет, был укушен оборотнем в восемнадцатилетнем возрасте. Волшебник-полукровка, в 1968 году окончил факультет Рэйвенкло в Хогвартсе. Мне удалось поговорить с матерью Морриса, которая единственная поддерживала связь с мужчиной после того, как тот подвергся нападению оборотня.

- Мой сын всегда любил учиться, – говорит женщина. – Своей специальностью он выбрал Защиту от Тёмных искусств, но не мечтал о должности в аврорате – ему хотелось вернуться в Хогвартс в качестве преподавателя. Я отговаривала его: ходили слухи, что должность учителя Защиты от Тёмных Искусств проклята. Но он только смеялся. Гай не верил в проклятия.

Миссис Моррис показывает мне фотографии юного Морриса. С них смотрит весёлый темноволосый мальчик в школьной мантии с гербом Хогвартса на груди. Маленький дом Моррисов на окраине города Блэкберн, графство Ланкашир, выглядит уютным и чистым. Трудно поверить в страшную тайну, которую его стены скрывали больше десяти лет. Миссис Моррис проводила меня в комнату сына. Полки уставлены книгами, на стене большой плакат команды «Гринвичские Молнии».

- Здесь мой сын превращался каждое полнолуние с тех пор, как стал покупать зелье, – поясняет миссис Моррис. – Видите, ничего не разрушено, не поцарапано. Он был абсолютно безобиден, но всё равно скрывал свою болезнь.

Невольно мой взгляд останавливается на аккуратно застеленной кровати. Именно здесь 16 марта этого года Гай Моррис скоропостижно скончался; по словам матери, он заснул и не проснулся. Оборотня похоронили на кладбище магической части Блэкберна.

- На другой день я пришла на могилу, – с болью произносит миссис Моррис. – То, что я там увидела, мне и в кошмаре не могло привидеться…

По словам очевидцев, могила Морриса была раскопана, крышка гроба сорвана и отброшена в сторону. Неизвестный злоумышленник (или злоумышленники?) извлёк сердце и печень, почле чего небрежно бросил тело обратно в гроб. По словам миссис Моррис, она не знает, были ли у её сына враги: после укуса юноша покинул дом, не желая подвергать мать опасности, и несколько лет скрывался, пока не было изобретено аконитовое зелье. О его жизни в период скитаний ей ничего не известно.

Другой кошмарный случай произошёл два месяца спустя, в небольшом городе Говертон, Уэльс. Незадолго до полнолуния в своём доме умер оборотень Айтон Пейдж, 29 лет. В прошлом игрок в квиддич, член команды «Зелёные Драконы», Пейдж был укушен оборотнем в возрасте двадцати лет, после чего был вынужден уйти из спорта. Не выдержав трагедии, молодой оборотень начал спиваться. Родители Пейджа скончались, братьев и сестёр у него не было. По словам соседей, Пейдж жил в одиночестве; единственными, кто его навещал, были приятели-собутыльники. Впрочем, пьянки не были шумными, а сам Пейдж вёл себя вежливо и законопослушно: я предполагаю, что он боялся попасть в полицейский участок и покусать кого-нибудь. Непонятно, на что он жил, однако в последний год жизни умудрялся исправно пить аконитовое зелье.