- Прикончи их! – рявкнул Долохов. Его палочка рассекла воздух, как плетью, но женщина упала, откатилась в сторону, и убийственное проклятие пролетело мимо. Фиолетовый огонь наискосок полоснул по стене, и та пошла трещинами.

- Осторожно! – закричал Мур, но было поздно – захваченные азартом сражения противники не поняли, что дом рушится. Мур побежал в соседнюю комнату. За его спиной в дом прорывались авроры, разрушая заклинаниями уцелевшие стены. В последний момент Долохов прыгнул следом за Муром, а потом пол ушёл у них из-под ног.

Оглушительный грохот сменился не менее оглушительной тишиной. Приоткрыв слезящиеся от пыли глаза, Мур увидел, как Долохов, кривя от боли и без того скрученное лицо, пытается выбраться из-под стены, обрушившейся ему на ноги. Мур видел, как сыпятся и падают обломки стены, как красные лучи прорезают пыльный воздух, но не слышал ни стука кирпичей, ни стонов Долохова, ни криков авроров. Мир превратился в мутную картинку из телевизора, у которого отключили звук.

Потом звук вернулся, медленно, не сразу. Издалека донёсся крик Долохова. Мужчина ругался на чём свет стоит, дёргаясь под горой кирпичей, неловко сталкивая их с себя левой рукой. «Почему он не поднимет их палочкой? – вяло подумал Мур, и тут его взгляд упал на правую руку Долохова. Она всё ещё сжимала переломанную пополам, бесполезную волшебную палочку, кончик которой слабо искрил зловещим фиолетовым светом.

Поняв, что Мур очнулся, Долохов посмотрел на него. Его глаза сверкали от злобы и страха, оскаленные зубы покрылись алой кровью. Сквозь пелену до Мура донеслось чьё-то звонкое: «Редукто! Редукто!!!», и часть камней, заваливших проход между комнатами, разлетелась в стороны – Мур едва увернулся от обломка кирпича.

- Мур, – прохрипел Долохов, – дай мне свою палочку.

Мур посмотрел на него. Прижатый к полу, заваленный кирпичами по пояс, беспомощный и безоружный, Долохов впервые не внушал ему ужаса.

- Дай мне палочку, Мур! – рявкнул он и выплюнул кровь. Слегка улыбнувшись, Мур покачал головой. Внезапно он почувствовал, как к нему возвращаются силы. Пожалуй, сейчас он сможет аппарировать. Пусть и недалеко.

- МУР!!! – заорал Долохов. Голоса авроров звучали всё громче. Мур уже мог видеть их тени сквозь завесу пыли. Крепко сжав палочку в руке, он закрыл глаза и сосредоточился. За секунду до того, как в комнату ворвались авроры, он аппарировал, и, летя сквозь пространство, всё ещё улыбался.

Пожалуй, теперь у него появилось счастливое воспоминание.

4 ноября 1981 года. 5:38

Ремус проснулся от того, что кто-то зажал ему рот. Паника захлестнула его холодной волной, он забился на кровати. Чьи-то губы приблизились к его уху и прошептали:

- Тихо, это я.

- Бобби? – выдохнул Ремус сразу после того, как она убрала руку.

- Тихо, – она села рядом с ним на кровать. – В этом доме отличная слышимость.

- Я знаю, – прошептал Ремус и рассказал о том, что увидел на втором этаже. Бобби слушала молча, её глаза мерцали в темноте. Помолчав, она прошептала:

- Да, она его любовница, это все знают.

- Мне кажется, это было насилие.

- Здесь повсюду насилие, привыкай. Ты пока что на самой низкой ступеньке лестницы, а Гвилт на вершине. Поэтому он не тронул тебя, Ремус. Не думай, что тебе удалось обмануть его своей выдумкой про Финна. Просто то, что ты увидел – ни для кого не секрет. Но если хочешь выжить, вот тебе мой совет: никогда больше ему не лги.

- Записка, – вдруг произнёс Ремус. – Я получил от тебя записку.

Бобби с лёгкой тревогой взглянула на него:

- Ты ведь её уничтожил?

- Нет… В смысле, да… Ох, чёрт, мы говорим о разных вещах. Эмбер передала мне записку от тебя. В книжке Стейнбека. Но я её не прочитал, забыл совсем, и только сейчас вспомнил.

Бобби смотрела на него всё так же тревожно.

- Ремус, – нервным голосом произнесла она, – когда я приходила в последний раз к Джуду, я в самом деле попросила Эмбер передать тебе книжку. Но я не помню никакой записки.

Она вздохнула, провела рукой по волосам.

- Если честно, я вообще очень мало помню о том, что случилось месяц назад. Помню, как пришла к Джуду за дозой. Как вернулась домой. Как легла спать. А потом – ничего, как отрезало. Очнулась уже здесь.

- Джуд сказал мне, что ты умерла. Твоя сестра прислала ему письмо. А Квентин был на похоронах, и рассказал, что гроб был закрыт.

- Что? – потрясённо прошептала Бобби.

В темноте Ремус нашёл её ладонь, сжал. Ладонь была холодной.

- Бобби, расскажи мне всё. Всё, что помнишь.

- Мне надо покурить, – хрипло сказала Бобби. – Только не здесь. Он может почуять дым, хоть после охоты и дрыхнет без задних ног.

Быстро натянув огромный, не по размеру, серый свитер и куртку, которые вечером откуда-то принёс для него Камал, Ремус выскочил на улицу следом за Бобби. Снаружи было тихо, даже ветер успокоился. Сквозь рваные облака просвечивали звёзды. Бобби отошла подальше от дома, к краю леса, достала из кармана измятую пачку сигарет, закурила и выдохнула дым. В свете сигареты её лицо казалось измождённым, постаревшим. Щёки запали так сильно, что, когда она затягивалась, под скулами появлялись густые тени.

- Последнее, что я помню, – проговорила она, – это как легла спать. В тот день я ужасно устала, хотя почти ничего не делала – ну, ты знаешь, как это бывает, когда приближается полнолуние. А когда я открыла глаза, то поняла, что я не дома. Был день. Я лежала на кровати в незнакомой комнате. Сперва я не испугалась, просто не могла ничего понять. Голова была как каменная… Я ничего не помнила и совсем ничего не соображала. А потом появился он. Гвилт.

Она снова затянулась. Ремус вспомнил самокрутку, которой угостил его Квентин, и ему вдруг страшно захотелось курить.

- Дай мне тоже, – попросил он. Прикурив от её палочки, он спросил:

- Почему у тебя не отобрали палочку?

- Отобрали, – усмехнулась Бобби. – И вернули не сразу. Меня похитили за пять дней до полнолуния. Я превратилась здесь. Вместе с остальными отправилась на Большую Охоту – так Гвилт называет то, что они творят в полнолуние. А на другой день мы с Гвилтом снова остались наедине. Он наложил на меня Империус… и заставил рассказать всё.

Она нервно затянулась, жутко втянув ввалившиеся щёки, и хрипло продолжила:

- Я рассказала, как ходила к Джуду за зельем. Кого встречала, с кем общалась. Рассказала про Квентина, про Джин… про тебя. И про свою сестру. Мы с ней не очень-то близки, виделись раз в месяц, если не реже. Но я всё равно знаю, где она живёт. И Гвилт знает. Теперь.

Ремус поднёс сигарету к губам. Она была не такой, как та, которую ему дал Квентин. Дым был не сладковатый, а горький, кусающий горло. И чувства лёгкости и эйфории она не вызывала. Наоборот, от неё всё вокруг казалось ещё мрачнее.

- Думаю, в ту ночь он был у меня в доме, – продолжала Бобби. – Наложил на меня Империус во сне и заставил прийти сюда. Поэтому я ничего не помню. Так или иначе, мне отсюда не выбраться. Если я попытаюсь сбежать, Гвилт найдёт мою сестру. Он убьёт её и всю её семью, как уже сделал с той семьёй летом…

«Она говорит про МакКиннонов», – с волнением подумал Ремус.

- Я знаю, о ком ты, – хрипло сказал он. – Марлин МакКиннон была моей подругой. Урсула носит её одежду…

- Она была членом Ордена Феникса, кажется, – проговорила Бобби.

- Как и я, – Ремус посмотрел ей прямо в глаза. Бобби тихо выдохнула:

- Вот так поворот!.. Я не знала. Я бы никогда не подумала.

- Понимаю. Я же оборотень. Кто бы мог подумать, что Дамблдор возьмёт в Орден оборотня?

- Теперь уже это не важно, – Бобби затушила сигарету о подошву своего ботинка. – Сам-Знаешь-Кто умер, я слышала, как оборотни говорили об этом. Война окончена.

- Ещё нет. Пожиратели Смерти на свободе, они убивают, пытают и сеют хаос, как раньше. Мы продолжаем бороться, Бобби. Я продолжаю бороться. Дамблдор отправил меня сюда.

- Он отправил тебя на смерть, – покачала головой Бобби. – Ремус, скоро полнолуние, и с тобой сделают то же, что со мной. Ради всех близких, которые у тебя ещё остались, не дожидайся его, беги сейчас.